Все самое интересное о жизни стран-соседей России
  • PERSPECTUM
  • Лица поколения
  • Руфат Гасанов: «Заниматься творчеством – это лотерея»
    Режиссер из Азербайджана – о «Сталкере», магии, Вуди Аллене и любви к родине.
Обновлено: 19.03.2024
Лица поколения
7 минут чтения

Руфат Гасанов: «Заниматься творчеством – это лотерея»

Режиссер из Азербайджана – о «Сталкере», магии, Вуди Аллене и любви к родине.









































































































Алина Ребель

Руфат Гасанов не стесняется говорить о своей любви к Азербайджану. Оба его полнометражных фильма тоже о родине. «Помните, Антей в древнегреческой мифологии черпал силы в родной земле, – говорит Руфат. – Вот и я так же». Поработав в США и России, он все равно вернулся в Баку. И теперь не только снимает кино, но и возглавляет отдел кинематографии в Минкультуры республики.

Несмотря на то, что вы с юности мечтали стать кинорежиссером,поступили вы на факультет востоковедения Бакинского университета.
Ну, это было продиктовано скорее мнением семьи, чем моим желанием. Или скорее их нежеланием видеть меня в кино. Это распространенная история, я думаю. Не то чтобы родители были против. Просто заниматься творчеством – это лотерея. Не факт, что ты станешь успешным, не факт, что удастся обеспечить себе какое-то благосостояние.

А чем занимаются ваши родители?
У нас обычная семья. Мама врач, папа востоковед.

И кем они хотели вас видеть?
Я не могу сказать, что у них были какие-то определенные желания. Здесь вопрос не в том, кем они хотели бы меня видеть, просто родители предполагали, что творческая профессия – это нестабильность. Не то чтобы они хотели, чтобы я стал врачом, например. Но для них было сюрпризом, когда я сообщил им – уже будучи в Америке, – что изучаю режиссуру. Они, мягко говоря, удивились. Но потом всегда меня поддерживали.

Откуда взялась мечта заниматься кино?
На самом деле все прозаично и банально. В ранней юности я увлекся кино и музыкой. Посмотрел фильм Тарковского «Сталкер», мне было лет 11–12, ничего не понял, но был заворожен. Потом пересмотрел, потом еще раз, потом еще раз. Никакого интеллектуального багажа у меня в 11 лет, конечно, не было, чтобы отрефлексировать увиденное. Но то, что это магия, я усвоил четко.

И вы решили стать магом?
В каком-то смысле да. Создание некоей реальности на экране, оживление персонажей, времени, пространства. Все это меня заворожило.

Родители, по вашим словам, считали, что творческим людям редко сопутствует успех. А что такое успех для вас? Вы успешный человек?
То, что занимаюсь любимым делом, и это привилегия. Мне очень-очень повезло, потому что я делаю то, что люблю. И у меня есть возможность существовать, занимаясь любимым делом. А это счастье.

Ну, вас при этом можно считать и очень успешным человеком. Вам всего 33 года, а вы уже возглавляете отдел кино в Минкультуры Азербайджана. Это вершина карьеры?
Нет, конечно. Если бы год назад кто-то мне сказал, что окажусь в этом кресле, я бы, мягко говоря, удивился. Мои амбиции были в первую очередь творческими. А пост – так сложилось исторически. Есть определенная миссия, которую на меня возложили, и я с большой ответственностью к ней отношусь. Понимаю, что могу поработать на благо азербайджанского кино.

Вы употребили слово «миссия». Какая это миссия? У вас как у чиновника?
Во-первых, Азербайджан – страна с давними кинематографическими традициями. Нашему кино более 120 лет. За точку отсчета берется 1897 год. И в советское время были азербайджанские фильмы, которые выигрывали госпремию СССР, и даже в тяжелые 1990-е годы были фильмы, которые попадали на ведущие международные кинофестивали и добивались определенного успеха, и в последнюю декаду наше кино бурно развивается. Мы надеемся, что можно говорить о волне молодых азербайджанских авторов. Только за последний год был целый ряд очень успешных проектов. Эти фильмы попадают в программы кинофестивалей в Каннах, Венеции, Сараево, Москве. То есть сформировалась плеяда режиссеров, которые очень достойно выступают на международных смотрах. И если уж говорить о моей миссии, как бы это пафосно ни звучало, то это работать во благо азербайджанского кино, Азербайджана. Сделать так, чтобы зародившаяся волна имела логическое продолжение. Мы планируем не только поддерживать молодое кино, но и устраивать ретроспективы фильмов советского периода и даже дореволюционного.

