В Интернете популярно видео жителя сельской Якутии, в котором он рассказывает о своем быте: что ест и пьет, как ведет хозяйство. Миллионная аудитория наблюдает за тем, как парень нарезает тонкими ломтями строганину во дворе дома и тут же ее пробует. Все неизведанное и связанное с чужими традициями, помноженное на эффект присутствия и прямого эфира, привлекает зрителей. В Якутии вряд ли кто станет наблюдать за столь обыденным занятием.

Хозяин тайги

Несколько лет назад мне довелось присутствовать на мировой премьере американского документального фильма «Холодный рубеж». У его авторов была идея снять приключения веселого шведа в Сибири, поскольку режиссер Микаэль Страндберг родом из небольшой деревни в северной Швеции. Однако по ходу съемок концепция изменилась. Главным героем стал эвенкский оленевод Слава — настоящий хозяин тайги, но застенчивый человек, впервые увидевший город в день премьеры.

Микаэль Страндберг, объездивший 125 стран не как обычный турист, а автостопом, на велосипеде, живший с бедуинами и полярниками в самых экстремальных условиях, в начале 2000-х побывал на Чукотке и в Якутии, влюбился в них, мечтал вернуться и снять кино о самых свободных людях на Земле — оленеводах. Работать пришлось в почти 50-градусный мороз, но удалось не просто показать, как они живут, но передать дух бескрайней и глухой тайги, ее красоту, производящую неизгладимое впечатление.

На международных фестивалях, многие из которых специализируются на этнокино, особый успех имеют ленты из далеких и малоизученных стран с использованием хроники, документальной и игровой съемки свадеб и похорон, деталями незнакомого быта. Увидев такие работы в конкурсе, кинокритики недовольно шутят, что приз им обеспечен. На Берлинале существует целая секция NATIVЕ, составленная из картин о коренных малочисленных народах Севера и других регионов. Но это по-настоящему завораживающее зрелище, если сделано талантливо.

Понятие «этнокино» не столь узкое, как может показаться, и предполагает не только воспроизведение обрядов, хотя подобные фильмы продолжают успешно и массово снимать. Этническое кино — более емкая и разнообразная категория, связанная с жизненным укладом и силой духа разных людей, поэтика обыденности, интереснее которой нет ничего. Жизнь простого человека — самое впечатляющее, что только может быть, о чем не раз говорили классики мирового кино.

Зов предков

Одним из участников NATIVЕ в Берлине был уроженец Чукотки, эскимос по национальности Алексей Вахрушев. Он не только талантливый документалист, но и научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, чему в немалой степени поспособствовал кинематограф. Алексей много лет снимает кино о культуре и жизни коренных жителей Чукотки, и это пронзительные истории. В какой-то момент он почувствовал, что документальный формат стал тесен, и его новый проект «Хозяин земли» будет не только игровым, но мультикультурным.

«Хозяин земли» замышлялся еще до 2022 года в копродукции с Канадой, где много и талантливо снимают о северных народах. Теперь Алексей работает самостоятельно, и труд его подвижнический. Он расскажет о Чукотке XVII века, опираясь не только на исторические факты, но и эскимосские сказки и предания. Это не первый его мультикультурный проект. В 2021 году Вахрушев снял «Книгу моря», фольклорную историю китобоя и женщины, родившей кита, причем документалистика обогатилась анимацией. Показ сопровождался специальными акциями и выставками.

Постепенно кино стало для Алексея частью серьезной исследовательской работы. Для съемок «Хозяина земли» построили древнее эскимосское поселение — не приблизительную декорацию, а научную реконструкцию. Параллельно со строительством специалисты занялись воссозданием промысловой байдары (ЧиМ уже писал об этом традиционном плавсредстве в прошлом номере. — Ред.). Так называются маломерные суда с тысячелетней историей. Запланировали 700-километровый поход с участием ученых и музейщиков. Таким образом, суда задействуют не только на съемках, но и в разных просветительских проектах, демонстрирующих жизнь древних эскимосов.

