Все самое интересное о жизни стран-соседей России
Обновлено: 14.02.2025
Культура и традиции
8 минут чтения

И все за одного!

У этого режиссера любили сниматься звезды. К 90-летию Георгия Юнгвальд-Хилькевича















































































































































Георгий Юнгвальд-Хилькевич

Автор: Дарья Борисова


Георгий Юнгвальд-Хилькевич, которого широкий зритель знает прежде всего как автора трехсерийного телефильма «Д’Артаньян и три мушкетера», пришел в кинорежиссуру не в юном возрасте. За плечами уже были два института и солидный опыт работы художником-постановщиком в театре.

Именно для таких — взрослых — людей, решивших посвятить свою жизнь кинематографу, в начале 1960-х в Москве были открыты двухгодичные Высшие курсы сценаристов и режиссеров. Юнгвальд-Хилькевич окончил их в 1966-м. Свой дипломный фильм «Формула радуги» он снял на Одесской киностудии, и с тех пор его жизнь на долгие годы оказалась связанной с Одессой. «Опасные гастроли» (1969), «Д’Артаньян и три мушкетера» (1978), «Узник замка Иф» (1988), «Искусство жить в Одессе» (1989) — это только самые известные картины Юнгвальда-Хилькевича, а всего в фильмографии мастера порядка 20 полнометражных фильмов. Одесская киностудия аккумулировала замечательные творческие кадры со всего Советского Союза. В теплый город и маленькую студию с неповторимой атмосферой влюблялись уроженцы разных, подчас очень далеких от Одессы краев. Георгий Юнгвальд-Хилькевич, например, родился, вырос и состоялся как художник-постановщик в столице Узбекистана Ташкенте.

Георгий Юнгвальд-Хилькевич

Откуда такая фамилия

Близкие друзья и многолетние соратники по работе называли его Хил. Потому что выговорить «Юнгвальд-Хилькевич» — то еще упражнение на дикцию… Откуда же взялась такая экзотическая фамилия? От отца, Эмиля-Ольгерда Юнгвальда-Хилькевича (в его случае составной была не только фамилия, но и имя). Юнгвальд-Хилькевич-старший тоже был режиссером, но театральным, он ставил оперные спектакли в разных театрах Российской империи, а потом СССР. Фамилия польская; дед Георгия Эмильевича родился в богатой шляхетской семье и сам стал железнодорожным магнатом. Бабушка со стороны отца, итальянка Елена Кавальери, была красавицей и интеллектуалкой, переписывалась с Эмилем Золя и даже назвала в честь великого французского прозаика своего сына (кстати, в семье не исключают версию, что Эмиль Юнгвальд-Хилькевич — сын Золя, так как он появился на свет по истечении приблизительно девяти месяцев после встречи Елены со своим литературным кумиром). Чьим бы сыном он ни был, Эмиль-Ольгерд вырос в Киеве, учился в одной гимназии с Константином Паустовским и Александром Вертинским. Свою семью он создал, по меркам того времени, довольно поздно: ему было за тридцать, когда, работая в Харьковском театре оперы и балета, он встретил восемнадцатилетнюю балерину Нину Буйко и женился на ней. Молодая семья часто переезжала, так как Эмиль ставил спектакли на разных сценах. Первенец Юнгвальд-Хилькевичей умер во младенчестве. В 1934-м, когда они жили в Ташкенте, родился сын Георгий. Эмиль Юнгвальд-Хилькевич тогда уже руководил коллективом, который через несколько лет получит название «Ташкентский театр оперы и балета имени Алишера Навои». В годы Великой Отечественной войны, как известно, в Ташкенте нашли приют многие деятели культуры. В доме Юнгвальд-Хилькевичей бывали Анна Ахматова, Алексей Толстой, Клавдия Шульженко и другие писатели, публицисты, артисты. «Еще у меня остались замечательные детские воспоминания от Алма-Аты, — рассказывал Георгий Юнгвальд-Хилькевич в книге, составленной его дочерью Наталией («Георгий Юнгвальд-Хилькевич. За кадром». М.: Центрполиграф, 2000). — Когда отец во время войны работал в алма-атинском театре, вся интеллигенция, весь цвет русской культуры был в этом городе в эвакуации. Помню, как встречали Новый, 1942 год. Мне было семь лет. Актеры подготовили в театре замечательный капустник. В зале сидели Сергей Эйзенштейн, Марк Бернес, Борис Андреев, Иван Пырьев, Марина Ладынина, Галина Уланова с мужем, художником Федором Рындиным, Любовь Орлова с Григорием Александровым. В Орлову я, маленький мальчишка, был тайно влюблен».