А что, с вашей точки зрения, стало триггером для появления новой волны азербайджанского кино?
Наступила эпоха нового поколения. Созрело поколение, которое иначе мыслит, у них совсем другая картина мира. Повлияли и социоэкономические процессы – например, демократизация кинопроизводства. Если раньше снимать кино было очень дорого и сложно – кинопленка, огромная команда, всякие комиссии и так далее, то сейчас есть зеркальная камера, три-четыре друга, и иди снимай кино.

Вы сказали, что у нового поколения еще и другое мировосприятие. В чем другое?
Мне кажется, что это люди, которые сформировались как личности в новом обществе, в независимом Азербайджане, у которых нет советского шлейфа. Когда существует одна общественная формация, а потом она резко меняется на другую, для человека это серьезный перелом. Это то, что случилось с поколением наших родителей. А ребята, которые родились после 1991 года, выросли уже совсем в другом мире. У людей появилась возможность выражать свои мысли без оглядки, не озираясь, без факторов, которые на уровне рефлексов даже очень ограничивали. У нынешнего поколения нет этих механизмов ограничения.

Я бы здесь с вами поспорила, потому что Голливуд и западное кино как раз сейчас качнуло в сторону формирования очень жесткой идеологии. Это не политическая идеология, но она не менее догматична и имеет не менее драматические последствия.
Согласен. Происходят и эти процессы. Но сейчас я говорю исключительно об авторском азербайджанском кинематографе. Так же как румынская новая волна, как турецкое кино. Это определенное течение, которое находится в процессе формирования и требует серьезного киноведческого анализа, чтобы отрефлексировать происходящее, понять, кто они, что их объединяет. У нас сегодня есть около семи авторов, они примерно ровесники, которые попадают на ведущие кинофестивали мира, получают там достойные награды, и явно есть какие-то общие лейтмотивы в их творчестве. Но я не киновед и не культуролог, не могу точно их определить. Мы очень надеемся, что в ближайшее время будет ретроспектива фильмов этих режиссеров, возможно, даже в Москве. И тогда уже наступит черед киноведов, которые смогут проанализировать это движение.

То есть для вас это движение?
Да, речь не о каких-то отдельных режиссерах, а о целой волне. На протяжении последних лет группа азербайджанских режиссеров регулярно представляет нас на ведущих кинособытиях мира. Это приобретает более масштабные формы, чем просто единичные явления, как было в 2013–2015годах.

Вы учились, работали, снимали по всему миру. И все-таки вернулись в Азербайджан. Шансов на успех все-таки больше, если работать на Западе?
Это теория. Тот же Андрей Звягинцев, если бы переехал в Лондон, – было бы у него больше шансов получить главный приз в Венеции? Кино – это магия, метафизика. И кто сказал, что у художника есть амбиции написать сценарий и выиграть Канны? Художник занимается творчеством, потому что это его призвание. А награды – не более чем приятный бонус.

Ваши награды – это всего лишь приятный бонус?
Я не хочу кривить душой. Конечно, признание очень важно. Художник, когда что-то делает, полностью отдает себя, и когда он слышит овации, к нему возвращается энергия, которую он вложил в свою работу. Но в моем окружении нет людей, работающих исключительно чтобы получить награды. Мне очень важно слышать, что мои фильмы резонируют, вызывают отклик.

О чем будет ваш следующий фильм?
Есть какие-то задумки, но пока я занят другими обязанностями, такой период. Между моим фильмом «Хамелеон» и лентой «Внутренний остров» прошло 7 лет. Кино, которое я снимаю, должно созреть.

Ну вот есть Вуди Аллен, который выдает по фильму в год.
Я не Вуди Аллен. Я снимаю, основываясь на своем опыте, а опыт нужно накопить. Вот у меня было высказывание в 2013 году, теперь вышло высказывание в 2020 году.

Откуда такое название у фильма – «Внутренний остров»?
Отчасти из-за стихотворения Джона Донна No Man is an Island (Человек – не остров. – Ред.), отчасти из-за одного дружеского разговора. Мой товарищ как-то сказал, что живет на своем острове, пускает туда того, кого решает сам. Мне очень это показалось интересным, а потом созрело и целое высказывание.

Я правильно понимаю, что фильм «Хамелеон» – это в том числе и автобиографическая история, история о вашем личном возвращении на родину?
Да, так же как и «Внутренний остров» – мое размышление на тему identity. Это корни, это кровь – я очень сильно ощущаю свою привязанность к корням. Помните Антея, который черпал силы из родной земли, а земля – это его мать Гея. И он был непобедим, потому что когда силы были на исходе, он дотрагивался до родной земли и восполнял силы, подзаряжался. Я именно так это и ощущаю.

Но это ведь сейчас ужасно немодно.
Если бы я гнался за тем, что модно, я бы снимал другое кино. Я не хочу лгать о том, что я чувствую.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Подписывайтесь, скучно не будет!
Популярные материалы
Лучшие материалы за неделю