Азербайджанская вышивка в первые десятилетия после революции Мария ФИЛАТОВА, научный сотрудник ГМВ
Теги: Обычаи | Национальное достояние | Национальное достояние Особенности культуры | Азербайджан
В 1920-е годы Баку, как и Тифлис, стал агитационным центром Закавказья. Начавшийся в Баку еще в 1870-е годы нефтяной бум привел к подъему не только экономики, но и науки и культуры. Баку превратился в город с прекрасной архитектурой, театрами, а также издательствами и типографиями, которые впоследствии стали центрами революционной пропаганды.
Эти годы, знаменитые авангардистскими экспериментами в искусстве, были отмечены недолгим периодом тесного сотрудничества властей с художниками-новаторами, многие из которых, поддавшись увлечению ориентализмом, приезжали в Закавказье. Пропаганда нового строя велась довольно тонко. Смена старого происходила постепенно, с учетом психологии масс – посредством плакатов, книг, декоративно-прикладного искусства, в том числе вышивок. Разрабатывались особые изобразительные каноны с использованием революционной символики, портретов вождей. На первом этапе сохранялись родной язык и арабская письменность, применялись традиционные композиционные решения, орнаментальные мотивы. Настроение тех лет передают слова художника Павла Чичканова, опубликованные в первом номере журнала «Искусство», выпускавшегося поэтом и художником-футуристом Сергеем Городецким в 1920–1921 годах на русском и азербайджанском языках: «Здесь, на Великом Востоке, совершается дружеская схватка двух искусств-культур: Азии и Европы. Столкновение двух комет. Сказочно-грезивший Восток. Восток рукописей, фресок, ковров, чеканки и Европа с кубизмом, футуризмом, супрематизмом. Живопись в живописи. Возьмите же умение Востока “делать вещь”. Возьмите и примените ко всей сложности и богатству современной мысли и чувства. И вы получите золотой век искусства».
Диктатура времени
Вскоре после революции в Баку открылась первая художественная школа (с 1922 года – Высшая художественная школа. В 1927-м реорганизована в художественный техникум, затем получила название «Художественное училище имени Азима Азимзаде»). Авторству мастериц прикладного отделения этой школы принадлежат панно из коллекции музея Востока. Эти необычные панно и эскизы к ним были созданы в 1920-х – начале 1930-х годов и представляли собой яркий пример политической пропаганды, выполненной по государственному заказу.
В Бакинской художественной школе преподавали приехавшие из России художники. Некоторые из них придерживались академических норм, другие увлекались новейшей западной живописью. В Баку они столкнулись с новой для себя ситуацией: отсутствовало фигуративное изобразительное искусство, но существовала живая богатейшая орнаментальная традиция и развитое искусство книги. В Азербайджане сюжетные многофигурные композиции, почерпнутые из книжной миниатюры, воспроизводились в коврах, а в вышивке разнообразные растительные орнаменты соседствовали с изображениями птиц.
Таким образом, в послереволюционное время ковроткачество и вышивка послужили основой нового направления в прикладном искусстве, отвечающего идеологическим требованиям эпохи. Приезжие мастера должны были организовать целое производство текстильных панно небывалого дотоле содержания, по сути агитационного, но при этом опиравшегося на местные художественные традиции.
В 1923 году в художественной школе для девочек открыли отделение прикладных искусств. В недавнем прошлом в Азербайджане, стране со строгими исламскими обычаями, им не позволялось получать образование в общественных заведениях. Открытие подобного отделения было смелым новаторским шагом и стало возможным благодаря реформам в образовании и других сферах жизни женщин Востока. Все эти реформы наглядно представлялись и в плакатах, и в тех самых вышивках и аппликациях, создававшихся ученицами художественной школы. Правда, сами ученицы ходили на занятия в сопровождении матерей. Руководила отделением исследовательница азербайджанского искусства Зинаида Николаевна Богословская, известная своими копиями росписей дворца шекинских ханов. Кроме технологии вышивки, вышивальщицам преподавали рисунок, живопись, историю орнамента.
Отделение просуществовало пять лет (до 1928 года) и работало очень активно, но дальнейшая судьба мастериц неизвестна. Они не были вовлечены в Союз художников, и в дальнейшем многие из них работали в других областях.
