Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд?
Николай Гумилев
В юго-западной части Владивостока на полуострове Шкота (местные называют его Эгершельд) на каменистом берегу есть небольшой сквер. Уютным или красивым его не назовешь: редкая шеренга низкорослых тополей и маньчжурских ясеней, чахлые цветочные клумбы и можжевеловые заросли и только со стороны моря раскидистый японский вяз. Зато отсюда потрясающий вид на Босфор Восточный с короной вантового Русского моста, здесь постоянный рокот прибоя и слепящие вспышки чаек, а над головой сходятся соленые ветры Золотого Рога и Амурского залива. Это лучшее место для Анны Щетининой, чей бюст в центре сквера, – той женщины, которая первой в мире, еще до эпохи феминизма, стала капитаном дальнего плавания.
В человеческой истории немного профессий столь же брутальных, как капитан корабля. В русском языке у этого слова до сих пор нет подходящего несмешного феминитива. Впрочем, у других морских терминов и жаргонизмов тоже: штурман, боцман, матрос, кок, дядя (капитан), дед (старший механик)… Канонический образ капитана, высеченный в граните сотен поколений, – мужчина средних и старше лет, привыкший повелевать и требующий безусловного подчинения окружающих. Он может быть жестоким и беспощадным, как Франсуа Олоне, или добрым и отзывчивым, как Константин Посьет. Хладнокровным и сдержанным, как Горацио Нельсон, или эмоциональным и порывистым, как Степан Макаров. Упокоиться на морском дне, как Эдвард Смит с «Титаником», или дома от болезни, как Христофор Колумб. Но никогда в офицерских клубах по всему миру, где собираются суровые морские волки разных флотов, не звучало обращение: «Леди капитан!». До Анны Ивановны Щетининой (1908–1999).
«Симферополь» и «Чавыча»
Анна Щетинина – заметная персона в истории страны. О ней написано много, в том числе в Википедии, поэтому в этой статье нет нужды подробно рассказывать биографию леди капитана. Родилась на берегах Амурского залива под Владивостоком, окончила водный техникум путей сообщения, получила диплом капитана дальнего плавания, уже числясь в плавсоставе акционерного камчатского общества (АКО). Обрела всемирную известность в 1935 году, когда провела из Гамбурга в Петропавловск-Камчатский сухогруз «Чавыча». Создавала рыбный порт Владивостока, стояла у штурвала нескольких судов, пересекших все четыре океана, участвовала в боевых действиях на Балтике в 1941-м. Окончила Ленинградское высшее мореходное училище, преподавала в престижном Дальневосточном высшем инженерном морском училище (ДВВИМУ).
Доктор исторических наук Нина Дубинина – одна из немногих очевидцев, встречавшаяся со Щетининой в годы ее активности, то есть более 40 лет назад. Она вспоминает: «Мы встретились в Морском клубе. Симпатичная, выше среднего роста, в ладно сидящей черной морской тужурке без каких-либо знаков, Анна Ивановна сразу же взяла бразды правления в свои руки. “Вы журналистка?” – спросила строго. Мой отрицательный ответ ее удовлетворил. Посетовала, что нередко журналисты такое о ней пишут, что стыдно читать».
Скорее всего, капитану не нравилась шумиха вокруг ее имени, сопровождавшая каждый заход в иностранный порт, навязчивое внимание прессы, коллег по ремеслу и досужей публики, множество баек и легенд. Ажиотаж всегда был в восторженных тонах, легенды выставляли ее в выгодном свете (например, считалось, что Франклин Рузвельт лично подарил ей огромный, на 15 тысяч тонн водоизмещением, транспорт знаменитой серии «Либерти»), но именно этого Анна Щетинина и не хотела.
Никаких слов не хватит, чтобы описать все, что сопровождало Щетинину в профессии. Вот два примера из книги воспоминаний «На морях и за морями», изданной в 1968 году. Конечно, о многом Анна Ивановна умолчала. Первая летняя практика. Аня и две девушки-курсантки (они не доучились, не выдержали агрессивной окружающей среды) поднялись на борт парохода «Симферополь» и услышали брань одного из помощников капитана: «Вы что же, бабье… в самом деле собрались в рейс идти? Не было этого и не будет. Еще раз появитесь на судне – раздавлю. Не плавали с бабами и не будем».
Второй эпизод произошел в 1935 году в Гамбурге на борту парохода «Хоэнфельс», переименованного в «Чавычу», где 27-летняя Анна принимала судно от прежних владельцев и команды. Советское правительство закупило в Европе 12 морских судов, из них четыре предназначались для АКО. Срочно требовались капитаны и команды для перегона к новым портам приписки, а пока их вызовешь с Дальнего Востока… Именно в тот момент путеводные звезды привели в отпуск в Москву старпома парохода «Орочен» Щетинину, уже год имевшую диплом капитана дальнего плавания. «Хоэнфельс», построенный в 1923 году (то есть совсем новый к 1935-му), был сухогрузом водоизмещением 5 тысяч тонн.
«Затем нам были представлены старший механик, очень пожилой и симпатичный, на вид дед, и старший помощник капитана, отчаянно рыжий и веснушчатый малый лет 30. Он особенно жал мне руку и много говорил то на немецком, то на английском языке. Это довольно пространное приветствие заставило капитана шутливо заметить, что мое появление на судне на всех произвело сильное впечатление, но, судя по всему, на старшего помощника особенно, и капитан опасается, не теряет ли он в данный момент хорошего старшего помощника».
