Равный великимНиколай Гродеков — автор первого русского фундаментального труда по этнографии Киргизии
Теги: Национальная культура | Особенности культуры | Киргизия
Леонид ДАМДИНОВ
Сколько лет русские и киргизы знают друг о друге? Вероятно, первые контакты произошли еще в XVI веке между казаками, осваивавшими южную Сибирь, и кочующими на север киргизскими скотоводами. О переселенцах на ПМЖ достоверно известно, по данным академика Владимира Плоских, что первым был мужик с фамилией Щедрин, предположительно, уроженец Курской губернии. Как пишет Плоских со ссылкой на известного путешественника Николая Северцова, Щедрин появился в регионе в середине 1860-х по поручению освобожденных от крепостной зависимости односельчан, нанялся сначала на строительство военного русского поста Аксуйский, затем в работники к киргизам-земледельцам, поставил мельницу, занялся извозом, разбогател и к 1867 году основал свой хутор. Судя по всему, первый русский мужик на берегах Иссык-Куля встретил вполне дружелюбную среду.
Автором же первого фундаментального труда по этнографии региона — «Киргизы и каракиргизы Сыр-Дарьинской области», издан в Ташкенте в 1889 году — стал военный губернатор Сырдарьинской области Николай Гродеков, полузабытая в современной России личность. Ведь чьи имена на слуху у среднестатистического россиянина в XXI веке? В первую очередь царей, полководцев, ученых, писателей и композиторов. Герои и гении творят славу и честь страны, но вот ее прочность, устойчивость, разумное благоустройство создают иного поля ягоды — администраторы. То есть честные губернаторы и градоначальники, дисциплинированные чиновники, неподкупные судьи, усердные земские деятели, все эти многочисленные штафирки, бумажные души. Гродеков, будучи военной косточкой, генералом от инфантерии, исторически значимых лавров на поле брани не стяжал, зато состоялся на научной ниве и административной работе.
В граните
При взгляде в прошлое легко подпасть под очарование времени, гумилевскую аберрацию дальности, только наоборот. На контрасте с современностью те события могут показаться сплошь эпическими, а деятели — как один великими, чуть не былинными. Как написал Александр Поуп, «в храме славы — многие имена. Кто-то в камне, а кто-то в глыбе льда». Используя эту метафору одного из величайших английских поэтов, можно утверждать: Николай Иванович Гродеков (1843–1913) в храме славы не самого большого размера, зато из благородного дымовского гранита.
В эпоху Википедии нет нужды подробно описывать его биографию, отметим лишь ключевые штрихи и моменты. Он не был столь же харизматичным военачальником, как друг и однокашник по Николаевской академии Генерального штаба Михаил Скобелев, будущий герой Шипки. Не происходил из богатой семьи, не женился на наследнице княжеского рода Голицыных и не имел обширных связей при дворе, как предшественник на постах туркестанского и приамурского генерал-губернатора Сергей Духовской. Не отличился научными достижениями, как товарищи по Туркестану Александр Миддендорф, основатель мерзлотоведения, и Алексей Федченко, в честь которого назван самый большой ледник Памира. Скажем так: Гродеков был мужественным, но не отчаянно храбрым; дворянского происхождения, вхожим в высокие кабинеты, но не титулованным; обладал могучим, но не выдающимся интеллектом и кругозором. Все эти качества сошлись в одном человеке, наложившись на его особую любознательность и работоспособность.
Опытный «кавказец», кавалер двух боевых орденов подполковник Гродеков впервые увидел выжженные солончаки Каракумов в 1873 году, участвуя в Хивинском походе. Четыре отряда под общим командованием туркестанского генерал-губернатора Константина фон Кауфмана выступили из Ташкента, Мангышлака, Оренбурга и Красноводска, чтобы завоевать Хивинское ханство. В разгаре шла «война теней» — геополитическое соперничество между Российской и Британской империями за доминирование в регионе, без прямых боестолкновений. Началось оно задолго до рождения Гродекова и по большому счету не прекращается до сих пор, однако история прокси-войн нас интересует в гораздо меньшей степени, чем личность первого русского исследователя в области этнографии Средней Азии. Его особая любознательность и наблюдательность выразились в том, что, участвуя в боевом походе и испытывая все сопутствующие тяготы, он нашел время для составления значительной ботанической коллекции. Позднее профессиональные натуралисты классифицировали ее и помогли подготовить книгу «Список растений, собранных в 1873 г. полковником Н.И. Гродековым при движении мангышлакского отряда от Киндерлинского залива в Хиву по Усть-Урту». Книга была издана Кавказским отделом Императорского Русского географического общества в 1873–1874 гг., чем поощрила 30-летнего офицера к дальнейшим научным изысканиям. Тем более что материала имелось достаточно.