Тщательно реконструируется утварь, охотничье снаряжение, снегоступы, национальные костюмы. Съемочная группа столкнулась с тем, что даже в музейном центре «Наследие Чукотки» в Анадыре нет образцов эскимосской одежды. Художнику по костюмам пришлось изучать модели в музеях мира, после чего создавать эскизы. По всей Чукотке искали швей, которые могли бы шить из меха и кожи: эти навыки во многом утрачены.

Авторов проекта ждал еще один сюрприз. Из 600 непрофессиональных актеров, проходивших кастинг, чукотский и эскимосский языки знали менее 10 процентов. Пришлось разрабатывать программу «Родная речь» по авторской методике. То есть прежде чем участвовать в съемках, актеры должны выучить утраченный родной язык. К работе подключился Институт языкознания РАН, приглашены носители языка из числа старейшин и сельских учителей.

Алексею Вахрушеву важно, чтобы люди понимали, кто они и откуда, знали о своих корнях и культуре. По окончании съемок на базе натурной площадки в заливе Креста планируется открыть этнопарк «Хозяин земли», который не только привлечет на Чукотку туристов, но станет центром изучения национального наследия.

Режиссер Филипп Абрютин, тоже выросший в чукотской тундре, организовал в Анадыре фестиваль «Золотой ворон». В его рамках местные школьники участвуют в лаборатории, приобщаются к кино и родной культуре. Случается, что в ответ на вопрос «Какие чукотские сказки вы знаете?» называют «Колобка» и «Репку», и лишь иногда упоминают истории о чукотских богатырях. Филипп тоже разрабатывает исторический кинопроект о Чукотке, продюсирует документальную картину об эскимосском фольклорном ансамбле «Атасикун», режиссером которой станет чукчанка и недавняя участница анадырской лаборатории Ирина Калюжная.

Кадр из фильма «Книга тундры: Повесть о Вуквукае – маленьком камне»

Исходный код

Подробную работу по воссозданию утерянной материальной культуры провел и молодой якутский режиссер Михаил Лукачевский, приступая к игровой картине «Там, где танцуют стерхи». Она основана на автобиографической повести «Бег за радугой» Ивана Дьячковского, известного в Якутии как Кыталык Уйбаан.

Съемки проходили в Покровке, знаменитой тем, что в XVIII–XIX веках здесь впервые высадили пшеницу. Художник-постановщик Саргылана Скрябина организовала в деревне амбар-пати, куда местные жители приносили годами хранившиеся в закромах старые вещи, одежду, посуду. Многое восстанавливалось по крупицам. Помогали кинематографистам всей деревней. Актеров искали не только на месте, но и по окрестным селениям. Специально организовали детский лагерь и на протяжении двух месяцев занимались с ребятами актерским мастерством, а потом уже распределили роли. Кино стало еще и особой культурной акцией, в которую было вовлечено много людей. Их искреннее отношение к делу обогатило картину, сделало ее живой и настоящей.

Стерхами называются занесенные в Красную книгу белые журавли. По якутским поверьям, счастье того ждет, кто увидел их танец. Кыталык Уйбаан жизнь посвятил изучению стерхов. Он до сих пор встречается со школьниками и студентами по всей республике и рассказывает об этих редких благородных птицах. После выхода фильма его книга, изданная на двух языках, стала еще более популярна, что вдохновило автора на продолжение.

Среди персонажей есть реальный музыкант — популярный советский певец Валерий Ноев, научившийся игре на гармошке и баяне в родном Амгинском улусе. Свою первую песню он написал в 1961 году, а позднее фирма «Мелодия» выпустила четыре диска. Любопытно, что именно песня, не обязательно национальная, становится ключом к пониманию идентичности народа. Так произошло в мистической драме «Белый пароход» уроженки Якутии Инги Шепелевой. Ее фильм рассказывает о любви гордой якутской учительницы, руководящей детским хором, и присланного из Москвы русского директора музыкальной школы. В название фильма вынесена популярная в СССР песня, заменившая забытые древние напевы и воспринимающаяся как новый культурный код.