Назначение текстильных панно 1920–1930-х годов существенно отличалось от традиционного. До революции любая вышитая вещь имела бытовое значение: декорировала завесу ниши, служила наволочкой на подушку и т. д. Декоративное оформление представляло собой хоть и богатый, но ограниченной традицией неизменный набор декоративных элементов (геометрические и растительные орнаменты, изображения птиц), имеющих охранительные функции, то есть служащих оберегами. А вот сюжетные панно послереволюционного времени выполняли, подобно плакатам, роль наглядной агитации. Сюжеты этих вышивок диктовались временем и по правилам той эпохи должны были быть актуальны, в отличие от традиционных произведений, символизирующих неизменность старого мира.
Прелюдия к культу
Новым видом декоративного оформления тканей в 1920-е годы стала роспись по шелку. В отличие от традиционной техники набойки, использовавшейся при производстве азербайджанских женских платков келагаи, здесь требовались навыки в области изобразительного искусства. Судя по сложности композиций экземпляров из коллекции Государственного музея Востока, их эскизы были исполнены профессиональными художниками-графиками, а затем изображения с помощью трафарета переведены на шелковую основу, возможно, ученицами художественной школы. Эти росписи – прекрасные образцы конструктивизма. Стилистически они близки к плакатам и книжной графике того времени.
Искусство текстильных панно с сюжетными мотивами на протяжении сравнительно короткого 20-летнего периода претерпело некоторые изменения. Так же как плакаты и другие инструменты пропаганды, они меняли образный строй в зависимости от политического заказа и идей, провозглашенных главными на том или ином этапе. Сюжеты напрямую связывались с актуальными темами: освобождение женщины Востока и снятие чадры, повышение уровня грамотности, подъем сельского хозяйства и вступление в колхозы, пионерское движение и т. д.
Первое послереволюционное десятилетие было временем экспериментов. Художники разных направлений и разного уровня мастерства – реалисты, авангардисты, а порой и непрофессионалы – создавали неожиданные, смелые и даже, на взгляд современного зрителя, курьезные экземпляры в разных видах революционного искусства. Определенные шаблоны и устойчивая иконография образов появились позднее, в 1930-е. К этому времени относятся совсем другие вышивки – с портретами политических деятелей, руководителей советского государства.
Ряд работ представляют собой примеры влияния изобразительного искусства на вышивку. Вот панно «Хан-сарай», на котором представлен дворцовый комплекс бакинской крепости Ичери-Шехер. Верхний план – море, горы и небо – выполнен в технике аппликации. В сочетании с вышивкой она была очень распространенной техникой. В традиционных стилях аппликация была вписана в общую орнаментальную вязь, а в новых нашитые фрагменты тканей стали крупнее, их гладкие плоскости придали лаконичность и обобщенность, приближая произведения скорее к изобразительному искусству, нежели к декоративно-прикладному. В вышивках с революционной тематикой это и напоминает лапидарный язык плакатов.
С большим вниманием к архитектурным деталям, костюмам и жестам жителей, собравшихся на площади перед воротами, выполнена работа «Вид города Гянджа». Подобная же композиция, но с выраженным революционным уклоном, похожая на эскиз оформления театральной постановки, использована в эскизе «Ленин и народы Востока». Здесь чувствуется явная аллюзия на миниатюры средневековых рукописей – в передаче архитектуры, постановке фигур в верхней части вышивки. В антураже восточного города, среди красочных живо написанных представителей «туземных» народов, крупная фигура вождя мировой революции (как нам кажется, больше напоминающего Дзержинского) выглядит чужеродно. Таких памятников в СССР скоро появятся тысячи.
Эмансипация
Текстильные панно, как и плакаты, упрощенно показывают реалии советского Востока. Это прекрасные примеры художественного примитива – усвоения народным сознанием идеологических клише, символики и атрибутики. Контрастная гамма ярких цветов призвана демонстрировать пропасть между прежней мрачной жизнью и тем счастьем, которое коллективизация и культурная революция принесли всем трудящимся страны, в том числе мусульманам. Основные символические элементы здесь – красное знамя, лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», плуг или серп с молотом, пятиконечная красная звезда. Многие работы сделаны мастерски как на стадии подготовительного рисунка, так и в окончательном воплощении – тонкими стежками с тщательным подбором цветов и оттенков фона, нитей, ткани для аппликаций. Будущие вышивальщицы с рождения видели в своих домах предметы традиционного быта с их разнообразием и гармонией красок, фактур, орнаментов. Их вкус воспитывался на хранящихся в семьях коврах, вышивках, изделиях из металла. Отсюда чувство цвета и фактуры, композиции и ритма.
