Из истории масонов в Китае Алексей МАСЛОВ, директор ИСАА МГУ
Теги: Китай | Национальная культура | Шанхай | Масоны
На шанхайской набережной Вайтань, прямо у слияния реки Хуанпу и ее притока Сучжоу возвышается здание красновато-кирпичного цвета, которое известно, пожалуй, всем, кто побывал здесь. Это «Астор-хаус», первый отель и первый ресторан западного типа в Китае, построенный в 1840-х годах. Он много раз перестраивался, но всегда был центром западной жизни Шанхая, символом роскоши, новых идей и авангарда жизни 1920–1930-х. Отличался изысканной кухней, регулярными балами, концертами и известными гостями. Здесь останавливались десятки знаменитостей, включая президента США Улисса С. Гранта, когда тот посетил Шанхай в 1879-м. В 1920-м в «Астор-хаусе» жил философ Бертран Рассел, в 1922-м – Альберт Эйнштейн, в 1931-м – Чарли Чаплин, которому так понравилось это место, что он вернулся спустя пять лет в свой медовый месяц. Отель расширялся, здание существует и по сей день. Правда, оно превращено в музей.
За созданием этого великолепия стоял владелец – Девитт Янсен (1840–1894), американец, проведший большую часть жизни в Шанхае, крупный бизнесмен, член Шанхайского муниципального совета и помощник судьи городского консульского суда США.
Но главное, он был одним из лидеров шанхайских масонов, окружным мастером американской ложи, которая объединяла несколько организаций по всей стране. И многие управляющие «Астор-хауса» на протяжении десятилетий были масонами. Вольные каменщики сыграли немалую роль в истории Китая XIX – середины XX века, занимаясь развитием промышленности, в том числе текстильной, торговлей и финансами.
Масонство появилось в Поднебесной в середине XIX века. Первые ложи создали выходцы из Англии, затем к ним присоединились американские, шотландские, немецкие и даже филиппинские единомышленники. Их были сотни, и ничего тайного не имелось. Все ложи, их руководители и адреса залов собраний перечислялись в ежегодных справочниках, которые публиковали шанхайские и гонконгские издания. Главная цель была очевидна и одновременно весьма сложна: воссоздать в полуколониальном Срединном государстве, находящемся в тот момент под контролем иностранных держав, некий флер западной жизни, клубную манеру общения «истинных джентльменов», посвященных в тайны мироздания и одновременно являющихся коммивояжерами, торговцами, владельцами гостиниц и ресторанов. Западное масонство по всей Азии активно помогало установлению деловых и прежде всего торговых связей.
Торговые магнаты
После Первой опиумной войны, полностью проигранной Китаем, 29 августа 1842 года стороны заключили Нанкинский мирный договор. Шанхай становился одним из пяти открытых портов страны наряду с Кантоном (Гуанчжоу), Амоем, Фучжоу и Нинбо. Открылся и Гонконг, и во всех этих городах создавались западные поселения – сеттльменты. Население в них было невелико, да и жизнь там значительно отличалась от той, к которой привыкли европейцы и американцы. Но все бытовые неудобства перевешивал один фактор – чрезвычайно выгодная торговля. На товарах из Китая можно было заработать сотни процентов, учитывая даже неблизкую перевозку.
Как следствие, сеттльменты и концессии быстро росли, Шанхай постепенно превращался в центр западной культуры в Азии, и через несколько десятилетий его назовут Парижем Азии (правда, и гулящей девкой Азии тоже, учитывая количество развлечений). В 1849 году в британской концессии проживало уже 175 англичан. Город по тем временам представлял собой не худшее место для иностранцев. Например, в Кантоне купцы были ограничены небольшой территорией, а вот в Шанхае пользовались значительной свободой. Впрочем, надолго и слишком далеко отъезжать запрещалось, необходимо было вернуться в тот же день.
Чтобы сохранить привычный образ жизни и воссоздать комфортную среду, многие иностранцы стали создавать масонские союзы и проводить регулярные собрания. Всего в Шанхае за всю историю действовало 21 общество. Первым стала «Северная ложа» под юрисдикцией Великой ложи Англии, основанная в 1849 году, последним – Johannislodge Lux Orientis («Ложа Иоанна света с Востока») под юрисдикцией Великой ложи Вены, созданный в январе 1933-го.
Британцы с первых же лет вступления в город на реке Хуанпу стали воссоздавать среду обитания, основанную на клубах, благотворительных фондах и максимально широком социальном общении. Некоторые престижные клубы появились в 1860–1870-х. Самый известный из них Шанхайский клуб вскоре стал эксклюзивным заведением для британской элиты. Считалось, что в нем был самый длинный бар в мире или по крайней мере в Азии. Конец бара у окна, выходящего на набережную, резервировали для речных лоцманов. Рядом с ними во главе бара сидели самые богатые и влиятельные члены западного общества, финансисты и торговцы. Британский «Загородный клуб» был известен как эксклюзивное заведение: здесь имелись обширные газоны, клумбы, фонтаны, бассейн, бильярдные столы, карточная комната, небольшой театр, бальный зал и теннисные корты. И все это на фоне полуколониального и только-только начинавшего развиваться Шанхая.
