Денис Сорокотягин: «Я не считаю любого человека обычным» Режиссер из Москвы — о Елене Камбуровой, Бэнкси и личном круге надежд
Автор:
Сергей Лютых8 и 9 октября на сцене Театра музыки и поэзии под руководством Елены Камбуровой в Москве состоится премьера спектакля, вернее, читакля «Турдейская Манон Леско» по одноименной повести Всеволода Петрова, основанной на дневниках, которые он вел во время Великой Отечественной войны.
Расскажите о своем знакомстве с Театром Елены Камбуровой.
Я вообще привык верить своим учителям, то есть тем людям, которых я могу таковыми назвать. Когда учился в Екатеринбургском театральном институте, многие педагоги советовали мне присмотреться к театру Камбуровой, намекали, что это моя стихия: поэзия, музыка, художественное слово, мелодекламация. А потом я увидел спектакли, которые они привезли на гастроли 2014 году к нам в Екатеринбург: это были «Грезы» и «Абсент».
Чем они вас зацепили?
При том, что на сцене пели прекрасные девушки, а я не девушка и не обладаю таким оперным голосом, эстетика театра, его чувство стиля, музыки и времени оказались очень близки мне. Я только оканчивал институт, был зеленым. Мне было 22 года.
И вы написали Елене Антоновне письмо?
Нет, потом, когда наступил московский период в моей жизни. Я переехал в столицу, работал в мюзиклах, небольших театрах. С 2016 года начал ставить студийные спектакли и ходил в Театр Камбуровой как зритель. В один из таких походов, а это был культовый спектакль «Капли датского короля», я почувствовал еще раз: мое место. Тогда-то мне и захотелось написать письмо Елене Антоновне. Написал его жутким канцеляритом, «высоким штилем»: «Глубокоуважаемая Елена Антоновна…» и так далее. Я написал, что весь парю в эмпиреях и эфирах, люблю Серебряный век, пишу стихи, музыку. Приложил к письму свой диск.
Какова же была реакция Камбуровой?
Это письмо передали через администраторов и только через шесть, а то и семь лет его обнаружили, показали мне. Я не узнал себя в нем, ни в тексте, ни даже в почерке, — совсем другой человек. Где-то на краю листа Елена Антоновна приписала: «Хороший. Иметь в виду». Работать же в этот театр я попал при совершенно других обстоятельствах. Это был спектакль «Снился мне сад». Я там получил роль студента, а потом началась режиссерская история. Мой личный круг надежд, круг обретения и исполнения мечты замкнулся в 2019 году, когда я начал ставить спектакль «Маленький принц» к юбилею Елены Антоновны Камбуровой.
С «Турдейской Манон Леско» Всеволода Петрова широкая публика знакома мало. Как вы сами узнали об этом произведении, как оно попало к вам в руки, какое впечатление произвело?
Эту книжку я увидел в «Фаланстере» на Тверской, а потом пост об этой книге — в галерее Ильдара Галеева. Знакомство с произведением Всеволода Петрова произошло в феврале нынешнего года. Я прочел эту книгу, и на какое-то время она меня защитила, увела от действительности. Мне захотелось сделать читку. Ни о каком спектакле или читакле даже не думал. Читку мы провели в павильоне «Рабочий и колхозница» на ВДНХ, где проходила какая-то творческая движуха. Эта работа настолько отозвалась в зрительских сердцах… Я на такое не рассчитывал. Мне казалось, что это разовая акция! Но эта история вышла на новый виток, и руководство Театра Камбуровой попросило показать эту работу в стенах театра как художественную заявку. И вновь так уж получилось, что материал отозвался месту, то есть театру музыки и поэзии. Не каждый текст, не каждое музыкальное произведение совпадает с этим уникальным местом. Оно, как и сам творческий путь Елены Антоновны, отличается от всего прочего.
Не было ли в период работы над постановкой кризисных моментов, когда она висела на волоске?
