Чтобы попасть в прошлое, не обязательно арендовать у Г. Уэллса машину времени. Автор этих строк наблюдал в действии подобные устройства, даже сам их собирал, чтобы пообщаться с настоящими большими шаманами, а вот к добру или наоборот – отдельный вопрос.
Ю. И. Семенов (профессор философии физтеха и, между прочим, специалист по первобытной экономике): «Тому, кто знает этнографию, невольно бросается в глаза, что современная западная музыка и танцы воспроизводит все более и более первобытные образцы этих видов искусства. Исчезает все то, что было плодом 5-тысячелетнего развития цивилизованного общества».
Поднявшись на волне молодежной революции 1960-х, рок-музыка к нам пришла с опозданием и поначалу (до конца 1970-х) воспринималась скорее как бытовая услуга. Ранние рок-группы (их чаще называли бит или поп) ценились настолько, насколько им удавалось воспроизводить новинки из Ливерпуля на ялтинской или вологодской танцплощадке.
Ком чугеза! Танцуют все!
Потом выяснилось, что работники полуофициального сервиса претендуют на большее: собственную роль в искусстве – и не только. В последние брежневские годы из дискотечной толпы формируется молодежное движение и отрасль, независимая от государства: концертный менеджмент, магнитофонный самиздат, мастерские по изготовлению аппаратуры, вплоть до собственной критики в журналах на тонкой папиросной бумаге, и службы безопасности, оберегавшей все перечисленное. Именно инфраструктурой занимался автор этих строк, параллельно собирая материал для исследований.
Но чтобы исследовать, надо разложить по полочкам. С этим сразу возникли проблемы, продолжающиеся в литературе по сию пору, когда само явление стало историей. Если это стиль (жанр) музыки, значит, рулить должны музыканты, наилучшие в своем ремесле. Таковые в рок-группах, конечно, водились. Но лидер «Аквариума» – не виртуозный пианист С. Курёхин и не гитарист А. Ляпин, а математик Б. Гребенщиков. В «Наутилусе» – архитектор В. Бутусов, в «Чай-Ф» – строитель В. Шахрин, в ДДТ – учитель рисования Ю. Шевчук, в «Кино» – резчик по дереву В. Цой, в «Звуках МУ», – извините, грузчик П. Мамонов. Скрипач Сергей Рыженко не вытеснил из «Машины времени» основателя А. Макаревича (выпускника МАРХИ). Более того, создавая собственную панк-шоу-группу «Футбол» (к сожалению, недолговечную), он свои консерваторские навыки задействовал минимально. Гораздо больше – уличный опыт и своеобразный юмор в общении с публикой.
Вот и второй необходимый элемент рок-композиции – слова. С ними тоже ерунда. Подавляющее большинство текстов – не стихи, которые можно и нужно читать по бумажке. Это поэзия отдельных фраз, принципиально неотделимых от музыки, поток сплетающихся заклинаний.
Причем для восприятия и соучастия не обязательно как следует разбирать слова (самодельная аппаратура этого и не предполагала), даже знать язык. Какой процент русских поклонников Pink Floyd и Uriah Heep всерьез понимал, что они поют?
Наконец, как бы театр – сэйшен (модное в 1970–1980-е словечко. – Ред.), специфическое шоу с участием зрителей. Лидеры рок-групп наделены актерскими способностями, иначе перед публикой делать нечего, однако играют они самих себя. Это видно даже по театрально-кинематографической карьере самого артистически одаренного – Петра Мамонова.
Итак, перед нами не музыкальный стиль, а непредсказуемое сосуществование – зачастую в одной той же программе – самых разных мотивов. От русского романса через оглушительный хард и нарочито примитивные а ля первобытная пляска под пальмой ритмические отбивки панка до карибского фольклора (регги).
Может быть, подойдем с той стороны, где розетка? Техника сыграла огромную роль. Без общедоступных бытовых магнитофонов было бы невозможно тиражирование. Однако большинство наших групп имело параллельную программу без звукоусиления, порою она становилась основной. Например, у «Кино» на первом этапе биографии электротехника была представлена в лучшем случае колонкой из местной дискотеки, в которую воткнули шнур от бас-гитары. Это не мешало растущей популярности. Были в моей практике квартирные концерты в электричестве и с ударной установкой, поставленной на матрас, но чаще с обычными акустическими гитарами, флейтами и бонгами. Наконец, в одной из таких явочных квартир появился Александр Башлачев, вообще не имевший точек соприкосновения с рок-музыкой в расхожем понимании. Единственный его опыт в электричестве – трехминутный эпизод на биофаке МГУ в составе импровизированного трио с К. Кинчевым и С. Задерием. Однако Саша был не только единодушно принят за своего. Он фактически возглавил русский рок, его «Время колокольчиков» стало чем-то вроде гимна, а влияние на соратников, в т. ч. старших, сопоставимо с воздействием «Битлз».
