Нарине Григорян: «Русская литература дает возможность раскрыть душу человека»

Режиссер из Армении — о математической четкости идеального спектакля и лучшем театре в стране

Теги: Национальная культура | Режиссеры | Актеры | Театр | Спектакль

25, 26, 27 мая Международный театральный фестиваль имени А.П. Чехова представляет мировую премьеру — спектакль «Муму» на сцене Театра на Таганке. Рассказ Тургенева ставит режиссер из Армении Нарине Григорян. Удивительно открытая, обаятельная и искренняя, она в последнее время живет между Ереваном, где руководит своим театром «Амазгаин», Москвой, где репетирует «Муму», и Францией, где снимается в фильме о Шарле Азнавуре: Нарине играет мать великого шансонье.

Нарине, почему вы выбрали для постановки именно «Муму»?

Передо мной стояла задача выбрать что-то из русской классики. Я предложила «Муму» Тургенева, и Ирина Викторовна Апексимова сразу согласилась. Чтобы поставить «Муму», в театре должен быть актер на роль Герасима, и в Театре на Таганке есть прекрасный актер Константин Любимов, идеально подходящий для этой роли. Мне нравится, что Тургенева играют русские актеры, раскрывая свою природу. Я это чувствую, поэтому, когда мы импровизируем, верю интуиции актеров. Для нашего спектакля мы, импровизируя, как бы заново прочитали рассказ Тургенева.

А что осталось в импровизации от авторского текста?

Герасим — глухонемой, он воспринимает мир и чувствует по-своему. И мне было интересно создать на сцене его мир. Поэтому в эпизодах, где нет Герасима, актеры разговаривают как обычно. Но стоит ему появиться, на сцене возникает совсем другой мир, другая атмосфера.

В чем его особенность?

Мир Герасима не похож на наш. Например, мы знаем, как шаркает метла, когда подметаешь, но Герасим представляет ее звук по-другому. Еще один привычный нам — звук стакана, когда ставишь его на стол, — Герасиму тоже кажется другим. Он не слышит звуки, но он их сочиняет. Мир придуманных им звуков будет транслироваться в зал в технологии 3D: в Театре на Таганке самая лучшая в Москве акустическая техника и есть возможность поиграть со звучанием. Звук будет возникать с разных сторон, может на время заполнить зрительный зал, а потом волной уйти на сцену.

Действие в спектакле строится в основном на пластике: зрители, следя за движениями и жестами героев, должны понимать, что происходит, поэтому жесты на сцене максимально выразительны и пластика актеров более активна, чем обычно. С ними работает талантливый хореограф Юрий Костанян. В «Муму» есть элементы народного танца: девушки движутся по сцене медленно и плавно, как ансамбль «Березка». В какой-то момент все дворовые начнут двигаться, как богородские игрушки. Например, сапожник будет ритмично ударять молотком, как кузнец на подвижной богородской игрушке «кузнец и медведь». Потому что Герасиму вдруг покажется, что и люди, и животные во дворе — игрушки барыни, а ее имение — кукольный дом. Если спектакль будут показывать на фестивалях в странах, где не владеют русским языком, зрители все поймут благодаря пластике, звукам и музыке. Наш замечательный композитор Артем Ким сейчас работает с музыкантами, будут и вокальные репетиции: актеры в спектакле много поют. И у нас очень сильный сценограф Виктория Риедо-Оганесян.

В спектаклях и фильмах по «Муму» барыня — женщина преклонного возраста. У вас ее играет Ирина Апексимова.

Я очень люблю Ирину Викторовну и очень хотела, чтобы мы поработали вместе. Я сама актриса и знаю, как порой интересно сыграть что-то совсем новое, раскрыть себя по-другому. Зрители привыкли видеть Апексимову на сцене красивой, и вдруг она сыграет барыню. Не скажу, как она будет выглядеть: пусть это станет сюрпризом. Но когда мы репетируем и Апексимова на сцене, меня поражают ее обаяние и артистизм.

Для роли Муму уже нашли подходящую собачку?

Нет. Мы видим Муму глазами Герасима, для него она маленькая девочка, и в нашем спектакле Муму играет девочка, Даша Хованская. Когда Герасима нет на сцене, слышен только собачий лай. Муму — это не только кличка собаки, Герасим может произносить только этот звук, и с его помощью пытается общаться с миром. Когда он мычит, девочка в ответ тоже издает какие-то звуки. Она единственная, кто вступает в диалог с Герасимом, они родственные души.

Есть ли у вас способ найти общий язык с незнакомыми актерами?

Их надо просто полюбить. Это единственная формула. Я их выбрала и очень полюбила, верю в них и очень честна с ними. И не сравниваю их с актерами «Амазгаина»: каждый человек прекрасен в своем роде, и я их люблю такими, какие они есть. Интересно работать с новыми людьми, это дает мощный заряд душевной энергии.

Вы рассказывали в интервью, что росли в деревне. Как у вас появилось желание стать актрисой?

