Андрей Новак: «Если бы мне кто-то сказал, что буду заниматься вином, я бы посмеялся»

Винодел из Молдовы – о старом заводе с деревьями на крыше, французском маркетинге и маленькой дочке

https://www.facebook.com/NovakWinery/

Залина Кантемирова

Когда-то Молдавия занимала первое место по производству вина на территории СССР. Распад Союза лишил Молдову не только лидерских позиций в индустрии, но и уничтожил молдавское виноделие буквально на корню – подавляющее большинство виноградников было выкорчевано или заброшено. Андрей Новак относится к новой формации молдавских виноделов, поэтому он лучше многих знает, что такое начинать с нуля.

Андрей, неужели действительно в Молдавии в советские времена производили так много вина?

Конечно, у нас же в каждом доме делали свое вино. Но, к сожалению, после середины 2000-х много виноградников было заброшенно.

А почему?

Потому что главным рынком для нас всегда была Россия, и 85% продукции отправлялось туда. А потом что-то там в верхах не срослось, и Молдавия ощутила довольно сильное эмбарго. Все стало приходить в упадок, и большинство винзаводов не выдержали кризиса.

Почему для вас это стало личной историей?

Дело в том, что у нас семейная компания. У моего отца всегда была жилка бизнесмена, даже в советские времена. Он занимался сельским хозяйством, выращивал виноград и продавал его на заводы. А в 2004 году решился взять винзавод, который был в чудовищном состоянии – в полном запустении, – и начал производить вино.

Чем в этот момент занимались вы?

Мне было тогда двадцать лет, и меня интересовала скажем мягко не винная жизнь. Я увлекался музыкой и даже умудрялся писать свои трэки. И у меня был ночной клуб. Если бы мне кто-то сказал тогда, что буду заниматься вином, я бы посмеялся. Конечно, помогал отцу в работе, но в основном по технической части и по вопросам сбыта. По-настоящему интересовал меня только мой бизнес. 

И как же вы решились на столь кардинальные перемены?

Времена эмбарго были сложные, однажды отец подошел ко мне и сказал: «Необходимо что-то делать с винным бизнесом, либо начинаем вкладываться и развивать, либо мы продаем завод». Я сказал: развивать, потому что для него это было важно. Он дал мне на это год. А в 2010-м я поехал на учебу в Дрезден, учиться топ-менеджменту в области виноделия. Тогда вообще ничего в виноделии не понимал. Там увидел крутой уровень! И загорелся. Если меня заводит что-то, то включаюсь по полной. Вернулся и все, сказал: либо так, либо никак. И мы стали вкладывать в развитие и в оборудование. Я стал ездить по странам СНГ, искать реализацию, ориентируясь на традиционные рынки.

Вы рассказали про завод отца, но новой звездой молдавского виноделия вы стали благодаря другому вашему детищу.

Да, в 2016 году я открыл собственную винодельню Novak Winery – это была такая площадка для экспериментов. Сам там работал как энолог. Хотелось чем-то удивлять, потому что шардоне – оно и в Африке шардоне, а рынку необходимы были новинки. На практике в Германии я видел, как из одного сорта «рислинга» делают двадцать два сорта вина, и мне стала интересна эта тема. Мы стали использовать неординарные сорта винограда, например, реанимировали старый молдавский сорт «оницканский белый», который десятилетиями был забыт. Он позднего созревания, с повышенной кислотностью, вызревал плохо, но события глобального потепления последних лет, отлично повлияли на созреваемость этого сорта. Мы его исследовали достаточно долго перед выпуском в свет и в итоге получили за него золотую медаль на конкурсе «Mundus vini», а это очень серьезный конкурс, и стали двигаться активней. Потом как-то встретились с моим другом-энологом из Грузии и подумали, а почему бы не попробовать сделать вино, соединив грузинский и молдавский виноград. Техника называется сепаж, это брожение двух соков. Мы сделали, получилось очень круто, и на следующий год на том же конкурсе опять с ним взяли золото. Следующий наш эксперимент – когда мы смешивали три партии вина разных лет выдержки, и в результате на конкурсе во Франции оно было оценено как одно из самых дорогих молдавских вин.

 Еще мы реанимировали сорта «Флоричика» молдавской селекции 1960 годов и «Копчак» – истинно аборигенный сорт. Последний благодаря господину Георге Габерь (председателю ассоциации виноградарей Молдовы) сохранивший 2 куста после пожара на площади селекционируемой с советского периода– и начали их разводить. Первый Привойный посажен на нашем участке, так что через несколько лет у нас будет автохтонное вино из сорта, которому более 3500 лет.

У вас большое производство?

Лично мой проект – микровинодели. У нас выпуск 50 000 бутылок в год, но ассортимент из 17 видов вин. Партии не больше от 500 до 6000 бутылок. Четыре года назад я пошел по программе повышения конкурентно способности и качества молдавских вин. Учитывая сложности в молдавском виноделии, они помогали продвигать молдавский продукт на международный рынок, отбирали молодых производителей, в которых они видели потенциал, и помогали нам с энологами, с маркетологами, с оборудованием, для производства более качественных вин. Они нам здорово помогли с новыми рынками. Сейчас мы уже поставляем вино в Китай, Польшу, Канаду, Румынию, Украину, Швецию, Финляндию, Японию. Но там, конечно, не продаемся в супермаркетах. Это всегда небольшие партии для винных бутиков, ресторанов, сигмента Хорека. Наконец совсем недавно нам удалось приобрести свою собственную винодельню с хорошими старыми погребами, и наконец Novak приобретет свой дом. 

Вы чувствуете ответственность за людей, которым даете работу?