Театр оперы и балета им. Навои. Ташкент, начало 70-х гг.
Театр оперы и балета им. Навои. Ташкент, начало 70-х гг.

Дитя Ташкента

В те годы народонаселение Ташкента представляло собой фантастический сплав людей разных национальностей и происхождения. Так получилось, что в этом городе осело несколько волн интеллигенции, артистического люда из Петербурга (потом Ленинграда), Москвы и других крупных городов Российской империи и молодого Советского Союза. В 1920-е годы в Ташкент, Самарканд, Бухару ехали художники — за экзотикой, за неповторимым светом азиатского солнца. Многие влюбились в этот щедрый край и остались в нем навсегда. В конце 1930-х опальные деятели науки и искусства, публицисты предпочитали исчезнуть из-под ока карательных органов и затеряться в пестром, густонаселенном городе на окраине страны — и это многих спасло. В годы войны Ташкент дал кров огромному количеству эвакуированных, но и получил мощную прививку театральной, музыкальной, художественной культуры. Словом, поколение ташкентцев, к которому принадлежал наш сегодняшний герой, росло в очень «питательной» среде — недаром из него вышло впоследствии так много талантливых людей, ставших известными писателями, режиссерами, журналистами, артистами, учеными. «С первых лет жизни я оказался погруженным в круг общения моих родителей, который составляли интереснейшие личности нашей страны. Поэтому никогда в жизни я не испытывал трепета перед знаменитостями», — объяснял Георгий Юнгвальд-Хилькевич.

Георгий Юнгвальд-Хилькевич

В подростковом возрасте он оказался прикован к постели вследствие острого остеомиелита и несколько лет буквально пролежал дома в гипсе. Пока лежал, расписывал элементы декораций и реквизита к спектаклям, которые ставил отец. В 1958 году поступил в Ташкентский театрально-художественный институт им. А.Н. Островского на художественное отделение. По окончании работал художником-постановщиком в Русском драматическом театре Ташкента, в Узбекском драматическом театре им. Хамзы, в Театре оперы и балета им. Навои. Георгий Юнгвальд-Хилькевич стоял у истоков создания Ташкентского мюзик-холла! Известный певец Батыр Закиров предложил ему поставить первое ревю, но сценарий оказался настолько слаб, что Юнгвальд-Хилькевич решительно отказался его воплощать. Он привлек к предприятию московские кадры, да еще какие: новый сценарий под названием «Последнее путешествие Синдбада-морехода» написали Марк Захаров и Александр Ширвиндт, Захаров режиссировал действо, а сам Юнгвальд-Хилькевич выступал в качестве художника и, как бы мы сейчас сказали, продюсера — координатора этого нового и неожиданного для публики Ташкента представления. «Синдбад-мореход» не сходил с ташкентской сцены и со сцен гастрольных площадок семь лет!

Но и кино постепенно «вкрадывалось» в жизнь Юнгвальд-Хилькевича. К тому моменту, как он оказался студентом режиссерского отделения ВКСР, у него уже был опыт работы художником-постановщиком на родном «Узбекфильме» и на студии «Таджикфильм» в столице соседней республики (кстати, в Душанбе он работал в дуэте с другим славным ташкентцем, режиссером Али Хамраевым — в 1964 году они сняли там комедию «Любит — не любит», вошедшую впоследствии в золотой фонд таджикского кино, модернизированную легенду о Тахире и Зухре, которые влюбились друг в друга, не зная, что с детства назначены друг другу в супруги своими родителями).