По окончании конфликта с хивинским ханом Гродеков обобщил все сведения о местном населении; анализ тактики, стратегии, материального обеспечения, котлового довольствия, индивидуальной подготовки бойцов и командиров, климата, почв; выводы и предложения для избежания ошибок в будущем, написав книгу «Хивинский поход 1873 года. Действия кавказских отрядов». Хотя книга увидела свет лишь спустя 10 лет, зато ее издателем стал самый респектабельный отечественный журнал «Русская старина». Получился роскошный фолиант в дорогом переплете, с золотым обрезом и на лучшей для того времени бумаге. Один из самых авторитетных его биографов, доктор исторических наук Нина Дубинина пишет в монографии «Приамурский генерал-губернатор Н.И. Гродеков»: «В военных кругах книга была встречена с одобрением, в отзывах подчеркивались важность мнений наблюдательного, грамотного военного, авторская беспристрастность, точность фактов, поучительность содержавшихся в ней выводов. Книга вызвала интерес и за рубежом, была переведена на английский и французский языки».
Скептик подумает: в русской императорской армии все офицеры были поэты или ученые, или то и другое. Например, Иван Крузенштерн прекрасно рисовал, великий князь Константин Константинович оставил заметное поэтическое наследие, Лавр Корнилов был полиглотом и выполнял важные агентурные задания в Азии, пользуясь своей восточной внешностью, Владимир Арсеньев вообще известен как талантливый писатель и этнограф, а не военный. Опять в сравнении с этими людьми фигура Николая Гродекова кажется не слишком значительной, и вновь несправедливо, так как все это компенсируется государственной службой. За Хивинский поход он произведен в полковники, награжден золотым холодным оружием, а главное — его усердие, энергия, любознательность, компетентность во многих сферах деятельности были замечены царем, который перевел Гродекова в распоряжение генерала Кауфмана. В общей сложности Гродеков провел в Средней Азии более 20 лет с перерывами, последовательно поднимаясь по служебной лестнице с должности начальника штаба войск в Ферганской области до генерал-губернатора. К 1889 году он был уже военным губернатором Сырдарьинской области и автором еще двух книг — «Через Афганистан» и «Война в Туркмении. Поход Скобелева в 1880–1881 гг.». Пришел черед написания его этнографического magnum opus — монографии «Киргизы и каракиргизы Сыр-дарьинской области».
На плечах гигантов
Туркестанское генерал-губернаторство в составе Российской империи было создано в 1867 году на основе Туркестанской области и делилось на Сырдарьинскую (административный центр — Ташкент) и Семиреченскую (Верный) области. Позднее в его состав вошли Самаркандская, Ферганская и Закаспийская области. Большая часть современного Кыргызстана, в том числе Пишпек/Бишкек, относилась к Семиреченской и Ферганской областям, и только нынешняя Таласская область на северо-западе республики входила в состав Сырдарьинского региона. Этим и объясняется, почему труд Гродекова в основном посвящен обычаям и быту казахов, называемых в то время киргизами, хотя есть множество интересных наблюдений и описаний киргизов, именовавшихся тогда каракиргизами.
Нина Дубинина в сопроводительной статье к переизданию 2011 года (единственному после 1889-го, издано фирмой «Восточная литература» РАН) отмечает: «Долгое время в отечественной историографии русский администратор в присоединенных землях изображался поработителем, деспотом, казнокрадом и т. д. Исследование деятельности военного губернатора Сыр-дарьинской области Н.И. Гродекова способно поколебать это распространенное мнение. Среди русских администраторов из числа военных было немало образованных, широко мыслящих людей, понимавших свою ответственность за создание у присоединенных народов положительного образа державы, или, как тогда выражались, «обаяния России».
Как проводник Soft Power, военный губернатор учитывал важность взаимопонимания с новыми подданными империи и, конечно, сам стоял на плечах гигантов. Изучение и кодификация обычного права (в значении обычаев, а не обыкновенности) кочевых народов региона царскими чиновниками велись с начала XIX века. Старший научный сотрудник Института этнографии и антропологии РАН Ольга Брусина в послесловии к изданию Гродекова приводит статью известного путешественника по киргиз-кайсацкой степи Ивана Шангина, опубликованную в альманахе «Сибирский вестник» в 1820 году. Шангин одним из первых русских описал основы общественного строя, роль ханов и султанов, обычай баранты (каз. барымта — набег с целью угона скота у обидчика по особым поводам). Принципы российской политики разработал сибирский генерал-губернатор Михаил Сперанский в «Уставе об управлении сибирскими киргизами (казахами)» в 1822 году. В дальнейшем попытки кодификации правовых обычаев степняков предпринимали многие исследователи, в том числе генералы Михаил Ладыженский и Лев Баллюзек. Тем не менее Ольга Брусина подчеркивает: «По обширности тематики, объему информации и новым методологическим подходам, изложенным в настоящей книге, ее следует отнести прежде всего к выдающимся научным трудам, а Н.И. Гродекова как ее автора — к блестящим ученым-исследователям».
