В этом году исполняется 90 лет со дня смерти Александра Степановича Грина – автора «пленительной сказки русской литературы», повести-феерии «Алые паруса», создателя вымышленной страны, которая с легкой руки литературоведа Корнелия Зелинского получила название Гринландия. В этой стране разворачиваются сюжеты многих произведений писателя. Здесь живут и герои романа «Бегущая по волнам».

«Бегущая по волнам» – одно из самых известных произведений Александра Грина. Работу над ним писатель закончил в 1926 году. В этом же году, в письме к Михаилу Слонимскому, он пишет: «Кому мы, литераторы, посвящаем наши книги, – если не на бумаге, то в душе? Конечно, нашим женам. Вот я и посвящаю книгу Нине Николаевне». По настоянию жены Александр Степанович снял посвящение. Но в напечатанной книге написал от руки: «Посвящаю Нине Николаевне Грин». Слова Грина подтверждают, что почти за каждым великим литератором стоит женщина. И встреча с музой – это щедрый подарок судьбы. Александр Степанович и Нина Николаевна шли вместе по жизни, рука об руку, одиннадцать с половиной лет. Она разделяла с мужем невзгоды и радость, была первым читателем и критиком произведений, вдохновляла, благотворно влияла на него. Она была для Грина «феей волшебного ситечка», потому что, читая ей свои произведения, он, словно сквозь ситечко, «процеживал» написанное. Ей удалось создать самые благоприятные и комфортные условия для его работы. Ее черты – во многих гриновских героинях. «Ты – моя Дэзи», – говорил он.

***

Они познакомились зимой 1918 года в газете «Петроградское эхо», где работала Нина Короткова. Ей всего 23. Грину – 37. За их плечами нелегкая жизнь. У нее недолгий брак и гибель мужа во время Первой мировой войны. У него годы скитаний, распавшийся брак, богемная жизнь литератора. Впоследствии Нина Николаевна опишет свои первые впечатления: «Мне он сначала показался похожим на католического пастора: длинный, худой, и в узком черном с поднятым воротником пальто, в высокой черной меховой шапке, с очень узким, как мне тогда показалось, извилистым носом. Очень бледен и, в общем, некрасив. Но, всмотревшись в это лицо, не хотелось отрываться: находились в нем новые и новые черты, привлекавшие внимание и раздумье. Иногда казалось, что за этими чертами плещется пламя».

Между ними возникла взаимная симпатия. Александр Грин к моменту знакомства с Ниной Николаевной уже известный писатель, но в кругу литераторов всегда держался обособленно. Его называли иностранцем в русской литературе. Вокруг имени Грина распространялось немало небылиц и сплетен. Вероятно, желая предостеречь молодую женщину от подозрительного знакомства, жена поэта Ивана Рукавишникова сочла нужным предупредить: «Нина Николаевна, к вам неравнодушен Грин. Берегитесь его, он опасный человек: был на каторге за убийство своей жены. И вообще прошлое его очень темное: говорят, что, будучи матросом, он где-то в Африке убил английского капитана и украл у него чемодан с рукописями. Знает английский язык, но тщательно скрывает это, а рукописи постепенно печатает как свои».

Судьба развела Нину Короткову и Грина на долгих три года.

***

За три года в их судьбе произошло много событий. Нина Короткова перенесла болезнь, смерть отца, начала работать медсестрой в Рыбацком. Во время Гражданской войны Грина призвали на фронт. Затем были тиф, Боткинские бараки и счастливое провидение в лице Горького, который помог коллеге по цеху.

Случайная встреча с Ниной Коротковой произошла в Петрограде на Невском серым январским днем 1921 года. Она в рваных туфлях, в которых хлюпала вода, возвращалась домой после посещения райсовета, где ей отказали в выдаче ботинок. Неожиданная встреча с писателем обрадовала ее. А Грин сразу же сказал: «Я не хочу, чтобы вы снова пропали». Записал ее адрес и дал свой: «Я живу в светлом и теплом Доме искусств». Писатель редко выходил по делам: в то время он работал над повестью-феерией «Алые паруса». Это произведение, ставшее символом чуда и сбывшейся мечты, любимое многими поколениями читателей, Грин затем посвятит Нине Николаевне. Они поженились в марте 1921 года. Несколько месяцев жили раздельно: Нина Николаевна с матерью в Лигове, по-прежнему работала медсестрой в больнице. В свободные от работы дни навещала мужа в Петрограде.