Что же это такое?
Постепенно приходило понимание: образы из туманного прошлого, когда не только творческие цеха (музыка, поэзия, театр) не успели размежеваться, но и искусство как таковое не выделилось в особую сферу деятельности.
Максим Макарычев о Джиме Моррисоне: «Некоторые склонны приписывать ему нечто демоническое и даже называют “шаманом на сцене”. Отчасти из-за его стихов, скроенных точно “лоскута” мистических фраз, которые напрочь разрушают всякое представление о классической рифме и поэтическом ладе и больше похожи на заклинания языческого колдуна. Моррисон действительно был шаманом… гипнотизировал своими притопами и прихлопами тысячные залы, вводя их в состояние исступленного транса».
Нечто похожее с поправкой на русскую самобытность происходило в ГлавАПУ (главные архитектурно-планировочные управления при исполкомах СССР. – Ред.) в июне 1982 года между плакатами «Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза!»и «Решения ХХVI съезда КПСС в жизнь!». Гитарные аккорды сплетались с фортепианными импровизациями С. Курёхина в узор, не поддающийся классификации. «Аквариум» не только растянул «Мы никогда не станем старше» в психоделику на 17 минут, но не побоялся открыть второе отделение джазом, опровергнув бытовавшее и, в общем, обоснованное мнение, что у молодежи он больше не популярен. Песня с нецензурным названием («Береги свой…») оказалась феминистическим вариантом «Старика Козлодоева». Какую именно часть тела следует беречь, уточнялось не через микрофон, а рупор, но в этот момент саксофонист с удвоенной силой дудел в свой инструмент, и хулиганское слово растворялось в воздухе, как оттаявшие ругательства у Ф. Рабле.
В даосистской композиции «Встань у реки» два голоса (Гребенщикова и Дюши Романова) ухитрялись пропеть одновременно и в то же время различимо «меньше» и «больше», чем достигли исключительной глубины постижения дао. Но главной сенсацией оказалось появление рядом с Гребенщиковым великолепной брюнетки с распущенными волосами и мощным профессиональным голосом – Валентины Пономаревой из трио «Ромэн». «Подмосковные вечера» в их исполнении переходили в «Тутти Фрутти», а куда дальше, мы и не узнали: администрация отключила электричество, опасаясь, что в зале пострадают не только кресла, но и архитектура.
Исторические прототипы: ранний (поющий) пророк, прорицатель вроде арабского кохина или греческой пифии, юродивый, шаман, поэт – только не в нормальном современном значении, а в том, которое уже при Пушкине стало преданьем старины глубокой («Поэт по лире вдохновенной рукой рассеянной бряцал»).
Такая степень свободы не характерна для индустриального общества. Если верить А. В. Меню и Н. А. Бердяеву, «свобода лежит по ту сторону божественности, она вечна», если ее нет, то и ничего нет. Полагаю, именно этот фактор обеспечил новым шаманам особую роль в молодежной революции. Джон Леннон, Джим Моррисон и Роджер Уотерс воздействовали на массы неизмеримо сильнее, чем любой тогдашний политик. Классический шаман должен обеспечить племени контакт с богами и духами. Дух, избирающий себе в посредники рок-музыканта, – коллективное бессознательное молодежной аудитории. В нем открывается не только настоящее, но и будущее, те подлинные желания, которые только и сбываются. «Нету мотива без коллектива, а какой коллектив, такой выходит и мотив» (А. Башлачев).
