Советский Леонардо

125 лет со дня рождения Сергея Эйзенштейна

Теги: Национальная культура | Национальное достояние | Кинематограф | Режиссеры | Художники

Cергей Эйзенштейн и не планировал быть режиссером, он собирался пойти по стопам отца и стать архитектором. Но мир кино захватил его и сделал знаменитым на века.

Сергей Эйзенштейн родился в 1898 году в Риге. Его отец был знаменитым архитектором, мать происходила из известного купеческого рода. Семья жила в достатке, имела прислугу и часто устраивала приемы. Сергей Эйзенштейн вспоминал свое детство как «время печали» — родители уделяли ему очень мало времени. Позже он писал о своем происхождении: «Отец не рабочий. Мать не из рабочей семьи. Отец архитектор и инженер. Интеллигент. Своим, правда, трудом пробился в люди, добрался до чинов. Дед со стороны матери хоть и пришел босой в Питер, но не трудом пошел дальше, а предпочел предприятием — баржи гонял и сколотил дело».

В детстве Сергей занимался музыкой, выучил французский, английский и немецкий языки, рисовал, брал уроки верховой езды, увлекался фотографией и много рисовал — это впоследствии станет его первой профессией: долгое время он работал художником-оформителем в театре. После смерти режиссера остался огромный архив рисунков — набросков, эскизов, раскадровок, — до сих пор не оцененный.

В девять лет Эйзенштейн поступил в рижское реальное училище. Когда ему исполнилось 14, родители развелись. Сергей остался жить с отцом, с матерью встречался дважды в год и постоянно писал ей письма, подписываясь «Котик». По совету отца поступил в Институт гражданских инженеров в Санкт-Петербурге. Там в 1917 году его и застала революция. Эйзенштейн стал сторонником советской власти: «Революция дала мне в жизни самое для меня дорогое — это она сделала меня художником. Если бы не революция, я бы никогда не “расколотил” традиции — от отца к сыну — в инженеры. Задатки, желания были, но только революционный вихрь дал мне основное — свободу самоопределения».

В тот же год Сергея Эйзенштейна призвали на военную службу и зачислили в школу прапорщиков инженерных войск. В марте 1918 года он вступил в ряды Красной армии. На службе прошел путь от телефониста до помощника младшего прораба, был техником-строителем, сапером. Но главное — участвовал в самодеятельности: работал художником-декоратором, актером и режиссером.

В 1920 году Эйзенштейн устроился художником-декоратором в труппу Первого рабочего театра Пролеткульта, а 1921-м поступил в Государственные высшие режиссерские мастерские — их возглавлял режиссер Всеволод Мейерхольд. В Пролеткульте оформил спектакль Валентина Смышляева «Мексиканец» по произведению Джека Лондона, хотя фактически сместил Смышляева и сам стал режиссером. В то время молодой Эйзенштейн был сторонником революционного искусства, говорил, что готов создавать декорации и ставить спектакли лишь для того, чтобы получше узнать театр, а потом разрушить его. В Пролеткульте работал над пьесой драматурга Александра Островского «На всякого мудреца довольно простоты». Но его постановка была далеко не классической, он сам назвал этот прием монтажом аттракционов. Это понятие Эйзенштейн придумал сам и написал о нем статью в журнал «ЛЕФ». Аттракционом он называл все, что способно подвергнуть зрителя «чувственному воздействию», а монтажом — соединение различных «аттракционов». От пьесы Островского остались лишь имена героев: сцена превратилась в цирковой манеж, актеры танцевали над головами зрителей на тросе. В этой постановке Эйзенштейн впервые использовал свою кинематографическую работу — «Дневник Глумова».

Следом Сергей Эйзенштейн перемонтировал фильм «Доктор Мабузе, игрок» Фринца Ланга, в СССР картина вышла под названием «Позолоченная гниль». Затем он решил снять цикл из восьми фильмов «К диктатуре». Съемки режиссер начал с картины «Стачка», которая вышла на экраны в 1925 году. Фильм был для тех лет оригинальным: использовались кинометафоры, необычные ракурсы. Его критиковали за сложность, не все поняли режиссера, это была настоящая революция в мире кино. Хотя картину приняли холодно, Эйзенштейну поручили снять следующий фильм цикла, посвященный событиям 1905 года. Литературный вариант сценария охватывал все события 1905 года: и забастовки, и русско-японскую войну. