Все самое интересное о жизни стран-соседей России
Обновлено: 19.03.2024
Культура и традиции
9 минут чтения

На Урфте

Дмитрий БАЛЬБУРОВ


















































































































































на Урфте

Фото автора

«Посмотри, какой прекрасный вид на Урфт, – говорит Дора Логен, берлинский свободный художник и дизайнер моды. – Его длина не больше полусотни километров, а сколько в нем воды! Целое водохранилище. Знаешь, здесь в Айфеле есть особые кратеры, и проходят такие… как сказать попроще… Линии силы. Они сходятся где-то в этом месте. Возможно, Гитлер что-то знал, когда строил орденсбург».

Дора не только Künstlerin (деятельница искусств), но еще мистик и эзотерик. Один из самых интересных ее артобъектов посвящен известному норвежскому экстрасенсу, масону и деятелю ордена розенкрейцеров Марчелло Хаугену. Композиция из нескольких шляп (цыганская шляпа была непременным атрибутом Хаугена) – каждая в виде то цветущего холма, то домика, то странного животного – по моему дилетантскому мнению ничем не уступает любому экспонату берлинского музея современного искусства «Бетания», неподалеку от которого Дора и живет.

Несколько лет она провела на севере Норвегии, бывала на российском Кольском полуострове и в результате написала книгу о культуре саамов «Под созвездием Большой медведицы». На хлеб насущный зарабатывала на официантской молочной ферме (где исключены средства механизации, чтобы не причинять вреда животным), ведь она поддерживает экологических активистов и зоозащитников. Вегетарианка, но не веганка, с друзьями из России охотно поест мясные тапас или айнтопф. Этнография – давнее увлечение Доры. Она приезжала на Амур, участвовала в издании книги о традиционных ремеслах здешних народов, провела выставку фотографий и арт-объектов. Бывала в Бурятии и Монголии, мечтает о Тибете. Каждый народ интересен ей в первую очередь духовными и обрядовыми практиками и космогоническими системами.

Может быть, Дора действительно чувствует линии силы, как здесь, на территории бывшего нацистского орденсбурга «Фогельзанг» (орденский замок «Птичья трель»). Я точно знаю, что ее ощущение силы связано не с этим лагерем подготовки «сверхчеловеков», а с расположенным всего в километре от него родовым гнездом Логенов – деревней Волльзайфен, где нынче никто не живет.

Овцы на Урфте

Вид на Урфт, протекающий в северной части Айфельского нагорья и впадающий в Рур, приток Мааса, действительно открывается чудесный – зеленые холмы, идиллические поля с рассыпавшимися точками овечьих отар, извилистое водохранилище с миниатюрными островками. Не верится, что находишься в одном из самых густонаселенных регионов Западной Европы, на стыке Германии, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга. Десять-двадцать минут езды на стареньком, но шустром «ситроене» друга Доры – известного художника Маттиаса Дорнфельда – и снова вокруг замелькают открыточные немецкие городки, а вскоре на горизонте тонкими черточками взметнутся шпили Кельнского собора. Но нам туда не надо.

Вообще, она предпочитает, чтобы ее называли Доро (от Доротее), а не Дора. Просто российскому уху и глазу привычнее второй вариант, и никаких ассоциаций со сверхтяжелой 807-мм пушкой, применявшейся вермахтом при штурме Севастополя в 1942-м. Дора и Гитлера-то упомянула лишь раз за наше многолетнее знакомство. Ей гораздо интереснее обсудить различия трехъярусных миров в космогонии европейских саамов и азиатских ульчей или методы дискурсивного управления в исторической практике Китая. «Политика, тем более война – это свинство», – вот кредо Доры. Похоже на лозунг о капитализме, несколько лет висевший в ее любимом левацком районе Кройцберг, что в Берлине.

Мой интерес к политике и военной истории не разделяет, предпочитает поговорить о чем угодно другом – Бурятии, современном искусстве, Марчелло Хаугене, Тибете, буддизме, миграционном кризисе. «Берлин – для всех», – считает она и подтверждает делом, регулярно работая волонтером-преподавателем с беженцами из Африки и Ближнего Востока. От этого и ее способность общаться с людьми, слабо знающими немецкий. Буддизмом увлекается настолько, что активно участвовала в строительстве ступы в берлинском районе Фридрихсхайн. Иностранцу с ней легко.