Я родилась в городе Раздан в Армении. Мои родители из Арцаха, и я этим горжусь. Когда там началась война, наша семья переехала в Арцах, в деревню, где выросли родители. Она была в зоне боевых действий, и мы переехали туда, чтобы жить на своей родной земле. Там папу взяли в плен, случилось еще немало горьких историй… Но вы спрашивали не об этом. Мне легко давалась математика, я побеждала на всех математических олимпиадах, а когда пришло время выбрать профессию, почему-то пошла совсем другой дорогой. В математике у каждой задачи есть единственное правильное решение. В искусстве все очень субъективно, и не всегда понимаешь, нашел ты правильное решение или нет. Но я очень рада, что я математик по складу ума, это помогает в работе. Потому что, например, в природе все устроено по жестким объективным законам, и в то же время она хаотична. Для меня идеальный спектакль — тот, что создается чувственно, иногда кажется хаотичным, но при этом его структура выстроена с математической четкостью.

На режиссерский курс вы поступили совсем девочкой, в 17 или 18 лет. Считается, что для этой профессии нужен жизненный опыт. Почему вас приняли?

Наверное, потому что я очень серьезно готовилась… Вы правы, я вспоминаю себя тогда, и мне смешно. Но с тех пор мои представления о режиссуре и о том, каким должен быть спектакль, почти не изменились. Правда, сейчас у меня гораздо больше профессиональных навыков. Очень люблю свою профессию и во время учебы, как губка, впитывала все знания. Я очень благодарна Валерию Ивановичу Шадрину, который в меня поверил. Когда такой великий человек верит в тебя, работаешь на пределе сил, чтобы этот человек убедился, что верит не зря. И я благодарна Валерию Ивановичу, потому что как режиссер сформировалась еще и благодаря Чеховскому фестивалю. Время было трудным, но он вызывал молодых режиссеров из стран СНГ в Москву на фестиваль, смотреть спектакли лучших режиссеров и участвовать в их мастер-классах. И мы всегда знали, что происходит в мировом театральном пространстве. Общались с Валерием Фокиным, Анатолием Васильевым, Львом Додиным, Камой Гинкасом, Марком Захаровым, Юрием Любимовым — я смотрела репетиции Любимова в Театре на Таганке, — режиссерами из других стран. Все эти впечатления накапливаются в подсознании. Мне не хочется сейчас ничего формулировать, чтобы не исчезло это ощущение театрального чуда.

Вы были актрисой театра «Амазгаин», а потом стали его художественным руководителем. Психологически это было трудно? Как отнеслись к этому актеры, ваши коллеги?

Сначала я не ставила спектаклей в «Амазгаине». Работала актрисой, и никто там не верил, что я режиссер. Ставила спектакли в другом театре, ездила с ними на разные фестивали, получала гран-при. А когда художественный руководитель «Амазгаина» Сос Саркисян спрашивал, почему я не работаю у нас как режиссер, отвечала, что ничего не могу поставить со своими партнерами. Когда он заболел, поняла, что должна успеть сделать ему подарок и поставила в «Амазгаине» спектакль «Даниил Хармс» на русском языке. Мы в основном играем на армянском, а актер, играя на другом языке, даже физически меняется, это и произошло с моими партнерами. Наш спектакль стали приглашать на фестивали, награждать призами, и актеры в меня поверили. После смерти Соса Саркисяна театр хотели закрыть. Но актеры сказали, что у нас есть свой художественный руководитель, свой директор, театр может полноценно работать. И попросили дать нам эту возможность. Они решили, что я должна стать художественным руководителем. Просто поставили меня перед фактом. Я сомневалась, смогу ли, но нужно было доказать, что «Амазгаин» может работать не хуже, чем другие театры, и на сомнения не осталось времени. Через два года наш театр был приглашен на Чеховский фестиваль, сейчас он считается самым лучшим в Армении. Не хочу выглядеть нескромно, но так говорят и критики, и зрители, и представители правительства. Считаю это нашей победой.

Сложно руководить театром?

Мне безумно нравится работа худрука, потому что нужно думать о том, как развивать театр, как сделать так, чтобы в его репертуаре не было проходных спектаклей, посмотрев которые, зрители сказали бы, что хорошо провели время, и тут же их забыли. Так не должно быть! Я хочу, чтобы каждый из наших спектаклей стал событием для зрителей. Чтобы его не могли забыть.

Приглашаете ли вы на постановки других режиссеров? Какие пьесы выбираете?

У нас ставят спектакли разные режиссеры. Мне очень важно, чтобы в театре работали люди с другим режиссерским почерком, чтобы ситуация внутри не застаивалась — это убивает театр. Я специально приглашаю актеров из других театров и режиссеров со стороны. И, кроме того, выбираю литературу для постановки, которая «возьмет» зрителя. Если выбрана правильная литература, режиссер знает, что хочет с ее помощью сказать, нашел контакт с актерами и есть современная сценография, которая соответствует замыслу, уже не бывает промахов. У нас до сих пор не было.

Обычно каждый год работы театра посвящен литературе какой-то одной страны. Причем мы ставим не только пьесы, но и рассказы, и даже поэзию. Были годы французской литературы, американской. Нынешний год посвящен русской, до нее надо было дорасти. В Институте Гротовского я занималась священным театром, раскрывающим человеческую душу. Это театр, который я люблю. Русская литература дает возможность раскрыть душу человека. И я очень рада, что ставлю «Муму» Тургенева, и постараюсь добиться в спектакле вот этой открытости человеческой души. Надеюсь, что мы привезем «Муму» в Армению, сыграем ее у нас.

Подробно о фестивале читайте здесь.

Рекомендуем прочитать интервью с режиссером-документалистом из Армении Инной Аванесовой.