Кинематограф — вид искусства номер один в Якутии, который, кроме всего прочего, работает на развитие современной национальной культуры. Мои фильмы принимали участие в более чем 50 международных кинофестивалей на всех континентах. Их посредством зрители знакомились с Якутией, нашим бытом, философией, религией, культурой. Хотя я позволяю себе некоторую отсебятину в этих вопросах, думаю, что в них больше правды. Так было с «Костром на ветру», когда на встречах со зрителями в Австралии, Новой Зеландии, Канаде, Европе почти все вопросы касались нашего быта, одежды, обычаев. Зачастую эти люди впервые слышали об Якутии именно от меня.

Я сахаляр: наполовину якут, хотя и выгляжу не как азиат. Во мне преобладает якутский менталитет, я думаю по-якутски, и потому герои моих лент немногословные, безэмоциональные, по-северному сдержанные. Это видно по персонажу Руслана из «Нет бога кроме меня», где он позволяет себе эмоционально взорваться только в конце, и по персонажу Пугало из одноименного фильма, которая покорно принимает судьбу и копит всю энергию внутри. Я расписываю большие диалоги в сценарии, но когда мы начинаем репетировать с актером, понимаю, что говорить много не нужно. Часто получается так, что диалоги во время съемок мы убираем. Якутский актер колоритен и полноценен: молчанием он может сказать больше, чем словами, и я стараюсь не портить его игру лишними фразами.

После выхода фильма «Пугало» вместе с успехом пришла и бурная критика от местных. Работу абсолютно не приняли в Якутии, посчитали унижающей народ саха, а меня чуть ли не чужаком, который показал все плохое, изнанку, червоточины. Есть у нас, как немногочисленного народа, желание показывать себя только в лучшем свете, абсолютное неприятие критического взгляда. Общество также напало на картину «Нуучча» Владимира Мункуева (бурят по национальности, уроженец Якутска. — Ред.). Активисты даже организовали крупные общественные слушания при республиканском правительстве на тему «допускать этот фильм до проката или нет?». То же произошло в 2024 году и со «Схваткой» Никандра Федорова. Видимо, столь болезненная реакция связана с некомфортными условиями жизни и усталостью общества от тяжелых условий. Есть конкретный запрос на доброе, светлое кино, что и уловили национальные кинопроизводители: теперь в нашем кино сплошь детские сказки, добрые мелодрамы и веселые комедии.

Можно отметить схожие черты всех якутских фильмов.

Первое: связь с природой. Она показана как отдельный персонаж (напомним читателю и зрителю, что в Саха-Якутии расположены Ленские и Синские столбы, гранитный город Улахан-Сис, Плейстоценовый парк, озеро Лабынгкыр, Верхоянский хребет, кимберлитовая трубка «Мир» и еще десятки всемирно известных природных и рукотворных чудес. — Ред.). В каждой моей работе герой уходит в лес, проходит по нему или убегает в поле. Я делаю это неосознанно, по наитию.

Рекомендуем почитать:

Второе: значительное присутствие мистики. Вся жизнь якута наполнена сакральными элементами: особое отношение к огню, костру, а также к лошади, ворону (один из центральных персонажей в мифологии. Его облик принимает покровитель шаманов Улу Тойон, наделивший людей душой и подаривший им огонь. Фактически ворон — это репрезентация самого народа саха. — Ред.), дереву, дому, реке. В нашем фольклоре много страшного. Каждая сказка наполнена живыми суевериями и является настоящим хоррором с чудовищами, привидениями, ведьмами, духами леса, оборотнями и др. Конечно, народное мироощущение находит отражение и в кино. Сейчас я продюсирую дебютную ленту Евгения Николаева «Кукушка», который повествует о мужчине, вернувшемся в отчий дом после долгих странствий и нашедшем в доме призрак убитой девушки. Мистика, а также юмор царят в якутском кино!

Ворон - ключевой персонаж якутского фольклора — Ворон – ключевой персонаж якутского фольклора

Сейчас оно активно интегрируется в общероссийское кинопространство. Практически каждая новинка оказывается в федеральных онлайн-кинотеатрах. Нет общенационального фестиваля, где не присутствовал бы якутский фильм в конкурсной программе. Наши кинодеятели заняты в московских и петербургских проектах, и наоборот, столичные продюсеры заходят в республику с новыми идеями. Это очень интересный процесс. Возможно, он убьет идентификацию якутского режиссера. Потому что все понимают, что внутри республики производители достигли потолка: тут надо либо штамповать больше молодых режиссеров, либо самоизолироваться и оставаться автономной кинематографией, что, скорее всего, не получится. В любом случае, нашему кино еще есть что предложить человечеству: и новые оригинальные истории, и особый взгляд на мир.