«Жаль, что у нас мало времени, а то бы съездили на маары, – говорит Дора. – Ты знаешь, что такое маар? Это такое озеро на месте маленького кратера. Там особенно ощущается связь с космосом». В «Фогельзанге» ей явно неуютно, да и неинтересно. Идет своей энергичной походкой бывшей футболистки из команды Пфорцхаймской высшей школы прикладных наук и дизайна, ее alma mater, болтает по телефону с Маттиасом. А мы озираемся вокруг, поеживаясь и непроизвольно понижая голос. Здесь действительно жутковато.

«Фогельзанг» – второй по величине (после территории съездов НСДАП возле Нюрнберга) в Германии сохранившийся объект истории, связанный с нацистской партией. Его аура не столь тягостна, как у мемориальных комплексов в Дахау и Аушвице. Но ровные параллельно-перпендикулярные линии брусчатки, плацев, водонапорной башни, казарм и учебных корпусов из темного камня и черепицы в старогерманском милитаристском стиле делают свое дело. На фоне окружающей природы это – суровая графика Дюрера в сравнении с живописными полотнами французских импрессионистов.

Казарма на Урфте

Каждый диктатор заботится о воспитании подрастающего поколения в нужном ему духе, и Гитлер не был исключением. Едва став канцлером в 1933 году, он распорядился создать партийные центры подготовки будущих гауляйтеров и прочих сливок нацистского общества. Кандидат в юнкеры должен был быть не старше 25 лет, зарекомендовать себя активным и сознательным партийцем, иметь благодарности по военной службе или гражданской работе, отличное здоровье и внешние данные, а также, конечно, доказанное арийское происхождение. Большую часть учебных часов кадеты изучали национал-социалистическую расовую теорию, знакомились с трудами Гобино, Вольтмана, Грум-Гржимайло, Розенберга, занимались физической и профессиональной военной подготовкой.

«Фогельзанг» спроектировали в 1934 году, строили два года, и уже в 1936-м первая полутысяча юнкеров ступила на его территорию. Кроме айфельского, нацисты успели основать еще два таких центра – в Померании (ныне Западно-Поморское воеводство Польши) и швабских Альпах, недалеко от знаменитых горнолыжных курортов Оберстдорфа и Пфронтена. Четвертый – в Мариенбурге (современном польском Мальборке) – остался в проекте.

Дора предлагает выпить кофе в летнем кафе на террасе бывшего «Орлиного двора», откуда Гитлер и другие партийные боссы произносили духоподъемные речи перед юнкерами и выпускниками. Ораторствовать здесь, похоже, было очень удобно, так как перед террасой простирается второй плац – Thingstätte. В нацистской Германии большой популярностью пользовались гигантские театрализованные представления, прообраз современного иммерсивного театра и шоу, драма, создающая собственную мифологическую реальность за пределами нашей реальности – Thingspiele. На плацу юнкеры реконструировали исторические события, пели хорами, приземлялись с парашютами, маршировали с факелами, так что вид с террасы открывается прекрасный.

на Урфте

Мрачную нацистскую эстетику немного оживляет своим стеклом и светлым металлом современный информационный центр, встроенный в здание «Зал славы» (Ehrenhalle). Здесь все, как в современной Западной Европе – много воздуха и света, просторные лестницы, лифты и туалеты для маломобильных граждан, мультимедийный центр, конференц-зал, книжные и сувенирные магазины, приветливые улыбчивые сотрудники. Недавно сюда переехала администрация Айфельского национального парка – одного из последних мест в Европе, где сохранились популяции диких кошек и черных аистов.

Во время войны союзники разбомбили несколько корпусов орденсбурга, превращенного в войсковую базу, а после победы британцы устроили на его месте тренировочный лагерь «Кемп Фогельзанг». С 1950-го по 2005-й годы здесь хозяйничали бельгийские военные. Ни те, ни другие не стали изживать следы нацистского прошлого, разве что построили на месте некоторых разбомбленных зданий новые. Например, Van Dooren, названное в честь тогдашнего командира базы. А могли бы все взорвать, и никто бы их не осудил. Так что британцев и бельгийцев можно благодарить за сохранение исторического объекта на берегу спокойных вод Урфта.

