Серенький волчок и другие
Анна НЕКРЫЛОВА, кандидат искусствоведения
Неосознанное чудо материнской любви.
Фазиль Искандер
Колыбельные песни, как и весь детский фольклор, составляют важнейшую часть устно-поэтического наследия любого народа. Разнообразием текстов, красочностью и емкостью слова, интонационному варьированию, мелодичностью напевов русский детский фольклор нисколько не уступает другим жанрам и видам народного творчества. Строго говоря, то, что называют обобщающим термином детский фольклор, следует разделить по крайней мере на два самостоятельных раздела – собственно детский (исполняемый детьми) и материнский (адресованный детям). К последнему относятся разного рода потешки, пéстушки, прибаутки, сказки.
В советской России воспитание было перепоручено государству (ясли, детский сад, школа) и колыбельные песни практически вышли из употребления. Однако сейчас интерес к ним возрастает, причем не только и не столько как к части культуры, оставшейся где-то в истории и связанной с ушедшим традиционным бытом, а как к непреходящей ценности, актуальной составляющей современной культуры, педагогики, которая не может и не должна игнорировать многопоколенный опыт.
Разумеется, существовало немало суеверий и запретов, которые постепенно уходили из жизни. Но было и сильное рациональное начало, на него-то и стоит обратить внимание.
Звуки небес
Воспитание начиналось с колыбельных песен. Слыша их, ребенок привыкал к голосу близких, формировал первоначальный словарный запас. В ранний младенческий период он не понимал слов, сюжета и лишь постепенно начинал осознавать, о чем ему поют. Колыбельные песни вводили в мир семьи, хозяйственных забот и дел, природы, вещей и отношений, народной поэзии и особый звуковой ландшафт. Зачастую они оставались с человеком на всю жизнь как звуки небес у Лермонтова и лучистые глаза княжны Марьи у Льва Толстого.
Исполняемые матерями, бабушками, нянями, кормилицами, старшими сестрами, они выполняли много функций. Прагматика теснейшим образом соединена с поэзией, ибо народная педагогика ориентировалась не только на обеспечение здоровья (физического, психического) и правильного развития ребенка, но и на постепенное включение в жизнь взрослых, на передачу культурного, хозяйственного и духовного опыта.
Естественно, первое предназначение колыбельных – успокоить, угомонить малыша, помочь уснуть. Испокон веков существует два верных признака здорового ребенка: хороший сон и аппетит. К тому же и взрослым легче: родители тоже могут выспаться или заниматься своими делами.
Разговор о колыбельных песнях следует начать с люльки (колыбели, зыбки). С ней соблюдалась масса правил, учитывался целый ряд требований. Например, для изготовления колыбели и очепа (шеста, на котором она висела) использовали только определенные породы деревьев. Тут важно было и то, для мальчика или девочки, для первенца или очередного. Отнюдь не случайно люльку крепили к матице (основной балке потолка). Это мыслилось как усыновление ребенка домом. Сама колыбель как бы повторяла материнское лоно, и малыш, помещенный между полом и потолком, продолжал находиться в невесомости, свободном плаванье. Очеп воспринимался как пуповина, которой он связан с домом.
Первая земная обитель человека должна быть удобной и безопасной как для младенца, так и пестуньи, сидящей рядом и занятой ручной работой. Необходимо напомнить, что качанию придавался особый смысл. По народным представлениям оно стимулирует рост и развитие ребенка, помогает адаптироваться к земным условиям – гравитационным ритмам окружающей среды. Для сравнения: качели, любимое развлечение молодежи, считались не просто забавой. Они способствовали раскачиванию энергии и сексуального начала, понимались как магический способ подвинуть, подтолкнуть к супружеству.
Колыбельные же прекрасно вписывались в мерное покачивание люльки, поскрипывание шеста-очепа, монотонный звук веретена, благодаря чему достигалось целостное гармоничное восприятие слуховых, зрительных, вибрационных, тактильных раздражений, нанизанных на некий единый ритм, что самым благоприятным образом влияло на физическое, психическое и умственное развитие.
Для защиты дитяти от злых сил, сглаза, болезней на колыбельку навешивали разные обереги, помещали в изголовье иконку. Впрочем, некоторые предметы выполняли и другие функции. Например, по-своему предопределяли будущее ребенка, указывали на главные занятия, которыми ему предстоит заниматься. Мальчику привешивали маленький топорик, девочке – прялочку, у горцев будущему джигиту – маленький кинжал и т. д.
У многих народов зафиксирован обычай класть в колыбельку или подвешивать к ней фигурку птички. За этим обычаем скрывается огромный культурный контекст. Прояснить его смысл поможет обращение к широкому полю значений, которыми наделен образ птицы в народной традиции. Подвешенная к зыбке, она воспринималась и как первая игрушка, и как оберег. Наделение фигурки птички столь ответственной миссией далеко не случайно. В различных мифопоэтических традициях птицы выступают демиургами (божественными творцами), тотемными предками людей, символами небесного светила, чудесными вестниками. Они осуществляют связь между мирами, приносят на крыльях или в клювах детей, уносят в мир иной души умерших. Кроме того, на всем культурном пространстве Земли птица понималась как хранилище души. Так что за каждой, пусть совсем незамысловатой птичкой, вырезанной из дерева, вышитой на полотенце, нарисованной на прялке, стоит сонм традиционных образов: для русских это и сказочный Финист Ясный Сокол, и горемычная кукушка женских причитаний, и сладкоголосая Сирин – полуптица, полуженщина, фантастически красивая героиня народного лубка, и неземная невеста Гвидона Лебедь Белая, и волшебная Жар-птица, и царь птиц Орел, и Голубь как олицетворение Святого Духа, мира и обновленной жизни. Квинтэссенцией этого огромного, содержательного мира орнитоморфной образности оказывается маленькая простенькая птичка, положенная заботливой рукой мамы или бабушки в колыбельку малыша. Становится более понятным и едва ли не обязательное наличие образа птички в самом первом фольклоре – песнях, потешках, прибаутках.
