Олег Мансуров: «Наша миссия — сделать космос доступным и полезным»

Создатель космической компании Success Rockets — о том, можно ли считать его российским Илоном Маском, кого пускают в частную космонавтику и о ее перспективах в России

Олег Мансуров и японский миллиардер Юсаку Маэдзава, который 8-го декабря планирует отправиться на МКС

Олег Мансуров окончил Национальный исследовательский технологический университет МИСиС. Стажировался в США и Швейцарии. В 2017 году основал собственную IT-компанию «Актум» — работает до сих пор. С января 2020-го начал работать над космическим проектом Success Rockets. Миссия компании — сделать космос полезным и прибыльным. В Success Rockets работают над собственными твердотопливными ракетами-носителями сверхлегкого класса, спутниковыми платформами малых космических аппаратов, космическими буксирами для низких околоземных орбит и межпланетных миссий, группировками спутников для передачи данных, а также над искусственным интеллектом для обработки космических данных разных типов. В ноябре Success Rockets запускает суборбитальную ракету. Одна из целей миссии Nebo 25 — установить новый национальный рекорд по высоте полета среди частных компаний.

Вы знаете, какой самый популярный запрос о вас в Google?

Нет, давайте посмотрим… (гуглит). «Олег Мансуров чей сын».

Да, в этом, собственно, и вопрос. Кто ваши родители?

Мои родители из двух абсолютно разных семей. Папа из семьи служащих: мой дедушка был военным, долгое время работал в Германии, после — в ЦК коммунистической партии СССР, бабушка — в КГБ. Папа был очень интеллигентный и образованный человек. К сожалению, он погиб пару лет назад в автокатастрофе. У папы был свой бизнес, он занимался IT-технологиями и привил мне любовь к этой сфере. Кроме того, увлекался практической наукой, в том числе астрономией. Как настоящий советский человек, мог сам паять микросхемы и собирать различные приборы. Это повлияло на мое воспитание и на мое увлечение техникой и космосом. У меня было очень много игрушек, связанных с космосом. Мы с папой сами делали телескоп для наблюдения за звездами. В то время купить что-то стоящее было сложно, магазины были пустыми, поэтому мы сами покупали линзы, мастерили корпуса. Все это оказало влияние на мою дальнейшую жизнь.

Моя мама из рабочей семьи. Ее отец работал главным инженером-монтажником на заводе, моя бабушка работала там же. Так они в свое время познакомились: дедушка приехал строить завод, а бабушка — работать на этом заводе. Моя мама большую часть жизни трудилась бухгалтером, хотя и окончила Политехнический университет как электронщик-системотехник и более 10 лет проработала по специальности, то есть она тоже человек, связанный с IT-технологиям. С папой познакомилась, когда пришла к нему в офис чинить компьютеры. Причем в то время она работала на заводе, который занимался электроникой для космических аппаратов, в том числе в рамках программы «Энергия-Буран». Когда случилась перестройка, мама ушла в финансовый сектор, стала оказывать бухгалтерские и аудиторские услуги.

Как вы пришли в частный космос?

Я начал профессионально заниматься космической темой еще в студенческие годы, но на каком-то этапе, уже после окончания института, из этой сферы пришлось уйти в IT. Была середина десятых годов, в «космосе» было мало перспектив именно для частных проектов, а в сфере, IT, наоборот, был подъем, было проще заработать. Сейчас ситуация изменилась, поэтому я вернулся обратно в космическую отрасль.

А что изменилось? Простому обывателю со стороны кажется, что космос в нашей, да и не только в нашей стране — это дело, конечно, интересное, но убыточное.

Нет, даже сейчас многие компании вполне прибыльные. В основном это сервисные компании, которые занимаются анализом данных или являются операторами пуска. Есть много компаний, которые являются производителями спутников, и они тоже прибыльные. Но если говорить о начальной стадии стартапов, конечно, такие проекты требуют инвестиций. Причем инвестиции должны быть длинными, на протяжении нескольких лет. Но это вполне обозримый срок, и капиталовложения не являются какими-то космическими.

Космическая сфера начала развиваться в том числе из-за инвестиций со стороны IT-компаний. Основными инвесторами являются bigtech-корпорации (пятерка крупнейших американских компаний в индустрии информационных технологий: Amazon, Apple, Google, Facebook и Microsoft. — Ред.), потому что есть спрос на космические данные.

Когда вы создавали Success Rockets, какую миссию вкладывали в компанию?

