Все самое интересное о жизни стран-соседей России
Обновлено: 19.03.2024
Культура и традиции
7 минут чтения

На границе непознанного

Польский театр – зеркало национального характера.











































































































Виктор Константинов

«Самое эмоциональное явление, существующее на границе непознанного», – такую характеристику искусства в целом и театра в частности дал один из главных создателей того, что сегодня во всем мире знают как феномен польского театра, – Тадеуш Кантор.

Польский театр – явление таинственное и во многом парадоксальное. С одной стороны, он принадлежит к таким же символам национальной культуры, как музыка Шопена: имена Ежи Гротовского, Анджея Вайды, Кристиана Люпы и других польских режиссеров сегодня всемирно известны, а среди его драматургов был сам Папа Римский Иоанн Павел II. С другой стороны, даже в периоды интереса к остросоциальным темам польский театр внешне не стремился быть кафедрой, с которой можно многое поведать миру. В отличие от философствующих английского и немецкого, блестящего французского, лицедействующего итальянского и переживающего русского, польский театр всегда сохранял тягу к некоей интровертной автономности. Но именно его сценические открытия ХХ и ХХI веков весь театральный мир воспринимает как общественные и эстетические события.

Пьесы в молитвах

Возможно, причину следует искать в том, что изначально, со времен Средневековья, польский театр формировался в русле религиозных традиций и мыслился как таинство, приобщение к которому хоть и важно для понимания фундаментальных основ бытия, касающихся всех, но доступно лишь посвященным. Первые польские пьесы (а точнее – сценарии литургических драм и мистерий) обнаруживаются в сборниках молитв. Первое из известных в истории польских театральных изданий появилось в Кракове на рубеже XII–XIII веков. Это литургическая драма Visitatio Sepulchri (Посещение Гроба Господня). И далее около двух веков подряд древнейшие записи польских драматургических текстов на латыни связаны с религиозной тематикой.
Ключевые идеи польского театра как метафизического и даже мистического пространства сформулировали польские романтики во главе с Адамом Мицкевичем. В дальнейшем все основные деятели польской сцены так или иначе соотносились с этой концепцией, развивая ее или полемизируя с ней.
Одним из ярких примеров тому стало наследие Станислава Выспянского – поэта и художника, оказавшего влияние на магистральные поиски польского театра ХХ века. Он создал то, что мы сегодняшним языком назвали бы моделью, матрицей или алгоритмом соединения романтических традиций польского театра с современными экзистенциальными и политическими проблемами. Основоположники польского монументального театра, в том числе Леон Шиллер (соратник знаменитого Гордона Крэга), искали новые сценические формы, вдохновляясь идеями Выспянского, а прорыв свершил Тадеуш Кантор, авангардный художник, создавший так называемый «Театр Смерти». В его программных спектаклях «Мертвый класс», «Велополь», «Я никогда не вернусь» действо напоминало путешествие на машине времени, заставляя снова и снова переживать трагические страницы истории ХХ века.
Следующий шаг сделал Ежи Гротовский, масштаб новаторства которого нередко сравнивают с театральными свершениями Станиславского. Его книга «К бедному театру» воспринималась современниками как манифест и учебник, позволяющий возродить сакральность театра, вернуть его из индустрии развлечений в пространство духовных откровений. До последних дней своей жизни Гротовский искал возможности приближения театрального действа к сути религиозных обрядов.
Среди его многочисленных учеников и последователей заметных результатов достиг Влодзимеж Станевский. Он создал Центр театральной практики «Гардзенице», завоевавший известность не меньшую, чем методика воспитания актеров, названная «экологической». В чем-то она смыкается с этнографической практикой, так как предусматривает экспедиции в районы бытования исконных национальных традиций. Эти полевые исследования предпринимаются для того, чтобы постичь связь между искусством и средой, в которой оно возникает.
Постановки, возникающие в итоге, следуют образцам доживших до наших дней театральных систем древнего Востока (например, кабуки), где суть представления заключена не просто в сопереживании зрителей сценическому действу, но в погружении публики в атмосферу и темпоритм живой природы. Неудивительно что Станевский много занимался инсценировками мифов Древней Греции и античной литературы, которые имели успех в Европе. Теперь в Польше работает множество последователей Станевского, успешно развивающих его опыт в собственных театральных центрах.

