Работы Евгения Доманова принесли ему множество международных наград. На фотоконкурсе International Photo Awards в 2023 году в Нью-Йорке, который является «Оскаром» в мире арт-фотографии, он завоевал первое место в категории «Архитектура». А вообще в копилке автора — более 100 престижных международных наград и премий в сфере искусства, завоеванных в Токио, Лондоне, Париже, Нью-Йорке, Будапеште и Лос-Анджелесе. Работы Евгения представлены в самых престижных галереях мира и продаются ограниченным тиражом.

Прочла, что искусство фотографии вы стали постигать еще в школе…

В Советском Союзе почти в каждой семье был фотоаппарат, а также фотоувеличитель и бачок для проявки пленки. Я не был исключением. И у меня был фотоаппарат «Смена 8М», вскоре родители подарили мне фотоаппарат посерьезней — «Зенит». В наследство от учителя мне перешла и фотолаборатория, я стал заниматься коммерческими съемками. Меня приглашали на различные праздники, мероприятия, на дворе стояли лихие 1990-е, сложные, но интересные времена. Общий стаж фотографии у меня на сегодня уже более 30 лет.

В какой-то момент захотелось отойти от коммерческой фотографии и заняться творчеством, но за несколько лет съемок на благо хлеба насущного я настолько выгорел, что забросил фотокамеру в дальний угол и не брал ее 15 лет.

Кто был вашим главным учителем в фотографии?

Моего главного учителя зовут Владимир Фефилов, он обучал нас искусству фотографии, когда я учился в школе. Фотолаборатория перешла мне в наследство после того, как он уехал в деревню и ушел на пенсию. Этой весной я исправил ситуацию и съездил в Братск, к нему в деревню. Мы не виделись 30 лет — это была очень трогательная встреча. Все эти годы мой учитель интересовался моими успехами, выставками и достижениями. При переписке или в телефонном разговоре Владимир задавал один и тот же вопрос: «Фотографией занимаешься? Все в порядке?». Я отвечал: «Только ей и занимаюсь» (улыбается). Мы пересматривали его старые фотоальбомы, в которых было много уникальных работ в стиле пиктореализма. Он снимал на пленку, создавал такие шедевры, о которых сегодняшние фотографы даже не мечтают.

Чем вы занимались 15 лет простоя?

Занимался бизнесом. Потом от этого отошел, осознал, что интересна фотография, в которой постарался совместить творчество и бизнес.

Что нужно сделать, чтобы работы были коммерчески успешными?

Нужно создавать искусство, которое было бы интересно людям. Сегодня фотошколы дают знания по композиции, свету, фототехнике, но нигде не преподают историю искусств. А ведь это основной, базовый предмет для фотографа! После обучения многие фотографы остаются «в общих рамках», не имеют «своего лица». Искусство же индивидуально, оно не «про красиво», а «про смыслы» и высказывание автора. Арт-фотографу важно выходить в большое плавание, становиться индивидуальностью. Здесь не у каждого хватит опыта, знаний, понимания и смелости. К сожалению, у нас в стране пока нет должного арт-рынка, все находится в зачатке. То, что у нас сегодня считается красивым, — это «трехплановые» пейзажи: закаты, рассветы, вода… Кто ярче закат снимет, тот и молодец. Но когда начинаешь разговаривать с коллегами на эту тему, выясняется: почему-то такие пейзажи никто не покупает, потому что это открытки. А в мире искусства слово «открытка» означает «безвкусица, дешевка». Такие фотографии не ценятся. Во время пандемии, когда все ушли на карантин, мне очень повезло, и я получил образование в сфере арт-фотографии у настоящих мастеров Европы и США. Именно тогда многие известные мировые фотографы перешли со своими обучающими программами в онлайн. Чтобы лучше понимать и чувствовать кадр, изучал архитектуру, дизайн, графику, живопись, музыку, историю искусств. Искусство — то, что осталось за кадром, но зритель смог это почувствовать. Я учусь создавать именно такие произведения.

И все-таки будущее за «цифрой»?

Пленка останется, но сегодня больше возможностей в цифровой фотографии. Я снимаю на «цифру», но использую колористику старой школы мастеров, снимавших на пленку, вижу в этом особую эстетику. То есть иду от обратного. Сегодня можно снимать на «цифру» и при этом создавать свой уникальный цвет в любом стиле.

Пользуются ли сегодня коммерческим успехом портреты?

