Константин Корнилов: «Кинцуги — это про сохранение истории вещей, продолжение их жизни»

Мастер-практик из Сергиева Посада — о том, как чинить предметы, открыть свою мастерскую и превращать минусы в плюсы с помощью любимого дела

Теги: Япония | Национальная культура | Кинцуги

Кинцуги, или, буквально, «золотая заплатка», — японская техника реставрации керамических изделий с помощью лака, который смешивают с серебряным, золотым или платиновым порошком. Согласно легендам, появление этого вида реставрации относят приблизительно к XV–XVI векам, когда активно формировались принципы японской чайной церемонии.

На ранних этапах осуществлялась реставрация клеевым лаком без декора, а ближе к XVII–XVIII векам широкое распространение получает техника золотого напыления. Понятие «кинцуги», описывающее не только художественный прием, эстетику, но и некую философию, подвергается широкому переосмыслению начиная со второй половины XX века.

Константин, расскажите, пожалуйста, немного о себе: какое у вас образование, чем занимались до знакомства с техникой кинцуги?

Я учился на лингвиста-переводчика с английским языком, но так и не окончил университет, не доучился. И потом через всякие жизненные перипетии со сменой работы и деятельности пришел к кинцуги. Если точнее, до того как погрузиться в изучение техники кинцуги, вообще занимался промышленным альпинизмом. И так как работа сезонная, свободное время я мог посвящать, например, китайской чайной церемонии, которая меня давно уже увлекала. Разбитый мною чайный предмет и привел меня туда, где я сейчас нахожусь. Захотелось починить его, поэтому стал искать возможные способы и изучать.

У кого же вы учились технике кинцуги?

После долгих поисков в Интернете я нашел сайт американца Дэвида Пайка, который на тот момент уже жил в Японии около 20 лет. Соответственно, вся информация была представлена на его сайте на английском языке. Я заказал у него набор и по его видео стал изучать сам процесс. Примерно за полгода по видео уже освоил последовательность реставрации и через 2,5 года путем постоянной практики научился чинить различные предметы.

С какого момента вы сами стали вести страничку в социальных сетях, посвященную кинцуги?

Свою первую страничку я начал вести во Вконтакте в мае 2015 года и тогда стал чинить предметы и посуду, которые мне отдавали уже не только родственники и друзья. В это же время начал проводить ежегодный новогодний конкурс, когда за самую интересную, цепляющую историю поломки предмета стал брать вещь в работу на безвозмездной основе. Сейчас в конкурсе уже есть и первые, и вторые места, а все участники получают скидку на ремонт.

Сколько в среднем по времени занимает ремонт одного изделия?

На данный момент в мастерской ремонт одного изделия занимает от 8 до 12 недель. Это связано с большой загрузкой и количеством поступающих предметов. При небольшой загрузке в среднем на вещь уходит примерно 5 недель. Количество времени напрямую зависит от многоступенчатого процесса реставрации и того результата, которого хочется добиться.

Предположим, я разбила свою чашу (тяван) для японской чайной церемонии и приношу ее вам. Что вы будете с ней делать?

Я беру вашу чашу, увожу в мастерскую и в течение следующей недели ее осматриваю, оценивая объем работы и денежные затраты, которых потребует ремонт. После обоюдного согласия предмет уходит в работу. Первый этап, через который он проходит, называется «расшивка». Алмазными инструментами я зачищаю грани и формирую линию будущего шва. Затем грунтую и ставлю в сушку на 3–4 дня. Потом готовится клеящая смесь нориуруси на основе риса и лака, разбитые частицы склеиваются и стягиваются специальным скотчем. Далее предмет опять отправляется в сушку — специальный шкаф или коробку, где температура поддерживается от 22° при относительной влажности от 60–70 %. Получается, что лак полимеризуется во влажных условиях, схожих с климатом в Юго-Восточной Азии. Через 2–3 дня предмет достается, с него снимается бандаж, поверхность расчищается от лишней смеси, и он снова погружается в сушку. В общей сложности так называемая сушка занимает примерно полторы недели. Следующий этап — работа с заполняющей смесью сабиуруси, которая состоит из порошковой глины тоноко, воды и лака уруси. Благодаря ей восполняются (лепятся) сколы и швы, а далее на 3–4 дня предмет опять попадает в сушку, после чего заново зачищается. Если сколы обычные, то достаточно двух таких лепок. Далее используется цветной лак для промежуточных слоев, им закрываются швы с повторением этапа примерно 2–3 раза с сушками. И на финальном этапе происходит засыпка: сначала тонким слоем на швы наносится цветной лак, затем присыпается серебряной или золотой пудрой.

А какие предметы попадают в ваши руки? Бывает ли что-то необычное?

Совершенно разные, иногда простые, иногда очень сложные. Например, победительница предыдущего новогоднего конкурса сдавала мне шкатулку, которую я чинил около года. Это была шкатулка из вьетнамского мыльного камня, очень нежного материала, требующего кропотливой работы. Из необычного, был, например, «сиделец» — современная скульптура человека, сидящего на корточках.