Жанр мистической драмы позволяет сказать о том, что бывает трудно объяснить в этно- и документалистике как таковой. Якутский режиссер Степан Бурнашев в картине «Проклятая земля. Рок» воскресил верования своего народа на основе истории шаманов. Их не перезахоронили во время Октябрьской революции, и теперь духи не дают покоя целому роду.

Вернувшаяся из Москвы героиня пытается найти исчезнувшую мать. Девушке снятся пугающие сны, в которых она лежит на кровати посреди озера, а навстречу плывет пустая лодка. Все это расширяет границы познания мира. Бурнашев перед съемками всякий раз разговаривает с духами, объясняя, что намерен делать, иначе ничего не получится.

«У каждого якута есть матрица визуального видения мира», — считает его старший коллега Алексей Романов. Сам он с раннего детства приобщился к устному народному творчеству, поскольку сказители ходили из улуса в улус и зимними вечерами рассказывали сказки об эпическом мире. Все это развивало воображение и воспитывало киносказателей, как называет Алексей Романов кинематографистов.

Рекомендуем почитать:

Пришельцы

Снимают этнографические фильмы не только носители национальной культуры, но и пришлые. Их взор иногда острее и выхватывает то, что недоступно тем, кто окружающий мир воспринимает как данность. Москвич Владимир Кривов почти случайно снял «Оторванных», подхватив начатое другим режиссером, и сумел создать впечатляющее кино, своего рода монолог чукчи, проживающего не самую счастливую жизнь, оторванную от корней. Это и драматическая история чукотского народа в целом.

И вот еще интересный пример. Родившаяся в Азербайджане и выросшая в Сибири Айсель Назарли начинала снимать документальный «GIPSY» о молодом цыганском рэп-исполнителе Иоанне Жани (Аndrо), а получилась опять же картина о судьбе народа. Для этого понадобилось три с половиной года: только на получение согласия от барона снимать свадьбу 15-летней внучки ушло несколько месяцев. Право войти в чужую закрытую среду надо было завоевать, и это очень неожиданный опыт.

Когда Аndro только начинал карьеру, ему советовали не афишировать свое происхождение, поскольку существует много предубеждений в отношении цыган. 20-летний герой не стал отказываться от корней, хотя и мечтает быть свободным. Он находится словно между двух огней: своими, строго следующими вековым канонам, и чужими, для кого цыгане — символ угрозы. При некотором избытке идеальности цыганского мира в картине есть главное — самобытность народа, особая субкультура и дух.

Документальный фильм «Здесь выживут только сарлыки» москвички Светланы Стасенко (читайте ее статью на стр. 23. — Ред.) снята в Туве. В суровых природных условиях, высоко в горах могут выжить только сарлыки, как называют горных яков, да еще привыкшие ко всему люди, которые могут рассчитывать только на себя и высшие силы.

В шаманской больнице, куда бессильные врачи отправляют сложных пациентов, работает бывшая сотрудница органов внутренних дел. Она бросила надежную профессию ради призвания, стала шаманкой и лечит людей в ритуальном головном уборе с бубном в руках. И болезни отступают. Светлана Стасенко и оператор Ирина Уральская показали насыщенный быт, неповторимый ритм жизни незнакомых людей, словно давно их знают. Современность тесно переплетена с древними традициями, народными праздниками и состязаниями. Остросоциальное кино стало ярким образцом этники.

Тувинцы мечтают создать первый национальный полнометражный фильм под руководством более опытных якутских деятелей во главе с режиссером Дмитрием Давыдовым (его статью читайте на стр. 42. — Ред.). В середине 1970-х тувинские кинематографисты участвовали в создании знаменитого советско-японского «Дерсу Узала» Акиры Куросавы, получившего «Оскар». Этому посвящена часть экспозиции в драмтеатре Кызыла, где в свое время служил исполнитель главной роли Максим Мунзук.