Да! На Западе покупают чужие портреты для украшения интерьеров. Это меня удивило. Но там совершенно другой принцип съемки. Это не позирование, не взгляд в камеру, а загадка в кадре. Там, как правило, моделей снимают либо сбоку, либо со спины, как у живописцев эпохи романтизма. Крайне редко вы увидите лицо и взгляд, смотрящий прямо в камеру. Очень часто в кадре присутствует меланхолия, человек сидит в прострации. Всегда непонятно, о чем он думает. Хорошо ему или плохо? И когда зритель смотрит на героя в кадре, возникает много вопросов. Таким образом, фотограф создает интригу.

В чем секрет вашей японской «журавлиной» серии?

Когда я проводил свою первую выставку, ко мне приехали японцы и попросили рассказать о своих работах. Это были простые пейзажи, снятые в 2012–2016 годах. Они их высоко оценили и заметили, что у меня «японский» подход к фотосъемке. Я стал изучать японское искусство, общаться с галеристами, которые рассказали мне о минимализме и о том, что хорошая фотография — это та, о которой можно бесконечно рассказывать. Присмотримся к японской фотографии: на белом снегу часто точки, линии, либо камни на воде. Когда я спрашивал, в чем тут секрет, японцы отвечали, что «это им напоминает бескрайний океан и острова в нем», родную Японию. Когда они смотрят на белое пространство и на такое же полотно, рождается много мыслей. И чем больше будет «чистого» фона, тем больше они смогут додумать. Именно после такого общения у меня родилась знаменитая серия с журавлями, снятая в минималистичной, мягкой, сдержанной по цвету манере. В течение многих лет я летал на остров Хоккайдо, изучал поведение этих удивительных птиц, создавал всё новые работы. Не скрою, Япония меня затянула. Прилетая домой, делал работу над ошибками, понимал, что из всех фотографий только одна получилась удачной, и собирался в новую поездку, создавать новые «серии». Серия эта облетела весь мир, завоевала 8 международных наград на престижных конкурсах. Многие «журавлиные» работы сегодня украшают дома и квартиры коллекционеров.

Какой мировой фотограф является вашим эталоном в фотографии?

Мастером композиции для меня является Родни Смит. Если говорить про минимализм и философию в кадре, это Майкл Кенна. Когда речь заходит о работе с цветом и про умение создавать проекты-исследования — японский фотограф Хироси Сугимото. Эталоном в архитектурной фотографии для меня является американец Майкл Истмен. У меня есть кубинская интерьерная серия, снятая по его следам, но уже в своем стиле.

Рекомендуем почитать:

Как родилась ваша любовь к анималистике?

У меня сохранилась детская фотография: я стою в школьном спортзале с баскетбольным мячом, на мне футболка с принтом тигра и леопарда. Прошло 30 лет, и теперь я сам создаю такие принты и картины. С детства меня восхищали дикие животные своей грацией и мощью. У бабушки висела фотокартина, на которой была изображена рысь, смотревшая очень близко в объектив фотографа. Как-то отец спросил: «А ты видел, что в ее глазах отражается фотограф?». Присмотревшись к фотографии, я его увидел. Эта картина так запала в душу, что захотелось начать фотографировать животных.

Не страшно ли снимать хищников?

Я не боюсь (улыбается). Часто снимаю хищников через ограждения решетки. Бывали моменты, когда я успевал за секунду отскочить от тигра до его удара лапой. Тигры, пантеры и медведи, как правило, нападают только со спины. Кстати, самый эффективный прием против медведя — поднять руки вверх как можно выше вместе с объективом. Важно, чтобы человек оказался выше медведя. Поскольку у него плохое зрение, он все видит в общих чертах. Если соперник больше, медведь уйдет. Однажды пантера разорвала мне пуховик на спине. Если бы его на мне не было, она точно вскрыла бы мне спину своими когтями. Когда я к ней подошел, она находилась за ограждением, но лапа с легкостью проходила сквозь решетку. Я имел неосторожность повернуться к ней спиной, и в этот момент получил удар, почувствовав хруст. А вот огромную тигрицу Магду фотографировал на арене цирка с расстояния нескольких метров. Она была спокойна, с ней был дрессировщик, который держал ее на поводке. Когда я подошел совсем близко, он сказал: «Женя, я, конечно, все понимаю, но в ней 200 кг мышц, и если она на тебя прыгнет, я ее уже не удержу, поэтому дистанцию все-таки держи — это дикая кошка». Лошади тоже не любят, когда их снимают на большой объектив, расценивая его «глаз» как опасность. У одного моего заказчика была собственная конюшня, и он попросил меня снять его красивых лошадей для интерьеров. Во время съемки я почувствовал нервное состояние красивого вороного жеребца, а потом он на меня кинулся. Хорошо, что рядом находился крепкий парень, который прыгнул и остановил скакуна, так бы мне крепко досталось.

Где вы ищете натуру для съемок?