Александр Степанович бывал в Лигове реже. Несмотря на редкие встречи, однажды признался: «Я счастлив, Ниночка, так, как только можно быть счастливым». В первые месяцы семейной жизни Нина Николаевна видела в нем лишь доброго друга, защитника и опору. Лето 1921 года супруги провели под Петроградом, в Токсове. Вероятно, тогда в сердце Нины Николаевны и поселилось глубокое чувство к Александру Степановичу: все несколько месяцев они были неразлучны и после возвращения в Петроград больше не хотели расставаться ни на день. Еще не окрепшая после перенесенного тифа, Нина Николаевна прошла медицинскую комиссию и получила заключение врачей об освобождении от службы. Через несколько лет совместной жизни она напишет: «Мы живем уже года три, совсем, совсем, близки друг другу, понимаем, любим и дорожим нашей жизнью».

***

Нина Николаевна смогла принять Грина таким, каким он был, смогла приспособиться к его характеру, сделала его счастливым и была благодарна за искренние чувства: «Не встреть я тебя, так бы и прожила всю жизнь Муней-телуней, полусонно и полусознательно…»

Рекомендуем почитать:

Дома он нежно называл ее Китася, она его – Собик. Александр Степанович считал, что каждый человек имеет сходство с какой-то вещью или животным, и сам сравнивал себя с собакой.

Замкнутый для общения, рядом с женой он раскрывался. Но по-настоящему открывал себя в своих персонажах: «Я и Гарвей, и Гез, и Эсборн – все совместимо <…> Только на самом себе я познаю мир человеческих чувств. И чем шире в писателе способность проникать через себя в сущность других людей, тем он талантливее и разнообразнее. Он как бы всевоплощающий актер. Мне лично довольно познать себя и женщину, любимую и любящую меня. Через них я вижу весь свой мир, темный и светлый, свои желания и действительность. И, какова бы она ни была, она вся выразилась в образах, мною созданных. Оттого я и говорю смело: в моих книгах – моя биография. Надо лишь уметь их прочесть».

…В 1923 году, получив гонорар за журнальную публикацию романа «Блистающий мир», Александр Степанович принял неожиданное решение: «Давай сделаем из нашего “Блистающего мира” не комоды и кресла, а веселое путешествие. Не будем думать о далеких завтрашних днях и сегодняшних нуждах, а весело и просто поедем на Юг, в Крым». Они посетили Ялту, Севастополь, Балаклаву. Путешествие породило желание переехать к морю. Это произошло через год. Узнав от знакомых железнодорожников о том, что жизнь в Феодосии недорогая, Грины остановили свой выбор на ней. Нина Николаевна радостно описывает ее: «Приятно первое впечатление от небольшого городка, взбегающего белыми домиками на окружающие голубую бухту невысокие холмы. Вокзал невелик, изящен, не казенного бездарного стиля, полукруглый портал в колоннах. Пряно пахнет морем и цветущими белыми акациями. Звонко, не по-северному, звучат в светлом воздухе голоса. Мы на Юге, навсегда». Уже после первого знакомства с городом сам Александр Степанович восторженно воскликнул: «Тут мы попишем!». Его слова не разошлись с делом: за шесть с половиной лет жизни здесь он создал романы «Золотая цепь», «Джесси и Моргиана», «Бегущая по волнам», «Дорога никуда», множество рассказов.