Я ими очень дорожу, потому что специалистов мало, почти все уехали.

Завод 1977 года, а вся молодежь у меня приезжая, местные только люди, которые здесь работали изначально. Именно благодаря им этот завод сохранился, и для меня это важно.

На ваш взгляд, есть разница между поколениями?

Все познается в сравнении. Молодое поколение должно прислушиваться к взрослым. У моего отца есть такое выражение – Быстро, но медленно! Необходимо успеть, но не спешить.

Какое вино вам самому нравится?

Я любитель вина Нового Света, люблю Австралию и Новую Зеландию. Винам Старого Света надо отдать должное, но мир необходимо постоянно удивлять.

А как же расхожее мнение, что до французских вин надо дорасти?

Франция – это крутой маркетинг. Сейчас, когда пандемия подорвала всех и производители стали скидывать цены и отдавать вина за копейки, единственные, кто не снизил цену, – это французы. Их правительство выделило 2,5 миллиарда евро на поддержку национального виноделия, но снижать цены мы не будем. Франция останется Францией».

Вы приглашаете иностранных специалистов?

У меня есть хороший друг, который меня консультирует, он работал в Австралии, в Калифорнии и сейчас является поставщиком биоматериалов для виноделия в Молдове.

Кто у вас занимается купажом?

Я сам: практиковался в Калифорнии В Дэвисе, в одной из лучших школ в Америке, во Франции, в Италии. В Молдове, к сожалению, не получал никакого образования в этой области. Вино надо просто любить, этим надо жить и наслаждаться, и тогда все получится. Я каждый день на винодельне, а это 65 км от дома. В полседьмого утра выезжаю из дома и в одиннадцать вечера возвращаюсь.

А в чем секрет удачного вина?

80% успеха вина – это виноград. Если ты правильно ухаживал за виноградом и дал ему правильно созреть, то у тебя потенциально уже высокие шансы на хорошее вино. Ну и технологии, конечно. Когда виноград поступает на завод – это последний раз, когда он соприкасается с кислородом. Далее все процессы проходят под инертными газами. Потому что маленькое соприкосновение с кислородом – и вино может окислиться, испорчено, особенно белое. 

Кто вы по первому образованию?

Я экономист – международные экономические отношения, экспорт-импорт. Так что, грубо говоря, с коммерческой точки зрения работаю по профессии. Кстати, мой отец хотел, что б я стал юристом. Но я люблю реальные предметы.

Для вас важно мнение отца?

Конечно. У него очень сильный характер. Мне все всегда говорили, что мой отец очень авторитетный человек. Он Лидер, у него большое хозяйство, с ним работает много людей, и он никогда никого не обманывал, и это ценят. Я всегда видел, как его уважают, и, как любому сыну, хочется быть минимум как его отец. И может даже в чем-то его превзойти.

Вы выросли в городе или в деревне?

Я родился в маленьком городе Комрат, это, с гордостью скажу, столица Автономно Территориального образования Гагаузия. Здесь проживают люди такой национальности как Гагаузы. Затем учился в Кишиневе и вернулся обратно.

И никогда не было желания уехать?

После учебы мне предложили уехать в Европу, но я не захотел. Большое желание было уехать в Санкт-Петербург. Я очень люблю этот город и одно время почти туда чуть-чуть не переехал. Уже планировал бизнес на удаленку. Но обстоятельства вынудили остаться. Понимаете, когда был маленький, мои дедушка с бабушкой были старенькие, у них был свой дом, и я видел, как тяжело им за всем ухаживать. Но родители находились рядом и помогали – а сейчас я тоже хочу построить дом возле родителей, чтобы быть рядом. У меня есть дочь, и мне было бы приятно, чтобы в старости за мной кто-то присматривал. А кроме того, я люблю свою страну. Я очень много ездил, мне есть с чем сравнивать. Здесь много солнца, отличная экология, чистые продукты. Я здесь остался, потому что – ну а кто? Если мы все уедем, кто останется?

А какие традиции были в вашей семье?

Я Гагауз. У нас есть своя автономия на юге Молдовы. Мы говорим на гагаузском но межэтнический язык здесь русский, и мы все православные. Я очень верующий человек.

Детство вашей дочери отличается от вашего?

Конечно, я все время воюю с ее гаджетами. У меня, кстати, ребенок «любит все вкушать через запахи». Ей четыре года. Я часто дегустирую вино дома и даю понюхать ей, смотрю на ее реакцию. И, кстати, наши вкусы часто совпадают. Я уже подумываю отправить ее в хорошую школу виноделия в Австрию, если она будет проявлять интерес к вину. Там первые полгода преподают азы профессии, а весной ты сажаешь свои ряды виноградников – белый, розовый и красный. Потом четыре года за ними ухаживаешь и в качестве дипломной работы делаешь вино из своего винограда.

Вы же говорите, что проводите на работе все свое время. Хотели бы той же участи для дочери?

Нет, именно для этого я и работаю круглые сутки, чтобы все наладить и дальше чтобы работало само. Например, пока не могу себе позволить нанимать дорогих энологов, а вот через пару лет, если все будет развиваться, как сейчас, это станет возможно. Пока все процессы завязаны на мне.

Вы будете влиять на решение дочери?

Конечно, нет.

А что вас еще вдохновляет, кроме виноделия?

Семья, хотя я провожу с ними очень мало времени, к сожалению. 

Какое у вас жизненное кредо?

Брать от жизни все.

Можно сказать, что вы нашли свое место в жизни?

Возможно. Сейчас мне нравится заниматься вином, но кто знает…

Обсуждение закрыто.