Построили в городе и ипподром. В 1848-м на нем провели первые скачки, а председатели и члены Шанхайского скакового клуба избирались из числа самых выдающихся членов общества. Англичане стали первыми, кто организовал исследовательские ассоциации, в том числе отделение Королевского азиатского общества со штаб-квартирой в Лондоне.
Масонские ложи существовали в русле вестернизации Поднебесной. Они были не только системой социализации, но и способом выживания в тяжелых для западного сознания условиях. Следует учитывать, что в Шанхай и Гонконг прибывали не только джентльмены, но и многие бедняки без связей – начать новую достойную жизнь. Романтические рассказы о загадочном и мудром Востоке сталкивались с суровой реальностью: совершенно чуждая культурная среда, недоступный пониманию менталитет, экстремальный климат с чередованием зноя и ливней, тропические болезни – все это осложняло жизнь новоприбывших. Большой проблемой был и поиск работы, так как за места в торговых предприятиях (а именно этим в основном занимались иностранцы в Шанхае) шла настоящая борьба. Многих ужасали условия, в которых работают сами китайцы. Иногда те трудились в прямом смысле за миску риса в день, чего европеец не мог себе позволить ни при каких обстоятельствах. Так что масонские ложи, различные клубы и ассоциации служили особой формой адаптации к стрессу. Ложи занимались благотворительностью, выделяли средства на обучение молодежи, создали первую среднюю школу для иностранцев.
Важнейшей функцией масонства оставались горизонтальные связи иностранцев, поэтому регулярно проводились открытые собрания, балы или обеды. Например, специальный комитет по развлечениям Массачусетской ложи в 1930-х устраивал многочисленные общественные мероприятия. Братьям также рекомендовалось посещать ежемесячные «Скрепляющие обеды» в Масонском клубе. Кстати, именно массачусетцы первыми начали принимать в свои ряды китайцев, за ними последовали ложи Филиппин.
Имена на улицах
В Гонконге ложи формально возникли раньше, чем в Шанхае. В 1844 году появилась британская Королевская ложа Сассекса № 501. Среди ее членов были неординарные личности. Например, доктор Грегори Пол Джордан (1858–1921), великий мастер на протяжении 17 лет подряд. Пожалуй, это рекорд для масонских мастеров Китая, и в его честь названа улица в самом центре современного Гонконга.
Окружение Джордана хорошо показывает, насколько точно в тот период масонство переплеталось с развитием иностранной общины и различными административными и организационными инициативами. Практически все видные масоны были успешными бизнесменами, реформаторами и организаторами.
Грегори Джордан, британско-индийский (родился в Калькутте) врач и педагог армянского происхождения, работал начальником службы здравоохранения порта и имел частную медицинскую практику. Поскольку она приносила неплохой доход, Джордан выступил сооснователем мемориального госпиталя Элис, первой учебной больницы западного типа для китайцев, и оказывал в нем медицинские услуги бесплатно. Занимая разные должности в Гонконгском университете, в 1918-м он стал проректором. Вместе с несколькими соотечественниками и сэром Хо Каем (или Хэ Ци) в 1887 году основал Гонконгский медицинский колледж, первый по западной системе. Одним из его студентов был Сунь Ятсен, отец-основатель Китайской Республики, тесно связанный с триадами (оргпреступные группировки. – Ред.).
Очень интересен сэр Хо Кай (1859–1914). Большой друг Джордана, выпускник университета Абердина (Шотландия), адвокат, врач, реформатор, революционер и публицист, первый китаец, возведенный в рыцарское достоинство Соединенного Королевства. Он играл ключевую роль в отношениях между местным сообществом Гонконга и британским колониальным правительством, был сторонником реформ. В честь него и его зятя Ау Така (1840–1920) назван аэропорт Кай Так. Он же в 1910 году помогал создавать университет Гонконга, ныне один из ведущих научно-образовательных центров Азии.
Еще один масонский мастер Джон Кельвин Фергюсон (1866–1945) – американский китаевед, исследователь и собиратель ориентального искусства. Занимая в течение многих лет посты правительственных советников различного уровня, он, как и многие коллеги, прекрасно знал китайский язык, чему поражались даже носители языка.