***

В сентябре 1924 года Грины поселились на улице Галерейной в том самом доме, где уже более 50 лет нынче открыт литературно-мемориальный музей писателя. Они сняли три комнаты, а затем смогли присоединить еще одну, которая стала рабочим кабинетом. Все в квартире было куплено самим писателем. Ему нравились домашние хлопоты. «Он был хозяин дома, за это он уважал себя, этого раньше он не переживал и этим наслаждался. Как-то, смеясь, он говорил, что его жизненный идеал – шалаш в лесу у озера или реки, в шалаше жена варит пищу, украшает шалаш и ждет его. А он, охотник-добытчик, все несет ей и поет ей красивые песни. Он смеялся и осуществлял, не смеясь, свою мечту», – вспоминала Нина Николаевна.

В Феодосии их называли «мрачные Грины» за то, что были не слишком общительны. Александр Степанович не терпел пустой болтовни, переливания из пустого в порожнее. В одежде был строг. Не выносил «курортной раздетости», не любил коротких платьев по моде тех лет. И Нина Николаевна носила длинные платья, иногда вызывая насмешливые взгляды прохожих. А дома часто царило веселое настроение. Грины иногда переговаривались стихами, писали друг другу шуточные записки, обменивались телеграммами. Но когда Грин писал, в доме царила тишина. Первоначально Александр Степанович протестовал, так как привык жить в шуме меблированных комнат. Но потом, привыкнув к тишине, говорил, что это дает ему сосредоточиться и как бы уйти в другую страну, где жили его герои.

Нина Николаевна обычно вставала рано, часа в четыре утра. И первым делом шла навести порядок в рабочем кабинете мужа. Грин не разрешал жене работать и убирать в доме, считая, что это вредно скажется на здоровье. «Ему кажется, что мыть пол – труд для меня непосильный. А мне нетрудно. Но зато, когда он придет в комнату, пол будет сух, воздух чист, в окно веет запахом моря». Если писатель накануне работал допоздна, то пол в его комнате был завален окурками и пеплом. Тайком от него Нина Николаевна проветривала комнату, собирала окурки, мыла пол, а затем вновь разбрасывала мусор, но уже в меньшем количестве. Затем вместе с матерью Ольгой Алексеевной, которая переехала вместе с ними, шла на базар. Когда женщины возвращались с покупками, Александр Степанович был на ногах. Если еще спал, то Нина Николаевна будила, принося стакан крепкого чая. «Грин очень любил чай, хороший, правильно заваренный из самовара, в толстом граненом или очень тонком стакане. Чтобы чай был не только хорош, но и красив. Он был его подсобным рабочим средством».

В доме на Галерейной Грин создал одно из самых известных своих произведений – роман «Бегущая по волнам», начало которого давалось с трудом. «Не могу легко найти вход в русло», – говорил он. Более 40 вариантов начала было у «Бегущей», прежде чем удалось найти верный тон. Бесконечно переписывая и перечитывая написанное, Александр Степанович раздраженно говорил жене: «Ничего не стоит. Дрянь! Понимаешь, как важно в романе, да и в рассказе, начало, хорошее начало, продуманное и стройное. Оно незримо для читателя определяет конец, без скрежета и непродуманности. Так как я пишу вещи необычные, то тем строже, глубже, внимательнее и логичнее я должен продумывать внутренний ход всего. Фантазия всегда требует строгости и логики».

…Девушка из Гринландии умерла в 1970 году, уже после открытия музея писателя в Феодосии. Она завещала похоронить себя рядом с мужем. По распоряжению местных властей ее погребли на том же старокрымском кладбище, но в другой стороне от мужа. Через год после смерти, в ночь на 23 октября, то есть в канун дня рождения Нины Николаевны, ее душеприказчики Юлия Первова и Александр Верхман организовали тайное перезахоронение в могилу Александра Степановича: они были счастливы при жизни и должны быть вместе после смерти!

Нина Николаевна много сделала для увековечения памяти Александра Грина. Она сохранила рукописи, письма, документы, создала музей в Старом Крыму, написала воспоминания. Яркие, эмоциональные, искренние, они прекрасно раскрывают многогранный образ Александра Грина, где он предстает как цельный, мужественный, порядочный, высокообразованный человек.

Полностью статья была опубликована в журнале «Человек и мир. Диалог», № 3(8), июль – сентябрь 2022.

Прочитано: 146