Гродеков пользовался той же методикой сбора сведений, что и Ладыженский и Баллюзек. Конечно, военный губернатор не имел времени, чтобы лично объезжать киргизские становища и интервьюировать людей, он поручил это профессионалам. Этнограф Владимир Наливкин составил программу опросов, а филолог и полиглот Александр Вышнегорский (до крещения в православие — Александр-Бертольд Швальм) семь месяцев провел среди кочевников с заданием записывать «все варианты адатов по местностям и имена сообщивших и не пренебрегать никакими сведениями, как бы они ни казались малозначительными». Позднее большую помощь по переписке губернатору оказали такие востоковеды, как профессор Ириней Нофаль и академик Виктор Розен, а в распространении труда в Западной Европе неоценима заслуга географа, соратника Николая Муравьева-Амурского Михаила Венюкова. Ко всем пятерым перечисленным подходит эпитет «видный».
Скептик подумает вновь: опросник составил Наливкин, интервью провел Вышнегорский, консультировали Нофаль и Розен, маркетингом занимался Венюков — а что делал человек, чье имя в единственном числе стоит на обложке монографии «Киргизы и каракиргизы Сыр-дарьинской области»? Ответим: генерировал идеи, обрабатывал, структурировал и анализировал собранные полевые материалы, писал, редактировал и уточнял фактуру. Если считать книгу большим творческим проектом, то Гродеков, несомненно, его вдохновитель и лидер. Все специалисты помогали добровольно и по собственной инициативе, не требовали соавторских прав, загоревшись идеей строительства мостов между народами. Подобную же методику использовал и, скажем, Антон Чехов, прибегнув к помощи волонтеров при подготовке своей знаменитой книги «Остров Сахалин».
Монография Гродекова разделена на 12 глав, где четко и последовательно рассматриваются все адаты (обычное право у мусульманских народов) киргизов, от преданий о происхождении, степеней родства и брачных обычаев до пользования землей, торговли, провоза клади на верблюдах, работе судов. Имеется большое количество дополнительных этнографических материалов, в том числе о правилах входа в кибитку, метания жребия, содержания убогих, похоронах и пословицах. Очень интересны также множество приложений: списки боевых кличей и тамг (клеймо, тавро), формы бийской (бий — судья, раньше глава рода) книги, свадебные и другие церемониальные песни. В приложении «О мясе разных животных» указано: «наилучшее кушанье есть хлеб и виноград, ибо Бог признал: если бы я ел яства, я бы ел хлеб с виноградом. Затем следуют прочие плоды. Все это происходит из рая» и «наилучшим считается мясо овцы; сюда же относится и коза <…> затем следуют: мясо верблюда, коровы и, наконец, лошади».
Самое обширное приложение объемом почти 150 страниц — «Судебные решения, взятые из книг биев и волостных и чрезвычайных съездов Сыр-дарьинской области». Автор сгруппировал их по степени тяжести преступлений, а не распространенности. Помимо знакомых каждому современному читателю статей «убийство», «побои», «грабеж», «воровство» фигурируют и «дела по тамырству» (побратимству), «сююнча» (подарок за радостную весть, плата за известия о пропавшем имуществе, поимке вора и т. п.) и упоминавшаяся уже «баранта».
Наконец, Гродеков снабдил свой труд четырьмя указателями — этнонимов, географических названий, имен и терминов. Все вышеприведенные пояснения взяты из его указателя.
О популярности вышедшей книги в образованных кругах свидетельствует любопытный факт, приведенный Ниной Дубининой в биографии Гродекова. В 1890 году в Мариинском театре готовилась премьера оперы Александра Бородина «Князь Игорь». Известный деятель искусств Владимир Стасов, участвовавший в написании либретто, обратился к Гродекову за консультациями этнографического характера, чтобы лучше представить половецкие пляски и характеры, и получил обстоятельные и точные ответы. Более того, сырдарьинский губернатор отправил в Санкт-Петербург увесистую посылку с туркменскими костюмами, женскими серебряными украшениями и оружием. «Вот-то неожиданность, вот-то восторг!» — цитирует Дубинина письмо Стасова в Ташкент. По этим образцам художники Мариинки воссоздали внешний облик половецких воинов и женщин, так что каждый современный зритель «Князя Игоря» в классической постановке 1890 года может прикоснуться и к частице личности Николая Гродекова.
Статья была опубликована в бумажной версии журнала «Человек и мир. Диалог» № 1, октябрь – декабрь 2020