Подобные пастыри-самозванцы неприемлемы для любого государства. В СССР ситуация приняла особенно острый характер при Ю. В. Андропове, давали до 10 лет лишения свободы (правоохранительный рекорд, поставленный в Свердловске, которым тогда рулил Б. Н. Ельцин). Западная элита, тогда еще капиталистическая, повела себя иначе. Она первая столкнулась с угрозой, обнаружила, что административные методы неэффективны, и сделала выводы. Нельзя не снять шляпу перед этими господами. Представляю, какие душевные муки испытывали банкиры и чиновники, принимая решение о допуске какого-нибудь хулигана на высший уровень социальной пирамиды. Чтобы попасть туда, правильному карьеристу нужно 10 лет прилежно учиться и еще лет 10 жить по строгим правилам, не позволяя себе даже лишней любовницы. А этим-то волосатым – за что? За то, что помогли Вьетконгу захватить южный Вьетнам? Но элита наступила на горло собственной песне, проглотила бесчисленные оскорбления и интегрировала шаманов через шоу-бизнес. Выдала билеты в высший класс, где можно самовыражаться бриллиантами, лимузинами и дебошами в дорогих кабаках, быстро превращаясь в самую тупую, карикатурную разновидность толстосума.
Как отмечено у того же М. И. Рижского, «пророки вовсе не вели аскетическую жизнь» и «не отличались бескорыстием».
Праздник послушания
Разрушительный потенциал рок-музыки в 1970-е годы был переориентирован на восток, против геополитических оппонентов, косных и недальновидных. Советские чиновники до самого конца боролись с барбароссой рок-н-ролла (заголовок обличительной статьи 1984 года в «Комсомолке») – вызывающими прическами, несоветскими эстрадными ритмами и антипатриотичными фасонами штанишек.
У рок-культуры можно отметить сильные и слабые стороны. Сильные обеспечили стремительное распространение по странам и стратам: вовлеченность в повседневный быт (какая вечеринка без музыки?), аполитичная модность и подчеркнутая связь с поколениями, за которыми будущее. Оборотная сторона – инфантилизм с резким «ценностным сдвигом от труда к досугу» (Петер Вик).
«Болтаюсь, целый день гуляю. Не знаю, я ничего не знаю» («Кино»), «вы идете на работу, я стою на…» («Аквариум», квартирный вариант), «тут явился я, бездельник и юнец» («Футбол»). Характерно для людей, которые вовсе не были бездельниками.
Teacher, leave them kids alone! («Учитель, оставь детей в покое»). С одной стороны, призыв к свободе, с другой – ария Незнайки, привет из свободной школы, где детей простонародья ничему не учат, чтобы не ущемить их идентичности. Восторжествовало, естественно, второе.
Иррациональный подход через глубины подсознания позволяет проникнуть туда, где научный анализ бессилен. Но он же делает человека безвольной игрушкой чужого интереса. Отсюда пессимизм отечественного рока, даже юмор его ближе к иронической депрессии, чем к подлинному веселью. Парадокс перестройки: как бы революция начиналась в глубоком миноре. Стараясь сочинить нечто духоподъемное для митингов, рок-музыканты вымучивали из себя лозунги, в которые сами не верили, заранее оговаривая: «нами торгуют», «первые на последних похожи», «пойдем на дно». Потому что никакая это была не революция. Молодежные аудитории 1980-х оказались запрограммированы на поражение. Сильные красивые люди не могли и, главное, не хотели брать на себя ответственность. Они были действительно вне, но не правящей партии или государства, а собственной страны. Сдали ее первым же мошенникам, которые попались на пути. Рок-музыка заранее выразила это состояние как пророчество. «Да захлебнулся, пошла отрава. Подняли тело, снесли в канаву».
Башлачев покончил с собой, перед смертью удалив из самой знаменитой своей песни слово «рок-н-ролл». Его коллеги вскоре заняли места в нарождающемся отечественном шоу-бизнесе. Где и доживают век в качестве работников эстрады. Даже время от времени сочиняют неплохие песни. Последнее, что можно было бы отнести к року в прежнем понимании, – наверное, «Москва» группы «Алиса». Мои приятели повторили судьбу западных учителей.
А у тех недавно прошел рок-фестиваль нового типа: праздник послушания. В Варшаве в акции Stand Up For Ukraine приняли участие… Список бывших рок-музыкантов прилагается. Легче сказать, кого из кумиров моей юности в нем нет. По команде начальства они изображали правильные эмоции. Кого велено, проклинали, кому положено, объяснялись в любви. По-моему, фальшиво и пошло, но лучшего оцифрованным гражданам постиндустриального общества, наверное, не полагается.
Полностью статья была опубликована в журнале «Человек и мир. Диалог», № 3(8), июль – сентябрь 2022.