Не балетом единым

Сколь бы знаменитыми ни были драматические театры той или иной страны, труппы оперы и балета всегда могут дать им фору: они не связаны с языком, поэтому проще завоевывать мировую популярность.
Польша не следует этому правилу. Ее Большой театр – Национальная опера (Театр Вельки) в Варшаве – располагается в великолепном монументальном здании, построенном в 1825–1833 годах итальянским архитектором Антонио Корацци и торжественно открытом оперой Россини «Севильский цирюльник». Тем не менее среди лидеров оперного и балетного искусства этот театр не числится, хотя на его сцене выступали и ставили многие мировые знаменитости.
Зато в боковом крыле этого же здания работает Театр Народовы –Национальный драматический театр, основанный в середине XVIII века королем Станиславом Августом Понятовским. Это один из старейших театров не только Польши, но и всей Европы: его история начинается с премьеры 1765 года.
С 1997-го по 2003 год труппой руководил Ежи Гжегожевский, который каждый сезон ставил спектакль по одной из национальных пьес и произведению мировой классики. Он же запустил образовательную программу для молодежи, которая обеспечила театру приток новой публики.
Один из важнейших польских театральных центров располагается в Кракове на базе Старого театра. Он возник в 1781 году, когда город входил в состав Речи Посполитой. Его создали актер Матфей Витковский и драматург Феликс Орачевский. Сегодня это целый комплекс из четырех сцен: три – на улице Ягеллонов, одна, камерная, – у Старовисльной улицы. Кроме того, у театра есть популярный интерактивный музей.
Несмотря на солидную историю, краковский театр начал заявлять о себе как серьезный профессиональный центр лишь во второй половине XIX века. Тогда режиссеры Хиларий Мецишевский и Станислав Козьмян стали формировать школу воспитания актеров и постановки спектакля, основанной на детальном анализе драматургии. После Второй мировой войны репертуар театра расширился, включив пьесы самых интеллектуальных авторов ХХ века: Ионеско, Камю, Виткация, Мрожека.
На сцене краковского Старого театра работали едва ли не все ведущие польские драматурги и режиссеры: Тадеуш Кантор, Ежи Гротовский, Анджей Вайда, Кристиан Люпа и его ученики Гжегож Яжина, Кшиштоф Варликовский, а также яркий, провокативный Ян Клята. Нередко именно здесь они пробовали воплотить новые идеи, которые потом реализовывали на других площадках.
Наряду с памятниками театральной истории в Польше создаются и новые проекты, по-своему актуализирующие историю. Так, в 2014 году в Гданьске открыт театр елизаветинской эпохи, воссозданный на том самом месте, где, судя по найденным в ходе раскопок фрагментам, он находился в XVII веке. Планировка, отделка лож, раздвижная крыша, позволяющая играть и под открытым небом, и под навесом – все это в точности воспроизводит аутентичный прообраз.
С 1993 года в Гданьске проводится Шекспировский фестиваль, и со дня открытия театра он, разумеется, прописался в нем. Здесь не только показывают спектакли, но и устраивают мастер-классы, творческие встречи, концерты, шествия, прочие увлекательные события для самой разнообразной публики всех возрастов.

Эмиграция культур

Русская культура, творчески переплавляя музыкальное и театральное наследие разных народов, славится способностью с лихвой «возвращать долги», создавая великолепные образы других культур. Таковы, к примеру, польские сцены основных хитов русской оперной классики – «Ивана Сусанина» Глинки и «Бориса Годунова» Мусоргского.
Поляки, в полном соответствии с исторической правдой, предстают в этих операх отрицательными персонажами – врагами главных героев. При этом польский бал «Ивана Сусанина», а также картины «Сандомирский замок» и «У фонтана» в «Борисе Годунове» – музыкальные шедевры, полные восхищения блеском и красотой национальных традиций Польши. Тем самым и Глинка, и Мусоргский четко разделяют коварство конкретных персонажей и суть национального характера, к которому проявляют искреннее уважение.
Истинно русскими артистами стали поляки по происхождению Феликс Кшесинский и его знаменитая дочь Матильда, прославившаяся не только близкой дружбой с последним российским императором, но и мастерством балерины. Она обладала виртуозной техникой, первой после итальянских балерин стала исполнять новый по тем временам трюк – 32 фуэте, а также была великолепной актрисой.
Поляк Вацлав Нижинский прославил русский балет во всем мире и стал символом творческих открытий в технике танца, а его сестра Бронислава после успешной карьеры в дягилевской труппе возглавила Польский балет в Варшаве в конце 30-х годов.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Подписывайтесь, скучно не будет!
Популярные материалы
Лучшие материалы за неделю