Тема освобожденной женщины Востока – одна из самых распространенных в то время. Открытое лицо превратилось в символ женского раскрепощения, а торжественное сжигание паранджи или чадры на площади – в ритуал. В Азербайджане даже выходил журнал «Худжум» («Наступление»). Так называлась специальная кампания 1922 года, занимавшаяся плановым раскрепощением. С 1922 по 1931 год издавался также журнал «Молла Насретдин», где сатирические рисунки публиковали многие замечательные художники.
Несколько панно о снятии чадры из собрания музея Востока имеют ярко выраженный революционный характер со всеми сопутствующими атрибутами. В одном из образцов традиционные растительные орнаменты, изящно выполненные шелковыми и золотыми нитями, сочетаются с повествовательностью актуального сюжета. В изысканном обрамлении, будто на театральных подмостках, разыгрывается эмоциональная сцена отказа молодой девушки от старых жизненных принципов.
Интересна композиция другой вышивки. В верхней части парит раскрытая книга, повествующая о грядущей мировой революции, которую символизируют серп и молот на фоне земного шара. На заднем плане нефтяные вышки, а также мечеть как символ старого уклада. Женщины выстроились в очередь и снимают чадру, внимая лозунгам революционного посланника.
Стилистика панно разнообразна. Многие приемы оказываются схожи с русским лубком: пространство плоскостно, перспектива часто заменяется ярусами. В некоторых случаях мастерица явно старалась ориентироваться на «грамотную» европейскую традицию (или ее подводила к этому наставница). Композиции повествовательны, происходящее подается как театральная мизансцена: фигуры обращены к зрителю, которого агитируют выразительными лаконичными жестами. Персонажи лишены индивидуальности, в некоторых вышивках черты лиц вовсе отсутствуют. Сходство с театральной сценой часто усиливают «кулисы» переднего плана, украшенные орнаментами. Важный компонент композиции – узор. Авторы, получив основы мастерства в семьях, использовали узнаваемый национальный орнамент.
А вот вышивка «Снятие чадры» Гюльбике Искандеровой и эскиз к ней с изображением женщины, взмывающей с красным флагом в руках. Здесь традиционные изображения птиц и растительных узоров. Благодаря тонким цветовым решениям и грамотно выстроенной композиции они органично соседствуют с красным флагом, серпом и молотом.
Пятиконечная звезда и полумесяц часто соединялись в ранних пропагандистских работах. Соседство взаимоисключающих символов иллюстрирует важный аспект: под руководством революционных лидеров в массовом сознании происходило постепенное масштабное вытеснение прежних мировоззренческих основ как во всей стране, так и в отдельных республиках. Можно только догадываться, как относились родственники девушек-вышивальщиц к результатам их трудов. Возможно, происходили серьезные конфликты, ведь старшее поколение как раз и было из того старого мира, которому не было места в новой действительности.
В плакате «Работницы-мусульманки!..» присутствует что-то невероятное для Кавказа: полуобнаженная женщина, сбрасывая чадру и сжимая красное знамя, мчится спасать от векового рабства страдающих подруг. Это явный и часто встречающийся в то время парафраз картины Эжена Делакруа «Свобода, ведущая народ» («Свобода на баррикадах»). Плакат напечатали в бакинском филиале «Окон РОСТА» – студии «ХОБР БАККАВРОСТА» (художественное объединение бакинских рабочих Кавказского краевого отделения Российского телеграфного агентства).
Одной из важнейших задач была реформа образования. Плакаты специализировались на всеобщем просвещении и грамотности, а текстильные работы логично делали акцент на женском образовании. Панно «Школа» гармонично соединяет агитацию за новые социальные порядки с выразительным художественным решением. В едином ритме и колорите здесь сосуществуют и элементы классической мусульманской архитектуры, и новое безликое здание школы, и красный транспарант. Большое внимание уделяется деталям – узорам на ковре и юбке сидящей женщины, разнообразным флористическим мотивам.
Аппликация «Собрание» более авангардна и минималистична. Она замечательна разнообразием оттенков одежд женщин. Интересно, что процесс освобождения женщины Востока в этом и многих других панно показан не столь категорично, как в работе «Снятие чадры», – все героини изображены с покрытыми головами.
Полностью статья была опубликована в журнале «Человек и мир. Диалог», № 4(5), октябрь – декабрь 2021
