Каюм Шодияров: «На сцене я проживаю разные жизни: от цирюльника до Наполеона» Певец из Узбекистана – о правильном воспитании, трудностях русского языка и профессии истопника
Теги: Национальная культура | Национальное достояние | Театр
Автор: Ярослав Седов
Каюм Шодияров – один из самых перспективных молодых солистов Музыкального театра Республики Карелия: его энергия, артистизм и великолепная вокальная школа покоряют публику в ролях контрастных амплуа: от романтических аристократов до злодеев и авантюристов.
Как получилось, что из солнечного Узбекистана вы приехали работать в суровую северную республику – Карелию?
Я родился в Самарканде. Все знают, что это один из древнейших городов мира, здесь потрясающие памятники истории и архитектуры. Но еще – глубокие музыкальные традиции и сильная вокальная школа, с советских времен связанная с Ленинградской консерваторией. В десятке сегодняшних ведущих оперных певцов как минимум трое родом из Самарканда: в Большом театре тенора Нажмиддин Мавлянов и Бехзод Давронов, в Мариинском – баритон Эдем Умеров. Мой отец музыкант, играет на народных инструментах. Я тоже с детства играл на дойре и пел с трех лет. Гости приходят, отец зовет: «Ну-ка, иди сюда…». Я выходил и выступал: пел и играл. Мне очень нравилось. На свадьбах, днях рождения, в общем, на всех праздниках без меня не обходились. После девятого класса родители решили направить меня в музыкальное училище. Я попытался выяснить, что меня там ждет. Мне ответили не очень определенно: «Споешь народную песню, а потом будешь готовиться к разным выступлениям, концертам…». Но вот что придется заниматься академическим пением, оперой – этого я не ожидал.
Почему же вы согласились?
А как бы я вернулся домой, не поступив? Что бы сказал? Что не справился и меня не взяли? Подвел отца? Пришлось согласиться.
Так что же, вы через силу учились? Как говорится, наступали на горло собственной песне?
Поначалу терпел. Но мне очень повезло с педагогом: Галина Джураевна Раззакова, к которой я попал, оканчивала Ленинградскую консерваторию, большой мастер и в вокале, и в психологии. Она умела и показать приемы, и убедить, то есть наставить на путь, помочь преодолеть сложные моменты. И вот когда у меня начало получаться, когда почувствовал – да, звучу, как говорится, «пошлó», и когда Галина Джураевна тоже подтвердила: «Вот-вот, Каюмчик, молодец, так и продолжай», – тут уже я сам включился. Буквально жил в классе, меня даже спрашивали: «Вы что, и ночуете тоже здесь?». Приходил раньше всех, распевался, готовился к занятиям, пробовал разные способы звукоизвлечения – как у нас говорят, искал голос. Это ведь очень сложный, тонкий процесс – почувствовать звучание, запомнить ощущения – они у каждого свои, никто со стороны не может их тебе показать. А когда их найдешь и начинаешь звучать – тут очень важна школа во всех смыслах этого понятия. И режим, и системы упражнений.
А почему вы поехали в Екатеринбург, в Уральскую консерваторию, а не в Москву или Петербург?
В московские и петербургские вузы сложно поступить. Мы рассматривали разные варианты, остановились на Уральской консерватории, потому что там очень сильная вокальная кафедра. Я решил рискнуть, и меня взяли после того, как спел арию Жермона из «Травиаты» Верди.
Вы впервые оказались один в чужом городе – сложно было оторваться от родных?
Самым сложным было освоить русский язык: я ведь тогда на нем почти не говорил. Мне объясняют, как заполнить документы, а я ничего не понимаю. Вокальный язык – международный. Я пою на французском, немецком, итальянском, но не говорю на них. И мы с коллегами из разных стран прекрасно друг друга понимаем. В Музыкальном театре Карелии солисты балета – японцы, так я и с ними вполне объясняюсь, хотя они с трудом говорят по-русски, а я не знаю японского. Но вот в быту, конечно, без языка поначалу было очень трудно. Помогло то, что в Екатеринбурге меня приняли как родного, во всем помогали, заботились буквально как о ребенке в детском саду. Мой педагог Валерий Николаевич Шерстов меня приглашал домой, кормил, объяснял как себя вести в тех или иных ситуациях. И другие так же поступали – помогали во всем, делились знаниями. Это люди не просто образованные, мастера своей профессии, но и благородные по своей сути, я счастлив, что с ними встретился.
А почему вы не остались работать в Екатеринбургском театре оперы и балета?
Я поработал там в мимическом ансамбле, пока учился, – это хорошая практика, чтобы освоиться на сцене. А параллельно рассылал резюме в разные театры. Позвонили из Карелии, сказали – приезжайте в Петрозаводск на прослушивание. Я поблагодарил, а потом стал искать на карте: где это?
Да уж, не близко.
Но не дальше чем от Самарканда до Екатеринбурга (смеется). Приехал, чувствую: воздух чистый, дышится легко, и от вокзала дорога спускается под гору прямо к театру, а дальше – бесконечное огромное Онежское озеро. Красота! Было тепло, конец сентября, золотая осень. На прослушивании я спел каватину Фигаро из «Севильского цирюльника», и эта роль стала моей первой на сцене Музыкального театра Карелии. Я считаю, что мне очень повезло: прекрасный город – тихий, спокойный, интеллигентный, много театров, хорошая публика. У меня здесь прекрасные условия – отдельная квартира, не каждый театр так обеспечивает молодых артистов. Родные приезжают. А главное – в театре творческая атмосфера и все условия для профессионального роста.
