«Люди, не проживите жизнь впустую!»

Стажеры Театра имени Евгения Вахтангова Карен Овеян и Эюб Фараджев — об экспериментальной постановке, посвященной принятию встречи со смертью

Теги: Национальная культура | Театр

Фото автора

На сцене «Студия» Театра имени Евгения Вахтангова состоялась премьера экспериментального спектакля — кукольной притчи для семейного просмотра «Последний сон уточки» Клавы Ильиной. Режиссер постановки Владислав Тутак — молодой, но уже замеченный публикой и экспертами «Золотой маски» мастер. В его новой работе смешаны техники театра кукол и драматического театра. Реализовать его непростой замысел — беседу о встрече со смертью — постарались стажеры-вахтанговцы, делающие свои первые шаги в труппе именитого театра.

* * *

«Что меня сподвигло? Попалась одна история в книжном магазине. Влюбился в ее иллюстрации. Понравилась эта тема. Может, возраст, а может, время сейчас такое, и обстоятельства нашей жизни этому интересу способствуют, — высказался на премьере режиссер Владислав Тутак. — Мы привыкли воспринимать фактор смерти как что-то очень конкретное, окрашенное в черный свет. Хотелось нащупать фактор ее принятия, осознания, что она не такая страшная. Мы еще пытаемся, точнее, будем пытаться разобраться в этой теме».

Первый вопрос к Эюбу Фараджеву. Он неизбежно вызовет улыбку, но не могу его не задать. Сложно ли было вживаться в роль уточки? Судя по голосу и поведению —это все-таки ребенок? Что ты внес в этот образ? Ведь реальная уточка молчит, сложно составить ее психологический портрет.

Эюб: Несмотря на то, что уточка как бы преклонных лет… (по сюжету, крылья у уточки совсем ослабели, ей уже не улететь в теплые края, отчего и возникает тема неизбежной смерти. — Ред.). Но, когда в первый раз читал этот материал, мне сразу показалось, что эта уточка — ребенок на самом деле. И в целом вот это «хотеть жить» — оно у нас от детей, я думаю. Может быть, я не прав, и кому-то это не нравится. Если играть пожилую утку, которая вот-вот умрет, то….

Ее не будет так жалко?

Да, бывает так, что человек в очень преклонном возрасте, из-за болезней и чего-то еще, уже и жить не хочет совсем. А ребенок — он, с одной стороны, любит жизнь, с другой, не понимает, что такое смерть. Я долго искал этот образ. Сначала мы играли так, что при встрече со смертью уточка сразу начинала очень сильно ее бояться. А потом появилась вот эта реакция, когда уточка просто смеется в ответ, думая, что смерть — это просто странное имя. Кто-то увидел в этом неуместные тюзовские интонации. Будем над этим работать, но мне самому очень близко, что в утке есть ребенок. Да и тюзовские интонации тоже близки, я в них чувствую себя свободно.

Как вы вообще попали в эту постановку?

Эюб: Когда поступили в театр, наш директор Кирилл Крок постарался сделать так, чтобы мы не простаивали, а сразу погрузились в работу. Нашел режиссера, и не абы кого: Владислав Тутак дважды номинировался на «Золотую маску». Мы начали работать. Можно сказать, что после выпуска, не отдыхая, занялись этой постановкой. Всё лето репетировали. К нам приезжал тренер-коуч по работе с куклами — Дмитрий Чупакин. Он рассказывал, показывал. Это было самое прекрасное время. Раньше мы не знали, что такое куклы, как с ними взаимодействовать. А потом, после занятий с Чупакиным, Карен даже как-то сказал Диме, чтобы тот просто потом приезжал и устраивал эти тренинги вновь, потому что они очень полезны драматическим актерам.

Карен, твой голос, как позвоночник, скрепляет весь спектакль. К твоим интонациям не придерешься. Для тебя было важно не изображать типичного чтеца — сказочника?

Карен: Это моя обычная интонация, я своим голосом говорил. Не было задачи сказочником быть. Мы так решили, что я был душой утки, которая уже прошла всю историю и делится ею со зрителями.

Голос возмужавшей уточки?

Карен: Да. Когда человек умирает, его душа попадает выше, и ей уже не до интонаций.

С другой стороны, у вашей уточки, как у подростка, возникает двойственность: говорит он серьезно, а внутри сохраняются все оттенки детской игры.

Карен: У нее уже появляется ирония. Она смотрит, будто оглядывается, какой она была глупой.

Что привлекло в этой постановке тебя, Карен?

Карен: Опыт. Когда еще в своей жизни я смогу поработать в кукольном спектакле? Ведь мы все здесь работали с куклами. Вот это актерское «попробовать всё и везде» у меня утвердилось, благодаря Виктору Добронравову. Когда мы были студентами, года четыре назад, он сказал интересную вещь: «Я снимаюсь в кино и берусь за любую работу, неважно плохая она или нет, чтобы получить опыт: на лошадях поскакать, поездить в танке и так далее». Мне это запомнилось.

Эюб: Хочу добавить, что сейчас Карен играет странника, изначально он был служителем смерти и очень хорошо работал с куклой. Однако в какой-то момент мы поняли, что голос Карена, его интонация лучше всего подходят нашему рассказчику-страннику.

Да и обошлось без «сценической речи», как ее изображают в карикатурах.

Карен: Настоящая сценическая речь — она живая, а не вычурная. То, о чем ты упомянул, характерно для плохого театра, не для нашего.

