Неигровое кино об этнических меньшинствах впервые появилось в Поднебесной в 1927 году. Правительство Китайской республики (существовала в 1912–1949 годах, не путать с нынешней КНР. — Ред.) поручило национальной Академии общественных наук создать 21 «документальный фильм о социальной истории и науке китайского меньшинства» / «этнографический фильм».

Первых капитанов, возглавивших путешествие в неведомый мир нацменьшинств, звали Чжоу Чжаосян (китаец) и Свен Хедин (швед). Они руководили Северо-западной научной экспедицией, которая занималась не только антропологией и фольклором, но и естественными науками. Сохранились негативы съемок храмовой ярмарки священного фестиваля Буйдал на высоте 1100 метров, сделанные летом 1927-го в районе Байлиньмяо, Внутренняя Монголия. Досняли фильм в октябре того же года с помощью принца округа Турхут в бассейне реки Эрзина. В течение восьми лет экспедиция провела исследования во Внутренней Монголии, Синьцзяне, Ганьсу и других местах с масштабными фото- и киносъемками районов проживания меньшинств.

Чжоу Чжаосян и Свен Хедин решили обрабатывать и монтировать материал в Берлине с учетом правок Госсовета Китая. Во «Введении в антропологию кино и телевидения», которое Чжоу Чжаосян написал в соавторстве с Чжан Цзянхуа, говорится, что показы проходили в Пекинском университете. Однако уважаемый первопроходец мог ошибиться: согласно историческим документам, изученным мной, ленты были показаны в Китайско-французском университете Бэйпин (ныне это Пекинское муниципальное подразделение по защите культурных реликвий — часть Пекинского муниципального бюро культурных реликвий). Со вступительной речью выступали Свен Хедин и известный историк Сюй Сюшэн. В любом случае, материалы Северо-западной научной экспедиции стали первыми в Срединном государстве этнографическими фильмами.

В начале 1933 года Институт социальных наук Китайской академии наук организовал экспедицию на юго-запад провинции Хунань во главе с Лин Чуншеном. Ранее он прославился исследованием «Племя хэчжэ в низовьях реки Сунгуа» (хэчжэ называют китайских нанайцев. — Ред.). Лин Чуньшэн считал, что всегда нужно иметь под рукой кинокамеру: «Из-за географических условий или массовых скоплений людей фотоаппаратом можно снять только один угол. Если же у вас кинокамера, то зритель может увидеть все происходящее от первого лица». Интересно, что по итогам работы в провинции Хунань, где проживают этносы тибето-бирманской, хмонг-мьенской и других групп, чиновники местных органов власти обвинили авторов в том, что они использовали древние обряды и обычаи автохтонных народов «с целью общения и смеха, развлечения и извлечения прибыли». Лин Чуньшэн возразил: «Цель науки — искать истину, а чтобы узнать правду о жизни народа мяо, недостаточно показать ее с помощью иностранных фильмов».

Потомки Желтого императора

В развитии документалистики Поднебесной важной вехой стали религиоведческие ленты. В 1935 году Китайская киностудия с разрешения буддийских властей сняла фильм-пейзаж о Тибете. Одновременно у компании «Юэмин» вышла декорационная картина «Таинственный Тибет». Это был настоящий блокбастер с вложением огромных средств, в том числе на рекламную кампанию, и большими прибылями от широкого проката. Вдохновленная успехами коллег, Китайская ассоциация образовательного кино создала ряд работ с декорациями для использования в качестве учебных пособий. Одна из них — «Обычаи северо-запада» с демонстрацией бытовой жизни и достопримечательностей — стала первым произведением министерства образования КР, направленным на просвещение, в том числе географическое, всего населения и особенно подрастающих поколений.

В конце 1930-х на Тибете провели церемонию реинкарнации Далай-ламы XIV. По решению правительства в Лхасу отправились три специалиста: председатель Монголо-тибетского комитета У Чжунсинь, фотограф Чэнь Цзямо и главный редактор журнала «Джондьен» Сюй Сулин. Командировка длилась почти год. В 1939-м вышел фильм «Председатель У Чжунсинь в Тибете» с любопытными кадрами. Вот церемония реинкарнации: малолетний Лхамо Дхондруб, будущий Далай-лама, на кровати, прямо перед ним сидит У Чжунсинь, представитель правительства Китайской Республики, а британский и другие иностранные послы скромно разместились на стульях в сторонке. Все это подчеркивает положение и статус гостей.

Напомню, что с 1937 года Срединное государство вело яростную войну с Японией, а боевые действия начались еще в 1931-м, с создания на северо-востоке государства Маньчжоу-Го. В 1939-м империя восходящего солнца попыталась захватить Внутреннюю Монголию, разграбить и взорвать мавзолей Чингисхана, однако патриотически настроенные военные и гражданские сумели переместить реликвии в безопасный район. Центральная киностудия сняла об этом документальный фильм «Гроб Чингисхана», который сейчас является ценным историческим памятником.

Война помешала капитанам кинематографа работать и на другом плодородном этнографическом поле — Тайване (Формозе). Как известно, он был колонией Японии в 1895–1945 годах, и в этот период вышло только две китайские ленты: «Кто прошел» и «Следы крови». Пионером же Формозы считается японец Такамацу Тоедзиро со своей картиной 1907 года «Введение в факты Тайваня» об этническом разнообразии острова.

Этнокино Китая не ограничивалось антропологией, пейзажными съемками и хроникой. Окончательное становление самостоятельного вида визуального искусства произошло в начале 1940 года с выходом на экраны первых звуковых фильмов «Путешествие по Тибету» и «Да здравствует нация!».

«Путешествие по Тибету» состоит из 10 частей, это масштабное полотно: музыка объединяет фрагменты величественных гор, бурной реки Брахмапутры, священного дворца Поталы, а также церемонии посещения постели Далай-ламы представителями иностранных государств. Это не только первый звуковой, но и самый эпический фильм из всего, что китайцы ранее снимали о Тибете, насыщенный пейзажами, местными жителями, их ритуалами и обрядами, деталями быта. Центральное информационное агентство Синьхуа высоко оценило труд съемочной группы, назвав ее творение высшим шедевром китайского документального кино. Создатели показали соотечественникам загадочных доселе тибетцев, позволив нации почувствовать единение.

Оно очень требовалось в условиях войны с Японией. Аналогичную задачу решала и лента «Да здравствует нация!». В 1939-м киностудия «Китайская система» открыла отдел новостных фильмов во главе со знаменитым режиссером и актером Чжэном Цзюньли. В апреле съемочная группа отправилась на северо-запад страны, чтобы в девяти частях запечатлеть жизнь коренных жителей и реальные сцены сопротивления захватчикам. Японская пропаганда была нацелена на разобщение народа хань — китайские кинематографисты показывали его сплоченность. Рекламный слоган фильма гласил: «Это великое единство потомков Желтого императора».

«Да здравствует нация!» отличается от «Путешествия по Тибету» военно-политическими акцентами. Чжэн Цзюньли с товарищами визуальными средствами поместил все этнические группы в историческую канву борьбы с общим врагом, демонстрировал идентичный менталитет и устремления. Для кинематографа Китая это новаторский шаг.

Облачный край

Благодаря модернизации общественного строя и постоянному продвижению реформ в сторону открытости визуальная и другие виды антропологии вступили в новый период развития в 1980-х. Институт этнологии и антропологии Китайской академии общественных наук снял множество лент по результатам исследований меньшинств на юго-западе страны. С конца 1990-х в связи с быстрым развитием социальных знаний этнографические фильмы стали отдельным жанром на стыке науки и массового зрелища. В новом веке это специальный исследовательский метод, динамичный межкультурный процесс со всесторонним углубленным и непрерывным изучением этносов/этничности. В современном Китае большинство фильмов этого жанра являются государственными проектами, осуществляемыми профессиональными учреждениями и персоналом. Политика партии и государства прослеживается четко: кино используется как средство социального и культурного развития и продвижения идеологии, а также как инструмент сугубо научных исследований.

Рекомендуем почитать:

Поэтому довольно часто основная монтажная и режиссерская работа выполняется не профессиональными кинодеятелями. К примеру, «Суд верхом на лошади» снят в коллаборации Юньнаньской академии национальностей, Юньнаньской академии искусств и Института антропологии Юньнаньского университета. Хотя над созданием картины работали ученые, она отвечает всем законам жанра и драматургии.

На гористом северо-западе провинции Юньнань («облачный юг» на языке хань. — Ред.) с крутыми горами и быстрыми реками простую пасторальную жизнь ведут более десятка этнических меньшинств. Главный герой — окружной судья Лао Фэн, которому за 50 (глубокий старик с точки зрения автора-школьника. — Ред.). Чтобы разрешать споры между местными жителями, он с помощниками время от времени ходит от деревни к деревне, загрузив на лошадь государственные и юридические атрибуты, преодолевая возраст и сложные природные условия. Передвижной суд абсолютно не похож на обычные, которые заседают в светлых кабинетах и залах, теплых зимой и прохладных летом. Зритель восхищается Лао Фэном и его помощниками, их благородством и стремлением к справедливости, верой в закон.

Научные методы и формы в современном этнокино Срединного государства становятся все более разнообразными. С этой точки зрения особо выразительным выглядит художественный фильм «Небесная ванна» режиссера Чэнь Чонга со звездой национального кино Ли Сяолу в главной роли. Лента наполнена этнографическими элементами, так как в центре внимания — судьбы тибетских женщин, их мировоззрение, проблемы, с которыми они сталкиваются в ходе социальных преобразований. В деталях показаны костюмы, этикет, бытовая жизнь нагорья, но не только в качестве красноречивых штрихов, а как объект авторских размышлений и художественного анализа. Так, проводятся параллели между этнической одеждой и модой (крупный южнокорейский документалист-этнограф Пак Чжун Гон на страницах ЧиМ уже описывал любопытный феномен: после выхода его фильма о ненцах Ямала целый сезон в богатом гламурном районе Сеула Каннамгу/Гангнам модным считался стиль одежды северных оленеводов. — Ред.), социальными ролями и поведенческими программами женщин в традиционном и современном обществах. К примеру, на Тибете они прикрывают ноги, а в глобальном мире — наоборот, открывают. Для Чэнь Чонга это не деталь, а тема для рефлексии.

Жизненная сила

В 2015 году был создан Профессиональный комитет по этническому кино и телевидению, антропологии кино и телевидения Китайского общества антропологии и этнологии. Благодаря трансграничному сотрудничеству возникла новая волна этого жанра. Ученые, работники культуры, авторы независимо от этнической принадлежности, региона и пола используют кинематографические возможности для совместного создания социального поля, обмена информацией и аудиовизуальными средствами творчества. Считаю, что практика «отношения между тобой и мной» превосходит концепцию «другой и я» западной антропологии. Это полностью открытый китайский академический код, который, уверен, востребован в мире не только будущего, но уже и настоящего.

В период китайской новой волны все больше зрителей признают основную ценность запечатления эпохи и наблюдения за цивилизацией по различным каналам: театры, телевидение, интернет-платформы, кинофестивали и т. д. Ведущая роль, конечно, принадлежит документальному кино, которое в Поднебесной координируют различные департаменты и учреждения министерства культуры и туризма. Появились такие грандиозные проекты, как «Видеожурнал китайского эпоса».

Кроме того, это эффективный инструмент самовыражения и культурного наследования различных сообществ. Все игроки на поле, от центрального правительства до гражданского общества, от академических кругов до ассоциаций работников кино и телевидения, от жителей мегаполисов до обитателей приграничных деревень, — все они постепенно достигли консенсуса. Вот он: визуальный ряд — это текст новой эры, культурное наследие страны, так что социальные трансформации необходимо фиксировать с его помощью во всех направлениях. Будь то общественные и государственные архивы, киношные блокбастеры, семейные альбомы или интернет-ресурсы. Именно наглядные изображения сохраняют исторические воспоминания страны, народа и отдельного человека.

В последние годы все больше социокультурологов, документалистов и общественных деятелей выбирают методом работы визуальную антропологию: долгосрочное наблюдение за местностью и последующую съемку, сотворчество по обе стороны объектива, детальное погружение в культуру и традиции объектов наблюдения. Простые зрители тоже шире открывают для себя ценность этого жанра как записи эпохи и наблюдения за цивилизацией. Причем не только на привычных веб-сайтах, но и на специфических китайских платформах «Доуинь» и «Куайшоу» (аналоги сверхпопулярного в мире «Тиктока». — Ред.).

Особенно важно, что творцами жанра являются не только несколько десятков элитных капитанов кино, а бесчисленное множество обычных людей, которые вдохновлены миссией цивилизации и записывают свою жизнь со смартфонами в руках, обеспечивая процветание этнокино. Например, в 2024 году с успехом прошла колоссальная туристическая выставка «Музей этнической экологии Гуанси». Одним из ее элементов был международный фестиваль этнографических документальных фильмов, показы проводились в деревнях Сяосан и Юаньбао, где расположен экологический музей. Продемонстрировали несколько работ, в том числе такие высокопрофессиональные, как «Фестиваль Синьхэ в Гуанси Жуншуй Мяо», «Свадьба Мяо», «Фестиваль барабанов Мяо», «Батик Мяо», «Встреча на тринадцатом склоне».

Этнокино трудно назвать главным направлением в исторической структуре кино и телевидения Китая, но его нельзя игнорировать или обесценивать. Оно подобно горному потоку, который течет уже более века и благодаря источникам живой воды сохраняет могучую жизненную силу.

Статья была опубликована в журнале «Человек и мир. Диалог», № 2(19), апрель – июнь 2025 г.

Прочитано: 87