Можно привести множество примеров, где лежащее на поверхности нехитрое содержание колыбельных оказывается намного глубже, теснее связанным с мировидением человека традиционной культуры, с особой фольклорной поэтикой, с системой нравственных, поведенческих правил и норм.
Магия слова
Колыбельные включали такие важные понятия, как добро и зло, свои и чужие, хорошее и плохое, опасное и благоприятное и т. д. Через колыбельную ребенок начинал понимать заботы семьи, назначение отдельных предметов, разделение труда между членами семьи, названия обитателей скотного двора, домашних и лесных птиц, зверей (голуби, жаворонки, петушок, курочки, коровка, собачка, соболь, лисичка, серый волчок и т. д.).
Одна из главных задач колыбельных, вообще культуры материнства – ввести ребенка в мир человеческой культуры. В основе поэзии пестования лежало практическое знание специфики детского возраста, которое накапливалось веками и закреплялось в многообразных приемах воспитания на разных этапах жизни.
Колыбельные – это всегда набор нескольких песенок, имеющихся в запасе у пестуньи. Выбор, сочетание их определялись разными причинами. Среди них желание изобразить идеальный мир во всех составляющих. Здесь срабатывает своеобразная магия слова, вера в способность наговорить желаемое. То, что изображается, о чем и как поется, должно если не предопределить судьбу ребенка, то обозначить, высказать мечту о счастливой жизни, обрисовать желательную, правильную картину взаимоотношений в семье, с природой, соседями и пр. Изображается идеальный предметный мир: колыбелька золотá, подушечка пуховá, одеяльце соболье, сапожки сафьяновые. Ребенок красив, здоров, носит златорусы кудри (что отсылает к выработанному в иконописи облику ангела), он ягодиночка, писана картиночка, непременно вырастет богатырем или красавицей, доброй помощницей. Семья тоже идеальна: мужик богат, у него семеро ребят, все по лавочкам сидят, кашу масляну едят, кашка масляная, ложки крашеные.
Младенца баюкают голуби и коты, помогают засыпать соболи и ласточки-касатки, Сон и Дрёма. Естественны христианские обращения: «баю-баю-баю», «бай, Богородица, сну дай!»; «Матушка Богородица, сыну дай здоровьица!»; «ангелы летели, Олёшу крылышком задели… Олёше спать доле велели».
С традиционными мотивами колыбельных легко познакомиться, обратившись к теперь уже нередким изданиям сборников детского и материнского фольклора. Рассказать обо всем, конечно, невозможно в рамках небольшой статьи. Ограничусь еще некоторыми моментами.
С помощью колыбельных происходит накопление чувственных впечатлений, подсознательное ощущение эмоционального поля, в основе которого – надежность, защищенность, любовь, нежность, забота. Русская пословица гласит: «Не от еды дитя растет, а от радости».
Начало начал
Мерный такт, ритмика, мелодия закладывали то, что принято называть этнослухом. По сути это первые уроки музыки. Их пели всем, значит, и воспитание было всеобщим. В дальнейшем это способствовало вхождению в мир взрослого музыкального фольклора. Давно замечено: ребенок, которому поют колыбельные, раньше начинает «гукать», стало быть, раньше развивает гортань, практически не нуждается в логопеде – фонетические особенности родной речи заложены в подсознании, и ему гораздо легче воспроизводить их.
Овладение интонационным языком вводит человека в этническую, национальную, региональную культуру. Живая интонация, сочетания вербальной и музыкальной составляющих справедливо расцениваются и как социальный феномен. Социализация маленького человека – важнейший этап, который на сознательном уровне проходит позднее, а на бессознательном – в том числе с голоса родных, напевов, сюжетов и образного мира колыбельных, эмоционального переживания. Интонация – это способ и форма общения поколений между собой, приобщение к местному говору, певческой традиции.
Колыбельные песни, как любой жанр фольклора, не существуют сами по себе. Они – первый шаг в знакомстве со всем культурным наследием народа, семьи, рода. Особый музыкально-стихотворный ритм, простые музыкальные и словесные структуры роднят их с заговорами, заклинаниями, обрядовыми песнями. Одновременно с колыбельными ребенок получал целый набор игрового фольклора. Впрочем, как и с противоположностью колыбельных – потешками, приговорками, простейшими играми («ладушки»; «сорока-ворона кашу варила»), которые применялись не для успокоения и засыпания, а наоборот, пробуждения и поддержания радостных эмоций.
Сходные мотивы (словесные и музыкальные) и образы встречаются в колядках, хороводных песнях, лирике, сказках, легендах, заговорах. По мере роста ребенка расширялся и углублялся круг общения с людьми различных степеней родства, профессий, национальностей. Наконец, людьми другой культуры. Четче осознавалось и принадлежность к собственным фундаментальным основам, поддерживаемым традицией. Начало всему закладывалось колыбельными песнями.
Полностью статья была опубликована в журнале «Человек и мир. Диалог», № 4(9), октябрь – декабрь 2022.