Хсар, один из крупнейших художников Кавказа Цопан ГАССИЕВ, руководитель школы искусств «FARN»
История жизни отца мне хорошо знакома. Она продолжается для меня и сейчас, когда его уже нет. Хсар (он подписывал картины только именем, и я про себя называю так) не придумывал сюжеты. Он создал летопись своей жизни, неразрывно связанную с родным краем, любимым городом. Воспоминания, зарисовки, радостные события, потери, природные катаклизмы, репрессии, люди – темы, к которым обращался художник, накрепко связаны с фактами биографии.
Хсар Измаилович Гассиев родился в 1929 году в Цхинвале. Семья была известной и уважаемой во всей Осетии. Его отец работал редактором первой юго-осетинской газеты «Хурзарин», а мать директором школы. В 1938-м отца расстреляли, а мать приговорили к тюремному заключению. Восьмилетнего Хсара, его младшую сестру Замиру и хромую бабушку выселили на улицу как семью врага народа.
Они поселились в пустующем подвале дома ниже по улице, где 11 лет дожидались возвращения матери из ссылки. Бабушка вязала шерстяные носки на продажу и этим кормила детей. В 12 лет, чтобы помочь ей, Хсар начал работать в колхозе погонщиком волов.
В воспоминаниях отца о том времени много мрачных эпизодов. Клеймо «сын троцкиста», постоянное чувство голода, драки с обидчиками. Он рассказывал: «В детстве я жил в состоянии ожидания: матери из ссылки, отца – мы долгое время не знали, что он убит; братьев отца, ушедших на фронт, – двое не вернулись. Ожидание, наверное, главная тема моего творчества».
Меня восхищает, как бабушка поддерживала отца. Хсар говорил, что обязан ей всем в своей жизни. Часто вспоминал, как маленькая хромая старушка палкой прогнала «огромную соседку» из подвала. Та пришла жаловаться на Хсара, побившего ее сына за дразнилки о троцкистах.
Очень личную историю отец рассказал в картине «Бабушка вяжет», 1979. В училище преподаватели говорили, что художник должен рисовать обнаженную натуру. Хсар очень переживал, что нет возможности найти натурщицу. И бабушка предложила ему свою кандидатуру! «Только я буду в это время вязать носки, чтобы не тратить время». Бабушка Хсара – спаситель, воспитатель, главный человек детства…
***
Отец рисовал всегда. У нас сохранились его письма матери в ссылку с рисунками себя, сестры, бабушки. Хсару везло на преподавателей. В начале 1930-х, опасаясь репрессий, художник Махарбег Туганов переехал в Цхинвал. Ученик Репина и выпускник мюнхенской школы Антона Ажбе основал здесь художественное училище, куда отец поступил в 1945 году. Туганов очень хорошо относился к нему. У них было что-то общее, у опального художника и сына врага народа, и жили неподалеку друг от друга. Хсар часто поджидал выходившего погулять Махарбега Сафаровича, и они подолгу беседовали.
В 1951 году Хсар поступил в Тбилисскую академию художеств, где преподавал ссыльный Василий Шухаев (известный русский и советский живописец, график, сценограф, педагог. – Ред.). Влияние этого мастера ощущается в ранних работах Хсара. Он вспоминал не только своего педагога, но и ректора академии Аполлона Кутателадзе. Помню один рассказ: «Сын Кутателадзе вернулся из армии, и в честь этого события накрыли большой стол. Меня тоже пригласили. За столом художники предложили тост “За великое грузинское искусство!”. Каждый встает, произносит речь, дошла очередь до меня…”Извините, но для меня искусство не имеет национальности. Я люблю Эль Греко не меньше, чем испанец, Сезанна не меньше, чем француз, а Пиросмани не меньше, чем грузин”. Воцарилась тишина, и Аполлон строго сказал: “А ну-ка подойди, Гассиев!”. Я подумал, что обругает или выгонит. А он: “Обними меня, ты молодец!”».
Смерть сестры в 1962 году вызвала у Хсара глубокую депрессию, и в 1964-м он уехал в Москву. Поступил в аспирантуру при Суриковском институте в класс Вадима Рындина, главного художника Большого театра. В эти годы в Москве был расцвет андеграунда. Хсар попал в компанию шестидесятников: Пятницкий, Ворошилов, Курочкин, Яковлев и др. Под их влиянием он отвернулся от академической карьеры, бросил аспирантуру и даже отказался от предложения стать художником Большого театра. Ради хоть какого-то жилья устроился в ЖЭК на Таганке. Описывал то время: «Встреча с ними оказала на меня влияние. Я со своим академическим образованием вдруг понял, что эти художники, попирая все общепринятые законы, выражают переживания своей души. Начался поворотный этап моего творчества. Я начал писать картины о близких мне людях, о своих переживаниях, воспоминаниях детства, отбросив академические нормы».
Хсар стал завсегдатаем популярного среди художников бара «Яма». Один разговор там называл очень важным для себя: «После смерти Замиры я много пил и почти не работал. После нескольких кружек пива начинал рассказывал о планах, какие напишу картины. Однажды Пятницкий резко сказал: «Ни хрена ты не сделаешь, если не станешь каждый день рисовать». Эти слова оказались каким-то переломным моментом, толчком, от которого я начал много работать. С тех пор стало главным правилом каждый день работать, сделать хотя бы один набросок». Даже в конце жизни, когда ему было за 90, отец каждый день рисовал.