Не надо быть дипломированным психологом, чтобы понять: и площадная ругань на «Симферополе», и чрезмерные комплименты на «Чавыче» – это выражение настоящего, неиллюзорного мужского шовинизма, чье давление Анна Ивановна преодолевала всю свою жизнь.
«Сауле» и «Родина»
Рейс Гамбург – Одесса – Аден – Сингапур – Петропавловск-Камчатский стал первым для леди капитана, но не первым для леди старпома. На этой должности она уже пересекала три океана на рыболовецких траулерах «Топорок» и «Гага». Судовождение во все времена было чрезвычайно сложным процессом, таковым остается и сейчас, даже с развитием навигационной и прочей техники. Если стоящий у штурвала за всю свою карьеру не потерял ни одного судна, избежал рифов и мелей, находил путь в тумане, без потерь одолел штормы и дрейфующие льды, то это говорит не о везении, а в первую очередь о профессионализме и твердом характере, заставляющем членов команды бегом исполнять приказы.
Анна Щетинина сохранила все суда, которыми управляла, хотя среди них были и древние калоши, чудом державшиеся на воде.
Одна из них называлась «Сауле» («солнце» по-латышски) – 50-летний сухогруз водоизмещением 1,2 тысячи тонн и скоростью всего 7 узлов. Он был построен в Великобритании, принадлежал Норвегии, Латвии, а затем и Латвийской ССР, а с началом Великой Отечественной войны включен в состав Балтийского флота в качестве транспорта. К 1941 году Анна Щетинина успела окончить четыре курса из пяти на судоводительском факультете Ленинградского института инженеров водного транспорта и явочным порядком стала военным моряком.
29 августа порожние транспорты «Сигулда» под командованием Владимира Беклемишева и «Сауле» Анны Щетининой в сопровождении минных тральщиков вышли из Кронштадта в направлении Таллина, чтобы присоединиться к флотилии военных кораблей и гражданских судов, эвакуирующих войска и население окруженной немцами эстонской столицы. В воспоминаниях Щетининой нет ни слова о том, что это был шаг в огненную бездну.
Дело в том, что Таллинский переход 27–30 августа стал одной из крупнейших морских катастроф в истории России и СССР. За три дня флот под непрерывными ударами вражеской авиации потерял 62 судна, погибло от 12 до 18 тысяч человек. Хотя до Кронштадта дошло втрое больше судов, вряд ли этот факт оправдывает столь гигантские потери.
Направляясь в Таллин, Щетинина уже знала, что там происходит. О чем тогда думала 33-летняя товарищ капитан, наверное, уже никто не знает, но, судя по ее последующим действиям, не потеряла самообладания и так же твердо стояла у штурвала. В районе острова Вайндло маленький конвой сначала напоролся на мины, а затем был атакован целой эскадрильей бомбардировщиков. «Сигулда» погибла, «Сауле» получил близкие попадания, и капитан направила судно на рейд Гогланда. Но вскоре начался новый налет немецкой авиации, в результате которого палуба и машинное отделение были разрушены, снесено правое крыло мостика, выведена из строя рулевая машина. Восемь суток аварийная команда ремонтировала «Сауле», и в конечном итоге Щетинина привела его в Ленинград. За образцовое выполнение задания и проявленное мужество она получила первую боевую награду – орден Красной звезды.
Вскоре ее откомандировали в родные воды. Здесь Щетинина занимала места на мостиках сухогрузов «Карл Либкнехт», «Родина», «Жан Жорес», которые непрерывно пересекали Тихий океан, участвуя в программе ленд-лиза. Каждое ее появление в канадских и американских портах вызывало восхищение союзников. Всем известна история снайпера Людмилы Павличенко, сказавшей в Америке: «Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?». Немногие знают, что Анна Щетинина была почетным гостем голливудской студии 20th Century Fox и тоже выступала в роли народного дипломата, приближая открытие второго фронта в Европе. Надо ли говорить, что и на севере Тихого океана она не потеряла ни одного судна, хотя здешние воды столь же смертоносны, как ревущие сороковые? (Акватория между 40º и 50º южной широты, известная сильными штормами. – Ред.)
После войны Щетинина 14 лет прожила в Ленинграде. Водила суда по Балтике, окончила ЛВВИМУ, преподавала в этом же училище, была депутатом советов разного уровня. Но Балтика слишком тесна для человека, познавшего величие океана, а для неформального морского клуба северной столицы она, орденоносец и герой, оставалась чужаком, женщиной. Домой! Туда, где год от года бурно росло Дальневосточное морское пароходство (ДВМП), а вслед за ним Владивостокское высшее инженерное морское училище (ВВИМУ, затем ДВВИМУ имени адмирала Невельского). В 1960 году она вернулась во Владивосток доцентом кафедры «Морское дело» ВВИМУ. Родные берега приняли в объятия свою выдающуюся дочь, здесь она получила все заслуженные почести и славу, в том числе звание Героя Социалистического труда, а главное – должность капитана-наставника ДВМП. Значит, море по-прежнему оставалось для нее открытым.
***
В августе 2016 года на Приморье обрушился мощнейший тайфун Lionrock. Десятки рек вышли из берегов, мосты и дамбы были разрушены, тысячи людей потеряли кров, нанесенный ущерб исчислялся миллиардами рублей. Во Владивостоке тайфун привел к тому, что сквер Щетининой, расположенный на косогоре, начал разрушаться и сползать к урезу воды. Экстренные меры помогли задержать плывун, но место памяти Анны Ивановны нуждается в основательном ремонте. Леди капитан продолжает сражаться со стихией.