Продюсер и режиссер из Санкт-Петербурга Мила Кудряшова снимает документальное кино в Якутии, и оно в большей степени укладывается в понятие традиционного этно. «Мой личный дракон» рассказывает об арктических динозаврах, чьи окаменелости найдены в Сунтарском улусе. Мила определяет его как креативную документалистику, отмежевываясь от научно-популярного жанра. При этом ее «Потапов@doc» (2023) и есть научпоп, в силу разных обстоятельств считающийся в профессиональной среде чем-то устаревшим. Поводырем по якутскому эпосу Олонхо здесь становится флагман «якутской новой волны» и арктического этномодерна, знаменитый режиссер театра и кино Сергей Потапов (Сэргэ).

Еще одна работа Кудряшовой «Чыскыырай», что в переводе с якутского означает «голос, летящий ввысь», посвящен этнопевице и актрисе Валентине Романовой, получившей в 2021 году приз за лучшую женскую роль в фильме «Пугало» на сочинском «Кинотавре». И подобных замыслов, связанных с национальной культурой, у Милы Кудряшовой немало.

В российском кино все чаще появляются картины, снятые теми, кто родился в других странах и получил образование в Москве. В них присутствуют пейзажи и интерьеры исторической родины, но появляется новая оптика, чувствуется совершенно иное миропонимание на стыке двух культур. Это не этнические в привычном понимании фильмы, но они фиксируют быт и менталитет народа иногда зорче кинохроники, поскольку в них есть психологизм, широкая амплитуда чувств.

Ученица Марины Разбежкиной Зака Абдрахманова родилась в Казахстане. Она создала несколько неигровых работ, включая автобиографическую «Жаным», где попыталась собрать свою семью ради общего фото, чтобы вернуть утраченную общность, почувствовать корни. Ее игровой и отчасти автобиографический дебют «Папа умер в субботу» снят в селе Рыскулово Алма-Атинской области с участием местных жителей. Главная героиня, казашка, после смерти отца, с которым много лет не общалась, приезжает из Москвы в родные места, чтобы проводить его в последний путь и понять что-то важное для себя, что явно утратила. Для казахстанского кино тема взаимоотношения с отцом основополагающая. Она часть культурного кода страны.

Необратимость

Границы жанров все больше размываются. Этнические мотивы из неигрового кино смещаются в сторону игрового, открывая новые возможности. Образная природа игрового кино, в свою очередь, обогащает документалистику. Рано или поздно верх берет художественное начало, и это необратимо.

Главными действующими лицами «Ласточки», снятой уроженкой Казахстана и выпускницей ВГИКа Маликой Мухамеджан, стала величественная степь, вбирающая людей, и женщина в степи, пытающаяся найти свое предназначение. Здесь слишком красиво и порой гламурно, но мощный дух места поглощает все сиюминутное и случайное, выдвигая на первый план сущностное миропонимание.

Но первопроходцем на этой территории стала Элла Манжеева, снявшая еще в 2015 году в родной Калмыкии едва ли не первый национальный фильм «Чайки». В названии ее недавней картины «Белой дороги!» заключено калмыцкое благопожелание перед тем, как отправиться в путь. Главный герой — молодой популярный рэпер Алдар в исполнении бурятского певца Тимура Бубеева (Everthe8) — покинул Калмыкию, живет в Москве, а вернулся, чтобы найти пропавшую мать. О ней не вспоминал 10 лет. И вот теперь она пропала, растворилась в степи. Это не линейный, а метафоричный фильм, основанный на поэтике калмыцкой земли. У Эллы Манжеевой женщина всегда как степь.

***

Кинематографисты часто обижаются, когда их произведения относят к разряду этнокино. Это снижает самооценку, особенно у тех, кто работает в игровых жанрах. Годами сложившееся уничижительное отношение к направлению как к чему-то ограниченному пока неискоренимо. Потому что были и есть основания: когда создаются десятки никчемных фильмов о национальной культуре, авторы которых то ли по лености и нерадивости, то ли из-за отсутствия таланта не могут воспользоваться богатейшим материалом, довольствуются его скудным отражением, фиксацией, множа мертвое кино и не двигаясь вглубь народного духа.

Статья была опубликована в журнале «Человек и мир. Диалог», № 2(19), апрель – июнь 2025 г.

Прочитано: 64