История одного экспоната

Мы с детства знаем: в любом музее возле каждого экспоната есть табличка, текст на которой рассказывает о возрасте, исторической, художественной, культурной ценности того или иного артефакта. При этом у каждого экспоната есть своя история — зачастую удивительная, детективная, любовная, да мало ли какая еще. Если бы музейные артефакты могли говорить! Попробуем дать слово экспонатам.

Хитон для розы

Две легенды — один костюм

В 70-е годы XX века большинство советских людей не знали даже имени французского кутюрье Ива Сен-Лорана. А между тем именно в это время он создал сценический костюм для великой балерины Майи Плисецкой.

Как-то на новогоднем ужине в Кремле один государственный чиновник, увидев по телевидению вручение Плисецкой ордена Почетного легиона 21-м президентом Франции Франсуа Миттераном, удивленно заметил: «Я думал, Майя Михайловна, что орден Почетного легиона дают только участникам Сопротивления. Вдруг вам дали…» Майя Михайловна легко парировала: «А я всю жизнь сопротивляюсь» (здесь и далее цитаты по воспоминаниям «Я, Майя Плисецкая», 1994 г. — Авт.). Плисецкая — единственная советская балерина, которая вопреки всем запретам стала работать с западными хореографами. Она писала в своей книге: «видела фильмы с постановками Лифаря, Ролана Пети, Джерома Роббинса, Бежара, пьянела от новизны идей, лексики, форм, но мечтать ни-ни… не смела». И когда Майю Михайловну наконец-то стали выпускать в гастрольные поездки за рубеж (семь лет, с 1952 по 1959 год, балерина была невыездной), она влюбила в себя Париж безоглядно и навсегда. В 1961 году с Николаем Фадеечевым Плисецкая танцевала «Лебединое озеро» на сцене Парижской Оперы (постановка В. Бурмейстера). Это был бешеный успех! На поклоны артистов Большого театра вызывали 27 раз. Только Плисецкая могла «спеть руками и абрисом шеи тему Чайковского», что так покорило избалованную, эстетствующую французскую публику!

Все могло закончиться блестящими гастролями, тогда бы у нас не было экспоната и его истории, но — его величество Случай! Рисунок загадочных и фантастических лебединых рук Плисецкой заворожил и признанного классика балета Ролана Пети. В свой второй приезд в Париж Майя Михайловна случайно встретилась с ним в магазине балетной одежды Repetto, принадлежавшем матери балетмейстера. Пети заявил, что у него есть «великая идея» поставить балет для Плисецкой только из одних port de bras (балетный термин, означающий определенную систему движений рук. — Авт.). «И, задевая прилавок, сваливая на пол отобранное мною у мадам Репетто трико, Ролан бурно начал свой странный танец: руки вязали узоры, петли, узлы, кисти переговаривались между собой, конфликтовали», — вспоминала Майя Михайловна. Французский поэт Луи Арагон, друг Ролана и его супруги Зизи Жанмер, перевел стихотворение английского Уильяма Блейка «Больная роза в песнях невинности» (1789) на французский язык. Именно Арагон, крупный деятель коммунистической партии Франции, член Гонкуровской академии, супруг Эльзы Триоле, родной сестры Лили Брик, предложил станцевать стихотворение Блейка, а Ролан Пети выбрал музыку Адажиетто из 5-й симфонии № 5 до-диез минор Гюстава Малера.

БОЛЬНАЯ РОЗА

О роза, ты больна!

Во мраке ночи бурной

Разведал червь тайник

Любви твоей пурпурной.