Что вы сейчас поете в театре?
Очень разные партии – и ведущие, и эпизодические. И по амплуа разные: от севильского цирюльника Фигаро до императора Наполеона в современной опере «Карельский пленник» по мотивам повести Паустовского. Белькоре в «Любовном напитке» Доницетти, Ямадори в «Чио-Чио-Сан» Пуччини, недавно спел князя Орловского в оперетте «Летучая мышь» – там не только вокальная партия, но и разговорные диалоги, вот тут очень порадовался, что в достаточной мере овладел русским языком (смеется). Я люблю все роли, маленькие партии тоже. Правильно говорят: «нет маленьких ролей, есть маленькие артисты». Если ты артист – ты сумеешь себя показать и в маленькой партии. Это даже сложнее: когда эпизод, всего несколько фраз, каждая – на вес золота.
Вы можете самостоятельно выбирать роли? Или исполняете только то, что вам поручают?
Бомелия в «Царской невесте» сам попросил. Театр делал новую постановку с переносом в сегодняшнее время, в современных костюмах. Сначала мне поручили эпизодическую роль Молодого парня, потом «повысили»: дали партию Истопника. Я подумал: «Хорошо, еще одну профессию освою» (смеется). При этом мне очень нравился Бомелий: и образ, и партия – вроде и небольшая, а очень значительная в драматургии, острохарактерная, в ней много красок, которые можно показать. Я характерный артист, мне нравится играть на сцене, не только петь. Через персонажа можно многое раскрыть в себе, только нужно глубоко изучать его характер, ситуации, в которых он действует, эпоху и т. д. То есть «от и до» изучать, только тогда ты можешь передать публике то, что нужно, и в этом раскрыть себя. Я сам подошел к дирижеру, он разрешил готовить, и вот теперь Бомелия тоже пою.
Господи, что же у вас может быть общего с Бомелием? Вы человек легкий, светлый, позитивный, а он-то вроде наоборот? Ему попадешься – «коготок увяз – всей птичке пропасть»!
Ну он тоже иностранец, приехал в Россию работать… (Смеется.) Здесь есть материал для роли, это самое главное. Как его трактовать – уже дело артиста, очень интересно играть персонажа неоднозначного, в котором есть противоположные черты. Я сыграл бы Германа в «Пиковой даме» – вот это роль!
Она же для тенора.
У меня высокий баритон, в моем возрасте голос еще развивается. Я пробую фрагменты теноровых партий, чувствую: могу справиться. Понятно, что это надо делать осторожно – посмотрим. Все еще впереди.
***
Карельский театр
Музыкальный театр Карелии открылся 5 ноября 1955 года премьерой оперетты Исаака Дунаевского «Вольный ветер». В его репертуаре спектакли всех музыкально-сценических жанров: опера, балет, мюзикл, детские спектакли. Здание построено в стиле сталинского классицизма, фронтон и фризы украшают скульптурные работы С. Т. Коненкова. После недавней реконструкции оно оснащено самым современным сценическим оборудованием. Сегодня это самая большая сценическая площадка республики, а также один из ведущих оперно-балетных коллективов России и центр международных событий в сфере музыкального театра. Здесь проходят международный фестиваль современной хореографии «Nord Dance», представляющий коллективы современного танца России, Норвегии и Финляндии, а также фестиваль молодых звезд оперы «Опера Vita». Художественными событиями регулярно становятся и спектакли, которые труппа создает собственными силами. В их числе написанные специально для театра произведения «Карельский пленник» и «Красавица Насто», а также захватывающие прочтения классики: оперы «Волшебная флейта», «Сельская честь», балеты «Лебединое озеро», «Тщетная предосторожность» и другие работы. Они соединяют находки модных трендов современной сценографии и режиссуры с исконно присущим русской театральной школе умением актуализировать ключевые идеи авторов
***
«Карельский пленник»
Оперу по мотивам повести Константина Паустовского «Судьба Шарля Лонсевиля» специально для Музыкального театра Карелии написал петербургский композитор Илья Кузнецов и поставил режиссер Александр Петров, художественный руководитель санкт-петербургского театра «Зазеркалье». Историческим консультантом постановки стал директор Национального музея Карелии Михаил Гольденберг. В основе сюжета – реальные события начала XIX века, связанные с судьбой французского инженера, взятого в плен в ходе Отечественной войны 1812 года и направленного в Карелию на Александровский завод развивать оружейное производство. Создатели оперы вслед за Паустовским строят историю в романтическом ключе, снабжая героя двумя возлюбленными: оставшейся в Париже невестой и русской девушкой, выхаживающей его после ранений. Не забыты и драматические мотивы: начальник полиции, тщетно домогающийся русской подруги инженера, устраивает ему неприятность. Новая пушка, которую герой отливал согласно инновационным европейским технологиям, взрывается в ходе презентации, устроенной для приехавшего в Карелию царя. При этом опера в целом ближе лиро-эпическому жанру: здесь есть картины роскошных великосветских балов и бегства французской армии, на сцене появляются Александр I и Наполеон, а еще есть партия Голоса озера и неповторимые звуки кантеле – образ карельской природы и Вечности, примиряющей исторические катаклизмы и людские судьбы.
Полностью интервью опубликовано в журнале «Перспектива. Поколение поиска» N 7(8)/2021.
Рекомендуем прочитать статью об оперной диве из Бурятии Ольге Жигмитовой.