Дорогое ли это удовольствие — отремонтировать вещь в стиле кинцуги?

Да, это очень дорогое удовольствие. Например, если бы шкатулка не стала победителем новогоднего конкурса, который я провожу ежегодно, и не чинилась бесплатно, такой ремонт обошелся бы примерно в 100–120 тысяч рублей. Вообще стоимость ремонта зависит от длины шва, объемов восполнений и сложности работы. Может стоить и 15, и 30 тысяч рублей, все зависит от масштабов разрушения предмета. Все материалы я покупаю в Японии, но относительно стоимости моей работы цена материалов не так велика.

С какими трудностями в процессе работы приходилось сталкиваться?

Последовательность этапов я уяснил примерно за полгода, а потом еще долго развивал и улучшал сам процесс, опираясь на практические результаты. Но через 2,5 года у меня случился творческий кризис, потому что спросить не у кого, сам не понимаю, а кажется, что все разваливается. То есть я чиню предмет 1–2 месяца, а потом у хозяина он ломается в течение от 4 недель до 4 месяцев. В итоге я проанализировал все предметы и выяснил, что это 4% процента от общего количества, или статистическая погрешность, а мое восприятие субъективно, так как многое зависит от хрупкости самого материала и условий его использования.

Насколько я понимаю, у вас есть своя мастерская, которая сейчас на ремонте. Проводите ли вы мастер-классы? Читаете ли лекции по технике кинцуги?

Как таковых мастер-классов я не провожу, но придумал формат открытой мастерской. Это значит, что можно записаться на удобный для меня и вас день, прочитать материалы, которые я даю, приехать в мастерскую (она находится в Сергиевом Посаде) и чинить свой предмет под моим надзором. Вход в мастерскую платный, но работать можно целый день с утра и до вечера. Конечно, немногие ученики выдерживают такой формат, но это одновременно и способ отобрать тех, кому действительно нужно. Если люди хотят научиться технике кинцуги, могут поехать или в Японию, или в Сергиев Посад. Помимо этого я даю онлайн-консультации, отвечаю на вопросы, что-то подсказываю. Лекции иногда читаю по приглашению. Например, моя лекция проходила в Центре восточной литературы РГБ в рамках выставки «Искусство чая».

Много ли мастеров кинцуги в России сейчас? Или вы пока такой один?

В течение первых лет, наверное, я был единственным в России, кто глубоко занимался техникой кинцуги: изучал, писал статьи, читал лекции и продолжал чинить предметы в достаточно большом количестве. Сейчас, конечно, не только я один этим занимаюсь, но тут еще надо понимать, что подразумевается под словом «мастер». Одно дело, когда ты этим занимаешься на постоянной основе в качестве своей основной деятельности, и другое — когда люди увлекаются кинцуги как хобби. Например, в год я чиню примерно 300 предметов — это мой основной заработок и большая ответственность перед людьми, так как «нельзя терять лицо».

Была ли у вас идея объединить свои статьи, фотографии процесса и самих изделий в какой-то каталог или книгу?

Была идея написать книгу, но я все больше прихожу к тому, что это похоже на процесс обучения человека вырезать аппендицит теоретически. Кинцуги — это техника, которая связана с мелкой моторикой и практическими навыками в первую очередь. Чем больше ты будешь этим заниматься и повторять определенные действия, имея правильный образец, тем лучше будет получаться. Очень похоже на медитацию, на мой взгляд.

А для вас кинцуги — это техника реставрации предметов, искусство или философия?

Для меня это скорее про сохранение истории вещей, продолжение их жизни. Если предмет разбивается, он перестает существовать. С помощью техники кинцуги предметом можно пользоваться дальше, то есть восстанавливается его прямое назначение. При этом вещь одновременно принимает свою старую форму и приобретает новую, она, конечно, уже другая. Кинцуги подчеркивает красоту того, как она разбилась, ее историю. Получается, ты смотришь на отремонтированный предмет и уже не можешь представить его другим, он становится еще прекрасней. Все недостатки являются продолжением наших достоинств и наоборот, а любые минусы можно превратить в плюсы. Техника, искусство и философия соединились для меня в одном понятии, которое мне близко. Более того, мне вообще нравится чинить предметы, так что, если бы не материальная сторона нашей жизни, я бы с удовольствием делал это бесплатно.

Какое развитие вы видите для себя в этой области?

Можно создать сообщество мастеров и любителей кинцуги, получать членские взносы и ничего не делать. Не зря же я назвал свой сайт и страничку kintsugi.ru (смеется). Можно пробовать цветные лаки и росписи предметов в районе шва, чем я как раз активно занимаюсь. А если совсем серьезно, то из лакового ремонта можно двигаться в сторону более ювелирного направления, скобочного, традиционно китайского. Только мне не совсем нравится чинить предметы скобами, я сейчас придумываю что-то свое. Возможно, такие вещи будут даже более функциональны.

Фото: Константин Корнилов

Рекомендуем прочитать интервью с Ураной Куулар – мастером и преподавателем икебаны школы Согэцу и чайной церемонии Омотэсэнкэ.