И он туда проник,

Незримый, ненасытный,

И жизнь твою сгубил

Своей любовью скрытной. (Пер. В. А. Потаповой)

Ролан Пети тогда руководил первой общедоступной балетной труппой во Франции, известной ныне как Марсельский национальный балет (Ballet National de Marseille), созданной им в 1972 году. Но на постановочные репетиции в Марсель Плисецкую из Большого не отпустили: она была занята в репертуаре театра. И Пети с танцовщиком труппы Руди Брианом впервые прилетел в Советский Союз. По личному разрешению Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева им было разрешено репетировать в залах Большого театра. Конечно же, «если бы не Арагон <…> обратившийся с витиеватым, не очень-то и понятным простым смертным людям письмом-прошением “дорогому комраду Брежневу”, не было бы никаких роз, пети, бриансов». Плисецкая вспоминала: «На завтра в 12 репетиция. Ролан для историчности момента разоделся в белое с головы до ног. Заблагоухал духами. В Москву он явился — стояла прохладная осень, — вырядившись в меховую длиннополую шубу из енота. Такого французского месье москвичи отродясь не видали. С войны 1812 года!.. К тому же, готовясь к своему “Маяковскому”, Ролан обрился наголо — те же Эльза с Арагоном, попутавшие его в эту затею, снабдили хореографа знаменитыми фотографиями Родченко бритоголового русского поэта. Ролан погрузился в образ… Дуэт был поставлен за несколько дней. Он приготовил его с Брианом вчерне в Марселе, с моей дублершей. Хореография была сделана ладно, мы поменяли лишь несколько не подошедших моему телу поддержек».

В первый день января 1973 года Плисецкая прилетела в Марсель. Премьера балета «Гибель розы» была заявлена в Париже во Дворце спорта 10 января 1973 года. Далее — 12 спектаклей в январе и 2 спектакля в феврале.

А костюм для Розы? И вот тут начинается вторая часть этой истории. Будучи на гастролях в Париже, Майя Плисецкая познакомилась с великим кутюрье Ивом Сен-Лораном. Невероятно воздушный хитон из нежно-розового крепдешина, напоминающий лепестки роз, в котором Майя Михайловна танцевала во второй части «Гибели розы», создал французский кутюрье. Успех балета во Франции был грандиозный. Хореография Ролана Пети и невесомый, прозрачным костюм сливались с текучей, медитативной грацией рук Плисецкой. Когда балерина исполнила этот номер в Большом театре, его, во многом из-за хитона Ива Сен-Лорана, сочли излишне эротическим. Сам же костюм стал предметом изучения в мастерских театра: специалисты пытались понять, как нежная ткань нашита на патрон (так сейчас называется прозрачный балетный купальник. — Авт.).

Хитон розы был первым и единственным сценическим костюмом, соединившим Плисецкую и Сен-Лорана. От дальнейшего сотрудничества с великой балериной французского кутюрье отговорила Лиля Брик. В пылу обиды или ревности она однажды сказала французскому кутюрье, что дружить с Майей Плисецкой… немодно. Ив Сен-Лоран согласился с мнением музы его любимого поэта Маяковского. Он же был автором костюмов для первой части программы гастролей труппы Ролана Пети, посвященной личности Маяковского, которая называлась Allume les étoiles — «Зажгите звезды». Дени Ганьо танцевал юного поэта, а Барбара Малиновская — Лилю Брик. Сам же Ролан Пети с обритой головой воплощал образ Маяковского, запечатленной на фотографии Александра Родченко. Конечно же, жизненный опыт и авторитет Лили Брик был непререкаем. Возможно, Ив Сен-Лоран впоследствии и пожалел. Но было уже поздно. Плисецкая стала музой другого французского кутюрье — Пьера Кардена. Но совместная фотография балерины и Ива Сен-Лорана много лет стояла в его рабочем кабинете как свидетельство их совместной работы. Ролан Пети не стал прислушиваться к мнению Лили Брик и в 1974 году поставил для Плисецкой балет на сборную музыку «Пруст, или Перебои с сердцем».

А маленький шедевр Ролана Пети «Гибель розы» впоследствии стал частью концертной программы и любимым номером Майи Плисецкой, который она исполняла в разных странах мира с Александром Годуновым, Анатолием Бердышевым, Борисом Ефимовым, Валерием Ковтуном. Единственный костюм, розовый хитон, созданный Ивом Сен-Лораном, украшает постоянную экспозицию Музея-квартиры М. М. Плисецкой, филиала Бахрушинского театрального музея.