***
В конце 1960-х Хсар вернулся в Цхинвал. За следующие 20 лет стал известным, провел несколько персональных выставок, получил звание «Заслуженный художник». Было много публикаций и телепередач. Его часто называли летописцем Цхинвала. Отец применил и развил идеи шестидесятников, соединив в творчестве с наследием народных мастеров Едзиева, Пиросмани, других. Под влиянием Хсара в Осетии выросло целое поколение молодых художников, скульпторов, писателей. Приезжали друзья из Москвы, люди из разных сфер искусства. Бывали забавные случаи. Мы жили на улице Сталина, и художники воровали по ночам с окрестных домов таблички на сувениры. А Эдуард Курочкин однажды в изрядном подпитии широко распахнул руки и шагнул с балкона на втором этаже со словами «Неужели только птицы летают?».
Удивительно, но, когда мы подростками ездили в горы, в любой деревне знали отца. «А, ты сын Хсара, который бородатый, художник?» – постоянно спрашивали меня. Кажется, в горах Осетии нет места, где бы не рисовал отец. Портреты долгожителей, пейзажи, типажи, зарисовки быта. А по воскресеньям делал наброски на Большом базаре. Он собрал огромное количество материала о жителях гор. У меня часто возникало ощущение дежавю, что я уже видел где-то эту повозку с волами и мальчиком-погонщиком, стога сена, женщину, пекущую хлеб… Потом вспоминал картины отца и удивлялся их достоверности и глубине. В картинах он запечатлел Осетию такой, какая она есть, простых людей, их жизнь, родные горы.
Самый большой пласт творчества Хсар посвятил любимому Цхинвалу. Маленькие улочки, старинный еврейский квартал, сапожник на базаре, продавец мороженого или барабанов, пирушка на веранде, зимний вечер. Красивый и эмоционально сложный мир художника, где многие элементы картины – символы. Например, отец часто изображал старый цхинвальский мост, простой, но так много повидавший на своем веку. До конца жизни Хсар был влюблен в родной город. Часто люди сравнивали образы его Цхинвала с Витебском Шагала. Помню, однажды в 2000-х я повез родителей на Лазурный берег Франции. Иногда мы выбирались побродить по старинным прованским городкам. Хсару все нравилось, и он часто говорил: «Смотри какая красивая улочка! Совсем как у нас в Цхинвале».
***
В начале 1970-х в его полотнах стал появляться узнаваемый «предрассветный» колорит. Часто я слышал, что его произведения называют темными, мрачными. А сам Хсар считал, что они полны света, но скрытого, который надо увидеть. «Свет и цвет – это разные вещи. В картине может быть много цветов, но совсем не быть света!» – говорил он.
Почти каждое утро отец гулял по городу, встречая рассвет, потом шел через старый мост в мастерскую. Мой старший брат Сергей вспоминает ранние прогулки с ним. Хсар учил сына, показывал город, ракурсы, вместе они ждали рассвет, и отец объяснял свою концепцию света. Сергей рассказывал: «В горах светает очень быстро. Между ночью и утром бывает очень короткий миг – состояние, когда природа замирает. Такая магия, что все останавливается, даже птицы умолкают. Хсар сравнивал этот момент с натянутой тетивой лука. А потом происходит чудо – резко светает. Отец специально приглушал внешние цветовые эффекты и старался натягивать эмоциональную тетиву. Он вкладывал в картину внутреннее напряжение, как перед рассветом или взрывом. Когда долго смотришь на его произведения, то свет, который он туда вкладывал, начинает пробиваться, глаз привыкает к кажущемуся полумраку, картина светлеет. То есть свет есть, его просто надо увидеть и почувствовать».
Отец рассказывал Сергею, что в его произведениях в какой-то момент появилась некая конструкция, и он долго не мог понять, откуда. «Возможно, это понимание пришло во время наших утренних прогулок. Мы с отцом заметили, что в городе, в кажущейся хаотичности построек, в изломах крыш есть все эти конструкции, волшебная внутренняя ритмика. Хсар интуитивно воспринимал ритмику, музыкальность города и вкладывал в работы. Но это не буквальное изображение, а на уровне ощущений».
Важнейшая, по мнению Хсара, составляющая настоящей картины – душевность. Произведение должно трогать душу автора, выражать его чувства, эмоции. Когда оно не нравилось, называл его бездушным.
Мой брат вспоминает историю, иллюстрирующую мышление художника: «Однажды Хсар попросил трех учеников нарисовать портрет своего далекого предка. На следующий день каждый принес работу. Все нарисовали высоких красивых витязей в аланских доспехах. Отец тоже нарисовал предка – это был ребенок на руках матери. Ученики поразились до глубины души. Хсар объяснял, что надо больше погружаться в суть, не выражать все буквально. Многие его работы имеют глубокий подтекст, он размышляет над ними. Далекий предок в образе ребенка более выразителен, чем в виде воина в доспехах».
Широкую известность отцу принесла картина «Айсай аназай» («Застольная песня»), законченная в 1979 году. Это настоящая летопись жизни нашего города 1970-х годов. На полотне размером 200х300 см изображено застолье. Почти все персонажи картины, а их более 100, реальные жители Цхинвала. Я помню тот период, огромное количество карандашных портретов с именами. Картина не поместилась в мастерской, и отец работал над ней дома. Больше года нам запрещалось шуметь, когда папа работает. Хсар шутил, что написал это для того, чтобы люди не говорили, будто он не умеет создавать веселые яркие образы.
Полностью статья была опубликована в журнале «Человек и мир. Диалог», № 2 (7), апрель – июнь 2022 г.