Сделать космос доступным и полезным, ведь до недавнего времени эта сфера являлась прерогативой избранных и преимущественно крупных игроков. Сейчас ситуация меняется. То, что мы хотим сделать в Success Rockets, сравнимо с революционным скачком от больших мейнфреймов (большая электронно-вычислительная машина, предназначенная для решения задач, связанных с интенсивными вычислениями и обработкой больших объемов информации. Мейнфреймы занимали господствующее положение на компьютерном рынке до начала 1980-х годов. — Ред.) к персональным компьютерам. Мы удешевляем доступ в космос. На данном этапе не ставим перед собой миссию освоения других планет или ресурсов на них, просто хотим, чтобы космическая деятельность стала полезной и доступной для большинства жителей нашей планеты.

Например, спутниковая группировка связи позволяет сделать связь более доступной, быстрой и качественной на всей поверхности Земли. Второе — это дистанционное зондирование нашей планеты, которое помогает нам делать более качественные и точные карты, осуществлять навигацию, следить за строительством различных объектов, отслеживать транспортные объекты и экологическую обстановку.

И тут мы приближаемся к тому, что космос — важная, стратегически важная часть военной отрасли. В связи с этим вопрос: частный космос в чистом виде возможен или это всегда работает только в связке с государством?

Частный космос возможен, да. И он всегда работает в связке с государством, да. Государство решает свои задачи при помощи частных компаний или частного капитала, распределяя свои заказы среди частных подрядчиков. Это эффективнее и дешевле для государства и налогоплательщиков. И только в такой конструкции это может быть успешный проект. Потому что все равно большинство заказов, денег и инвестиций в космическую сферу не только в России, но и во всем мире осуществляется государствами — напрямую или косвенно через госкомпании, госструктуры и госбанки.

Получается, если мы хотим открыть свою частную космическую компанию, мы все равно упираемся в государство. Просто Вася не может зайти в эту сферу и открыть свою космическую компанию.

Нет, мы не упираемся здесь ни в государство, ни во что иное. Этому гипотетическому Васе нужно знать, как работает система, и выстроить взаимоотношения с разными ведомствами — федеральными органами исполнительной власти, региональными органами, правоохранительными органами, контрольно-надзорными органами. Это большая работа, которую многие не видят или не понимают. Когда человек что-то не понимает, для него это кажется некой магией. Зайти в эту отрасль мне позволил опыт моих предыдущих проектов, в частности, большого и сложного федерального проекта, в рамках которого пришлось взаимодействовать не только с федеральными органами исполнительной власти, но и с 40 региональными властями. Не могу сказать, что я заходил в космический бизнес с улицы, это не так. Но это было продиктовано рыночными особенностями. Мы с самого начала нашей деятельности выстраиваем отношения с разными органами: с Роскосмосом, Минобороны и множеством других структур.

У вас планируется первый запуск — Nebo 25…

Не совсем так. У нас был уже один испытательный пуск — мы тестировали бортовые и системы телеметрии. Это было необходимо для проектирования полноценного прототипа суборбитальной ракеты. Но такие серьезные испытания будут первые. Пуск Nebo 25 запланирован на ноябрь и будет проходить в Астраханской области. Мы хотим поставить национальный рекорд по высоте среди частных российских компаний — ориентировочная высота должна быть в пределах 25 км.

Еще вы планируете построить частный космопорт в Дагестане?

Нет, мы планируем построить два космопорта — один на юге европейской части России, второй — на Дальнем Востоке. Мы рассматриваем пять регионов: республика Дагестан, Ростовская область, Астраханская область, Республика Калмыкия в европейской части и Приморский край на Дальнем Востоке. Этот регион географически лучше всего подходит для запусков, и экономически целесообразно иметь там подобный космопорт.

С разными регионами у нас по-разному продвигается ситуация. Например, в Ростовской области мы локализуем производство малых космических аппаратов. Но финального решения, в каком регионе будет размещаться наш стартовый комплекс, пока нет. На это влияет в том числе технологический цикл разработки наших изделий.

Зачем нужен свой собственный космопорт, когда можно использовать уже существующую инфраструктуру?

Речь идет о космодромах для сверхлегких ракет. Это небольшие сооружения, не требующие огромных капиталовложений и весьма недорогие в эксплуатации. Именно поэтому нам нецелесообразно эксплуатировать инфраструктуру, которая создана для таких больших ракет, как «Союз», «Протон», «Ангара» — наши издержки и накладные расходы будут значительно больше при ее использовании. Но возможен вариант, что мы просто возьмем часть полигона или часть существующего космодрома в аренду. Это наиболее вероятный вариант. Но нам важно быть максимально открытыми и доступными для туристов. Здесь решение, конечно, будет приниматься со стороны Минобороны.

Можно ли вас назвать российским Илоном Маском?

Нет. Не очень хочется сравнивать, потому что у нас разные истории, разные мотивы и, скорее всего, разное будущее. Совсем на обывательском уровне, не погружаясь в детали, такое сравнение можно сделать, но я себя таковым не считаю. Во-первых, Илон Маск начинал, будучи уже очень состоятельным человеком. Во-вторых, он грезит или мечтает именно о колонизации Марса. Моя мотивация, скорее, — помочь нашей планете и людям, проживающим здесь, улучшить их жизнь и качество жизни, ситуацию с климатом, с экологией, с распространением или равным доступом к технологиям и связи здесь, на Земле.

Каким образом, например?

Уже сейчас есть проекты, которые отслеживают экологическую ситуацию на планете. Одним из таких проектов занимаемся мы, он связан с климатом — содержанием парниковых газов в атмосфере. Благодаря анализу со спутников мы понимаем, кто осуществляет эмиссию, поглощение, можем принимать те или иные решения или санкции.

На кого вы ориентируетесь в работе и жизни?

На интуицию. Интуиция стоит над разумом или логикой. Разум — над инстинктами.

Предпринимателями рождаются или становятся?

Как и любая деятельность, предпринимательство может быть освоено человеком и технологизировано. Пока новая деятельность не является технологизированной, ее сложно освоить. Ее освоение подобно некой алхимии. Когда мы технологизируем процесс, возможно даже, описываем математически, мы можем отчуждать это и этому обучать.

То есть хорошим предпринимателем может стать любой человек?

Да, я в это верю.

А хорошим пианистом?

С этим сложнее. Ведь здесь вопрос не только навыков, но и таланта, а где-то удачи, генетических предрасположенностей. Но в первую очередь важны трудолюбие и дисциплина. Если они есть, то многие вещи, которые человеку не свойственны, не являются его сильной стороной или талантом, могут быть реализованы лучше.

Почему в нашей стране так мало людей, которые готовы заниматься бизнесом?

Это вопрос ментальности в целом, вопрос принятия риска. Нас не очень воспитывают или приучают к тому, чтобы брать риск. С другой стороны, у нас существует неприятие провала. Ведь бизнес почти в 100% случаев про то, насколько ты можешь преодолевать возникающие трудности. В любом бизнесе бывают сложности, просчеты и риски. Но с этим можно и нужно работать. Вопрос не в том, насколько сильный удар ты получил, а в том, сможешь ли ты подняться после этого удара.

Чем вы увлекаетесь помимо космоса?

В целом мне очень интересен спорт. Я профессионально занимался плаванием, стал кандидатом в мастера спорта по плаванию брассом и до сих пор люблю этот вид спорта. Плавание позволяет мне отвлечься от работы, от него я получаю энергию. Еще активно занимаюсь альпинизмом, горным и пешим туризмом, люблю сплавляться на байдарках и ходить в походы. Мне нравится почти все, что связано с доской, — серф, кайт-серф, винд-серф, вейк-серф и сноуборд, хотя скейт я не люблю и не катаюсь на нем. Еще мне интересны социальный инжиниринг, философия, теология, исихазм, различные практики европейской и восточной традиций вплоть до современных примеров, связанных с холотропным дыханием, измененным состоянием сознания за счет аудиальных/звуковых, физических, дыхательных и различных медитативных практик.

Есть ли у вас глобальная мечта?

Сделать свой народ счастливым. Людей вокруг меня, которые заслуживают большего. Служение людям и способствование их духовному, физическому, интеллектуальному и нравственному развитию — это то, что меня мотивирует и наполняет энергией. Еще в школьные годы, когда я начал тренировать детей, понял, что их физическое развитие приносит мне счастье. И дальше, когда занимался репетиторством, организовывал различные образовательные мероприятия, видел, что люди растут, развиваются — это меня вдохновляло, дарило мне энергию делать еще более масштабные проекты.

А что делать с теми, кто не хочет идти в счастье?

Я против насильственных методов. Мне ближе методы Ганди, чем методы диктаторов. Каждый человек должен иметь свободу выбора.