В Айфельском национальном парке проезд на машинах по грунтовым дорогам запрещен – здесь много экологических маршрутов пешком и на традиционных рейнских телегах с двумя лошадьми. Хотя шлагбаумов и КПП нет, никто этот запрет не нарушает, конечно. Дойти до заброшенной деревни Волльзайфен легко по прекрасно укатанной, подсыпанной разноцветным речным гравием проселочной дороге. За овечьими пастбищами и реликтовым буковым лесом иногда поблескивает тихий Урфт.

Дора спрашивает что-то свою мать Кристель, и та отвечает на немного пришепетывающем айфельском или ахенском говоре, в котором много рубленых согласных. Это разновидность рипуарских диалектов, фонетически и морфологически они ближе к нидерландскому, чем к литературному немецкому. 85-летняя Кристель ходит с нами весь день ради того, чтобы показать утраченную малую родину, и держится молодцом.

Не исключено, что Волльзайфен древнее даже Старой Руссы, которая впервые в летописях упоминается под 1167 годом. Король Конрад III подарил одному монастырю приход церкви св. Вальбурги в 1145 году, причем сама эта церковь была освящена вообще при дворе Каролингов в 799 году. Где приход – там и деревня, логично? В XVII веке хронисты упоминают уже церковь Св. Рохуса, которую местный граф повелел построить во славу католической веры после Реформации, так как местное население склонялось к протестантам. С этого момента история Волльзайфена известна гораздо подробнее.

Св. Рохус на Урфте

Рейнская область – особая германская земля. Может быть, даже не совсем германская. Шлайденское графство, где находится родная деревня Кристель, почти всю историю входило в состав герцогства Люксембург и стало прусско-немецким только в 1814 году, после краха Наполеона. Помимо языка, местные жители отличались от лишенных чувства юмора пруссаков или замкнутых австрийцев еще и характером, более открытым и жизнерадостным. Католическая религия, в отличие от северных нидерландских и восточных прусско-саксонских лютеранских соседей оставалась незыблемой твердыней в душах рейнцев. Она влияет на психологию и эстетическое восприятие людей даже сегодня. Показывая нам в Магдебурге домский собор Оттона I, сердце Реформации, Дора внезапно сказала: «Красиво, но католические храмы лучше. Сравни с Ахенским домом Карла Великого. Говорю только как Künstlerin!». Мне же кажется, что оба собора – шедевры общечеловеческого значения.

В отличие от дочери, Кристель охотно говорит о периоде нацизма и послевоенных временах. Точнее, о своей семье, детстве и юности. Если бы еще не сбивалась на рипуарский! «Переводчица» Дора то и дело с ней спорит и возражает в духе: «А вот это рассказывать излишне». Я ее понимаю и тоже говорю не все: есть некоторые вещи, которыми можно поделиться только на своем языке, без перевода.

Кристель считает, что рейнцы благодаря влиянию католической церкви были не в восторге от нацизма, им пришлось смириться. По счетам Гитлера все немцы заплатили высокую цену, но у Волльзайфена плата была особенной. Когда началось строительство «Фогельзанга», на жителей окрестных деревень пролился дождь подрядов на строительство, снабжение и обслуживание, сравнимый с тем, что был на рубеже XIX и XX веков при возведении плотины на Урфте. В одном современном журнале автор задается вопросом, почему «даже вдумчивые люди были в восторге от этой деятельности», хотя мне кажется, что вопрос риторический. Волльзайфен и так процветал благодаря трудолюбию и предприимчивости почти тысячи своих жителей: первым во всем регионе обзавелся собственной линией электропередач и магистральным водопроводом, музыкальным, хоровым и молодежным клубами, парой гостиниц и ресторанов. А при «Фогельзанге» вообще разбогател.

Полностью статья была опубликована в журнале «Человек и мир. Диалог», № 1, октябрь – декабрь 2020.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Подписывайтесь, скучно не будет!
Популярные материалы
«Славянский базар» удивит своим размахом
В программе международного фестиваля искусств-2022 концерты современной и классической музыки, цирковые представления, спектакли, творческие вечера, детский музыкальный конкурс, дискотеки
08.07.2022
Казахстан. ТОП-5 зон комфорта
Продолжаем цикл рассказов о лидерах рейтингов среди городов России и стран-соседей
14.04.2022
Лучшие материалы за неделю