Фергюсон был направлен в методистскую миссию в Чжэньцзян в провинции Цзянсу, где занялся изучением языка. Начал с классических текстов, которые затем переводил на разговорный, чтобы улучшить свои способности. Переехав в Нанкин в 1889 году, в гостиной своего дома проводил для молодых китайских слушателей занятия, которые переросли в создание колледжа Хуэйвэнь Шуюань. В свою очередь, колледж превратился в Нанкинский университет, сегодня один из крупнейших в стране.
Способности американца приметил Шэн Сюаньхуай, влиятельный промышленник и предприниматель, и в 1897-м пригласил его основать заведение западного образца в Шанхае – Наньянскую государственную школу, предшественницу нынешнего крупнейшего городского университета Цзяотун. Уже позже при поддержке Шэна Фергюсон купил «Син Ваньбао» («Новая вечерняя газета»), которая оказалась самым успешным ежедневным изданием города. Он был почетным секретарем Королевского азиатского общества (Северокитайского отделения), редактировал его научный журнал. Позже, в 1903-м, Фергюсон стал секретарем по иностранным делам в министерстве торговли Китая, до 1907-го являлся советником в правительственных бюро и главным секретарем Императорской китайской железнодорожной администрации.
Джон Фергюсон считался хорошим переводчиком классических текстов, но сумел поругаться с другим крупнейшим китаеведом Гербертом А. Джайлсом (тот был великим мастером ложи на юге, в Фучжоу), который опубликовал на его труды разгромную рецензию и посоветовал отказаться от переводов поэзии.
После 1927 года Фергюсон стал советником нового гоминдановского правительства и считался патриархом американской общины Пекина, владел большим домом, полным слуг и учеников. Пользуясь своими знаниями и связями, начал приобретать предметы китайского искусства для музея «Метрополитен» в Нью-Йорке и сам собрал огромную коллекцию – ей до сих пор любуются посетители этого музея. Фергюсон скончался в США в 1945 году.
Русские
Существовало ли в стране русское масонство до 1930-х годов? Прямых указаний на это нет. Но есть упоминания, что два русских морских офицера принимали участие в церемонии в Северной ложе в Шанхае летом 1863-го и «остались очень довольны британским методом проведения церемонии посвящения». Также известно, что масоны работали на дипломатических постах до 1917 года, о чем рассказала писательница и поэтесса Нина Берберова (1901–1993). Она была замужем за поэтом Владиславом Ходасевичем, с 1925-го жила в Париже, общалась со многими видными деятелями эмиграции и написала на основе архивов большой труд по русскому масонству за рубежом.
Среди вольных каменщиков в Китае она называла действительного статского советника Николая Александровича Кудашева, который был посланником в 1916–1917 годах и продолжал занимать этот пост до 1920-го, пока китайские власти не закрыли русские дипломатические представительства. Другой масон, известный дипломат и востоковед Иван Яковлевич Коростовец (1862–1933), в 1908-м был назначен посланником, а 1912-м по поручению премьер-министра С. Ю. Витте возглавил дипломатическую миссию в Урге. Там он подписал межгосударственное соглашение, признававшее автономию Внешней Монголии и дававшее русским подданным в Монголии ряд привилегий. Коростовец отправился в эмиграцию в Берлин и в 1921-м опять посетил Пекин, где издал свою книгу о событиях «боксерского восстания» 1891–1901-го. Еще одним масоном был Борис Павлович Пелехин (1883–1943), в 1910–1913 годах – второй секретарь миссии в Пекине. Он находился на дипломатической работе в Сербии, где и остался после 1917-го, переехав затем в Париж.
Казалось бы, русские масоны должны были активно действовать на северо-востоке Китая, в регионах, непосредственно прилегающих к их отечеству. Но таких сведений сохранилось крайне мало. Например, в 1934-м и 1937-м великим мастером ложи Сунгари в Харбине стал Раймонд Кабалкин. В 1929 году там же он начал работать в американской компании по продаже тормозных колодок. В Харбине также действовала ложа розенкрейцеров, в которой, как считается, подавляющее число членов составляли русские эмигранты. Мастером ложи являлся И. А. Гриднев, служащий управления Великого Харбина, а его ближайшими помощниками были Голубятников и Грызлов (он же поэт Ачаир и секретарь местного Христианского союза молодых людей, тесно связанного с масонством).
Масонство в Поднебесной просуществовало до середины 1950-х годов. Официально его никто не закрывал и не преследовал, просто после Японско-китайской войны 1937–1945 годов, а особенно после образования КНР в 1949-м стало ясно, что страна меняется навсегда. Иностранцы разъехалась, ложи рассыпались из-за недостатка членов. Многие из них перебрались в Гонконг и на Тайвань, где активно работают до сих пор и где сегодня существует Великая ложа Китая, созданная еще в 1949-м в Пекине.
Статья была опубликована в журнале «Человек и мир. Диалог», № 4(9), октябрь – декабрь 2022.