По всему миру. Идеальное место, на мой взгляд, это Япония. Именно там животные не боятся людей. Их там подкармливают, заботятся. Вспоминаю, как несколько суток добирался на север Байкала за животными из Красной книги, через горы и перевалы, на заповедное озеро, куда невозможно попасть простому смертному. Вместе с инспекторами приехал в уникальное место, где обитал редкий лебедь-кликун. Фотографировал его на расстоянии 500 метров. Пока он делал над нами круг почета, снял два или три кадра. Когда прилетаешь в Японию, эти же лебеди-кликуны ходят по берегу озера совсем близко к людям, толкают посетителей, могут даже щипнуть, их можно погладить. То же касается и диких японских лис, оленей и белохвостых орланов с острова Хоккайдо. В Японии есть «аттракцион» — корабль с фотографами отчаливает от берега, экипаж ставит на палубу пять-шесть ящиков с мороженой рыбой и выбрасывает их за борт. В этот момент к судну слетаются огромные орланы, у которых размах крыльев достигает 2,5 метра. Они хватают эту рыбу на лету, это потрясающая находка для фотографов со всего мира.

Почему решили снимать в стиле fineart?

Потому что люблю эстетику. Хочу познать разные грани, направления в фотоискусстве. Однако у нас в стране неверно понимают направление fine art, считая, что это «художественная обработка», какие-то фильтры, блики и т. д., туда же относят и свадебные съемки. Но это не совсем так: fine art — это утонченное искусство, передающее формы, тонкие линии, изгибы, мягкий свет и полутона в цвете. Сегодня я снимаю минималистичные произведения, которые оформляю в интерьерные картины. Люди устали от огромного количества деталей и хотят привнести в дом умиротворение, спокойствие и гармонию, именно такие работы я сегодня создаю.

Расскажите, пожалуйста, про идею снимать парадные Санкт-Петербурга…

Это один из моих самых серьезных проектов, который я снимал на протяжении трех лет. Парадные Санкт-Петербурга завоевали много международных наград. Но главную награду я получил в Москве на конкурсе Moscow International Photo Awards — это первое место и звание «Архитектурный фотограф года — 2021». Мои работы отметили в Токио, Лондоне, Будапеште, Париже, Нью-Йорке. Многие из этих работ в виде больших картин находятся в частных коллекциях по всему миру. В эти парадные очень сложно попасть, так как почти все они находятся под замком и открываются только для местных жителей. Частенько их закрывали прямо перед моим носом (смеется). Я сделал несколько «парадных» серий в своем стиле, в более светлых тонах, выравнивал цвет, убирал из кадра грязь и ненужные тени, в общем, отсекал все лишнее, как говорил Микеланджело.

Какая страна произвела на вас наибольшее впечатление?

Это, конечно, Куба. Там такой мощный контраст между разрухой и роскошью, уникальная цветовая гамма. Непонятно, как это все может уживаться рядом. Я организовываю туда фототуры. Недавно снял фотопроект «Карибские мечты» и его продолжение — «Old Money». Оба проекта завоевали несколько золотых и серебряных наград на престижных международных конкурсах. Работы из этой серии являются бестселлерами в галереях, с которыми я сотрудничаю. В них есть какая-то магия, ностальгия по той эстетике, которой сегодня нет. Плюс Кубы в том, что там не нужно дорогостоящего реквизита, вся фактура находятся рядом, на улице. Все эти ретроавтомобили, полуразрушенные здания, колониальная архитектура, потрясающий океан оставляют неизгладимые впечатления.

А вообще я не могу находиться в чужом городе больше двух недель, сразу домой хочется, к семье и собакам (улыбается). Я объездил полмира, только в прошлом году побывал на Шри-Ланке, в Арабских Эмиратах, Катаре, Японии, Мальдивах, Грузии и на Кубе и везде снимал свои фотопроекты, которые завоевали международные награды.

Ваши творческие планы?

Как я уже отмечал, мои ученики рассредоточены по всему миру — и в Японии, и на Кубе, и в Америке, и в Европе, и в России, и в постсоветских республиках. Они хотят развиваться. Именно для таких людей я создал онлайн-курс, который научит их выходить за банальные рамки восприятия, поможет выделиться на фоне других фотографов, научит снимать интересно, работать со светом и цветом, создавать серии, продвигать себя через фотоконкурсы, выходить на международный рынок и получить признание. Также у меня создана уникальная серия дворцовых интерьеров Эрмитажа, которые я хотел бы выставить на своей персональной выставке в этом великолепном музее. Мало кто из российских фотографов получил официальное разрешение попасть туда для проведения съемок. У меня такое разрешение было. Посмотрим, получится ли это осуществить.