Про постановочную жизнь этого материала можно написать целую книгу. Когда-нибудь, может быть, я это и сделаю. Материал уже был готов к выпуску, к отшиванию костюмов, когда возникли проблемы с авторскими правами — в связи с тем, что этим материалом заинтересовалась одна из кинокомпаний. Премьеры была на грани отмены, а я еще раз убедился: эта жилка актуального и провидческого, которая в каждом режиссере бьется, — она во мне есть. Втайне даже порадовался, что к этому материалу стали присматриваться не только в нашем театре. Скажу даже: это произведение действительно больше подходит для кино. Мы стоически приняли известие, что работы не будет, погоревали, осмыслили произошедшее и готовились идти дальше. Потом с большой радостью, удивлением и вдохновением приняли известие: постановка снова запускается в работу. Я понял, что сама проблема потери, утраты чего-то очень драгоценного — она есть и в самой книге, а мы это испытали, потеряв премьеру и снова ее обретя. По этой причине спектакль, работа над ним стали для меня значимой частью жизни.
Что же именно, на ваш взгляд, помогает герою «Турдейской Манон Леско» пережить ужасы Великой Отечественной войны: отстранение от происходящего, любовь или, скорее, некий мистицизм, который, по словам Честертона, сохраняет людям разум?
Что касается главного героя и его метода, а я думаю, можно уже назвать это методом (отстранение и принятие действительности), то важно сказать, что это история самого Всеволода Петрова. Она не может быть применима ко всем. Петров нашел такой метод: через искусство, через среду, в которой открывается бездна многовековой художественной традиции, он смотрит на бездну исторического разлома. И если бы у героя не было базиса, обретенного еще в мирное время, я не знаю, как бы он выжил. Если кому-то, кто увидит этот спектакль, такая форма работы с действительностью, ее осмыслением пригодится и будет полезной… Кроме того, сюжет этой повести мелодраматичный, трогательный и утонченный, мне кажется, не может не тронуть душу.
Согласны вы со следующим выражением того же Гилберта Честертона, и имеет ли оно отношение к созданному вами театральному произведению: «Обычный человек всегда был в здравом уме, потому что он всегда был мистиком. Он всегда стоял одной ногой на земле, а другой в сказке. Он оставлял за собой право сомневаться в богах, но, в отличие от нынешних агностиков, был свободен и верить в них»?
Я не считаю нашего героя обычным человеком, да и любого другого. Каждый выбирает для себя — наша история как раз про это. Петров через своего героя говорит: «Раньше я размышлял о чуде. Теперь я его жду». Можно ли назвать мистицизмом ожидание чуда, работу с ним? Для Петрова этим чудом оказывается девочка Вера, ставшая для него живой Манон Леско — метапсихозой, реинкарнацией, как угодно. Когда это чудо испарилось, пропало, то, по-моему, горше и труднее ситуации было уже не придумать. В этом трагедия, когда идеал, муза — утеряны. Как быть дальше? Финал открытый. Мы знаем, что Петров прожил долгую жизнь, но главным произведением и главной вехой его жизни, думаю, осталась эта девочка Вера из его дневников и родившаяся из этих дневников «Турдейская Манон Леско».
Денис, вы режиссер, актер, поэт, композитор, а летом нынешнего года, с выходом дебютной повести «Во всем виноват Бэнкси», стали еще и писателем, так?
Раньше я как-то стеснялся называть себя писателем, а теперь понимаю, что скоро выйдет еще одна книжка, а к концу года еще одна. И они все взрослые, серьезные. «Во всем виноват Бэнкси» — самый первый мой большой текст, повесть о подростках, о стритартерах. Это мой гимн Москве, которую я за почти восемь прожитых тут лет полюбил всей душой, которая стала моей, которая менялась вместе со временем.
Главный герой этой повести похож на вас? Вы сами, может быть, пробовали писать Бэнкси, как главная героиня?
Я не могу сказать, что кто-то один из них — они все я, как многоголовое такое существо. В этом тексте, по мнению тех, кто читал, мне удалось не выпячиваться, а отойти на второй план, создав образ максимально отличающийся от меня самого, художественную реальность. Когда услышал такую оценку, очень обрадовался. Да, я писал Бэнкси. Эта книга была переведена на английский язык, и я ее выслал ему. Писал на почту. Он не ответил, но вот этот шаг — написать Бэнкси — я предпринял. А еще, когда недавно прошла презентация в рамках выставки «Найти Бэнкси» на ВДНХ, где были восстановлены, сделаны по его образцам всякие арт-объекты, у меня возникло ощущение, что я действительно нахожусь где-то рядом с ним, будто бы он сейчас что-то нарисовал и вышел.
Рекомендуем прочитать статью о режиссере и актрисе из Беларуси Марии Матох.