«Любит — не любит»
Афиша фильма «Любит — не любит». Режиссер – Али Хамраев, художник-постановщик – Г. Юнгвальд-Хилькевич

Видит кадр и умеет подать актера

Опыт художника-производственника заметно отличал Юнгвальд-Хилькевича среди других студентов Высших режиссерских курсов, на которые он был зачислен в 1965 году. Педагог по режиссуре, знаменитый режиссер Михаил Ромм написал в характеристике студента из Ташкента: «Как все художники, монтирует отлично, видит кадр, практически учить монтажу не надо». Думается, и еще одним важным умением уже обладал тридцатилетний слушатель курсов: знанием актерской природы, а значит, точностью в выборе исполнителей на роли. Ведь он был театральным ребенком, сыном режиссера и артистки балета. К Юнгвальд-Хилькевичу в Одессу ехали сниматься звезды советского кино — потому что знали, что он «подаст» актера так, что зрители запомнят, полюбят, станут осаждать кассы театра в надежде увидеть «живого» Д’Артаньяна, Атоса, Портоса… «Сначала, когда я начал снимать, у меня был Смехов из Театра на Таганке, а теперь говорят: Атос на Таганке», — мудро заметил режиссер через много лет после выхода фильма «Д’Артаньян и три мушкетера». Судьба этого фильма похожа на судьбу другого отечественного кинохита — мелодрамы Владимира Меньшова «Москва слезам не верит». На выходе их агрессивно разнесли критики и кинематографисты-практики, а зрители шли и шли в кинотеатры (на «Москву»), приникали к телеэкранам и писали восторженные письма на ЦТ (в случае трехсерийных «Мушкетеров»). С годами эти фильмы только набирали популярности. После нескольких показов по телевидению мюзикла Юнгвальд-Хилькевича по роману Дюма советские фабрики игрушек наладили производство пластмассовых шпаг, дабы снизить травматизм среди подростков, — ведь те кинулись играть в мушкетеров и гвардейцев кардинала и изготавливали себе самопальное холодное оружие… Фильм «цеплял» прежде всего россыпью колоритных персонажей, азартно сыгранных прекрасными актерами. Мальчишкам и девчонкам было из кого выбрать образцы для подражания! Актеры оставили множество воспоминаний о съемках «Д’Артаньяна и трех мушкетеров», и в этих воспоминаниях сплошь веселье, розыгрыши, «подвиги», совершенные на спор. Эта атмосфера игры передалась и фильму — он не стал педантичным, серьезным воспроизведением исторического романа. Фильм Юнгвальд-Хилькевича — мюзикл плаща и шпаги, в котором первоклассные актеры себя «отпустили», предались лицедейству на всю катушку и, кажется, сами испытали огромное удовольствие.

«Д’Артаньян и три мушкетера»
На съемках фильма «Д’Артаньян и три мушкетера». Людовик XIII – Олег Табаков

«Трех мушкетеров» Юнгвальд-Хилькевич вынашивал с детства, когда впервые прочитал роман, лежа в гипсе, без надежды на скорое выздоровление. И той динамикой, которой насыщен любимый фильм советских мальчишек (погони, драки, прыжки с крыш), режиссер словно восполнял годы своего отрочества, проведенные в обидном состоянии обездвиженности. Он не любил акцентировать внимание на своем недуге (а последствия подростковой травмы мучили его на протяжении всей жизни) и состоялся в профессии, где надо обладать не только психологической, но и физической выносливостью. «Заказал себе красивую трость и ходил, опираясь на нее так, что мне все стали завидовать, — описывал Георгий Юнгвальд-Хилькевич период своего выхода из многолетнего заточения в гипсе. — Думали, что я пижоню». Ну чем не режиссура?

Один за всех, и все за одного! Режиссер и мушкетеры
Один за всех, и все за одного! Режиссер и мушкетеры

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Подписывайтесь, скучно не будет!