Тема ваша получилась дважды проблемной и злободневной. Я, как многодетный родитель, вижу те ужасы, которые сейчас смотрят маленькие дети в сети, обмениваются друг с другом. По мне, лучше им знакомиться с темой смерти с помощью вашей постановки, но кто-то открыто говорит, что не повел бы на ваш спектакль своего ребенка. В то же время год выдался сложный, и смерть льется на нас со всех экранов и новостных каналов. Это тоже накладывает свой отпечаток.

Карен: Когда я показал бы своему ребенку этот спектакль, то хотел бы, чтобы он вынес из него понимание важности того, как прожить свою жизнь.

Чтобы не вышло так же пусто, как у уточки?

Карен: Да, не так, чтобы в ней был только пруд и дом. Никто не знает, когда он умрет. Но от нас зависит, как провести отведенное нам время.

Эюб: Я не обиделся, когда кто-то в зале отметил, что не приведет своего ребенка. Хочется сказать: к 12 годам, а именно такое возрастное ограничение установлено для этой постановки, человек, имеющий доступ к смартфону, может насмотреться уже очень многого, в том числе сцен реальной гибели людей. Сам я в 11 лет первый раз прочитал «Преступление и наказание», узнал, что, оказывается, человек может убить другого человека. А Раскольников, между прочим, совершил двойное убийство! По школьной программе это произведение в 14 лет, по-моему, проходят, но мне моя мама рекомендовала прочесть эту книгу. Я абсолютно согласен с ней, что детей нужно знакомить с такими процессами, а не скрывать их. В то же время в нашей постановке нет нецензурной лексики, здесь достаточно все по-доброму. Мы действительно пытаемся сказать: «Люди, не проживите жизнь впустую!». Надеемся, что после спектакля человек пойдет со своим ребенком по какому-то новому маршруту и они проведут время вместе более осознанно, без рутины. У меня есть младший брат. Я бы его с удовольствием привел и познакомил с этой постановкой.

Эюб, а как ты лично воспринимаешь тему встречи со смертью?

Эюб: Когда я столкнулся с гибелью очень близкого мне человека, для меня это стало трагедией, вызвавшей депрессию. Я не мог с этим смириться долгое время. Кто знает, если бы я сам посмотрел этот спектакль в 13–14 лет, то, может быть, подумал, что и за дорогим мне человеком пришла такая куколка и они где-то пошутили, посмеялись, а потом смерть его забрала, но произошло это как-то светло. Согласен с режиссером: нам еще не удалось донести до конца этот свет. Мы не хотим показывать, что все плохо в жизни, все черно.

Но у вас концептуально смерти-то, как конца всего сущего, нет. Она здесь персонализирована в роли проводника, некоего Харона из одного мира в другой.

Эюб: Да, она проводник.

Насколько вам близка философия, которая стоит за сюжетом этого произведения? Там же есть прямые цитаты из «Иконостаса» Павла Флоренского.

Эюб: Два дня назад, после того как мы два месяца работали с куклами, у меня очень сильно заболела спина. Помню, проснулся, сел на кровати и подумал, что надо как-то дожить эти дни, а потом вспомнил первые слова утки: «Как же хорошо, что сегодня такой же день, как и вчера». Да, черт с ней, со спиной! Надо действительно радоваться каждому дню. Открыл штору, посмотрел в окно, а там солнце светит! Встал, сходил в душ, и спина уже вроде не так болит. Я долго шел до метро и жадно разглядывал всё кругом. Жизнь надо жить на полную катушку, в хорошем смысле слова!

А как это?

Эюб: Когда стараешься и тут успеть, и там помочь, и с родителями… Сейчас с ними мало видимся. Разорваться не получится, но надо делать всё возможное, чтобы жить!

У вас в костюмах и декорациях много черно-белого. Чем-то похоже на эстетику готов. Знакомы ли вы с этой субкультурой, Карен?

Карен: Нет, когда вся эта история была в моде, я еще учился в деревенской школе в Ростовской области. В нашей станице такого не было. Мы очень и очень были далеки от этого.

Ты представляешь в качестве зрителей своих земляков? Вдруг вы попадете туда с этой постановкой.

Карен: Трудно мне сказать, какая у них будет реакция. То, что это будет небезынтересно, — точно. Для них будет удивлением вообще увидеть театр. Театр есть в самом Ростове, но мы находимся очень далеко от города. Люди там, мягко говоря, не избалованы искусством. Мой отец никогда в жизни не был в театре. Видимо, это его принципиальная позиция.

Но ведь это похоже на сюжетную интригу, которая должна рано или поздно разрешиться.

Я на это очень надеюсь.

Эюб, как вы познакомились с Кареном?

Эюб: Когда я только поступил, у ребят был творческий вечер. Они играли отрывок из «Закона вечности». За все время было совсем немного людей, чья игра меня удивила. И Карен один из них. Помню, подошел к нему после выступления и выразил свое восхищение. Он был первым из ребят-старшекурсников, с которым я познакомился после поступления. Мне с ним очень нравится, и со всей нашей бандой, да и вообще в театре мне очень нравится!

Ты-то рос в столице, Эюб, где с театром знакомы?

Эюб: Нет, я вообще родился в Баку, а потом перебрался в Королев. Я из семьи с кавказскими и рязанскими корнями. Можно сказать, что воспитывался в серьезной среде. Всю жизнь занимался спортом — боевым самбо. Со мной в зале были ребята-дагестанцы и чеченцы. Они, когда узнали, что я оканчиваю школу, спросили: «Ну и куда ты? На юридический?».

Теперь ясно, откуда твоя смелость участвовать в подобных театральных экспериментах! Спасибо вам, ребята, за этот разговор!

Рекомендуем прочитать статью об актере из Армении Варужане Маркаряне.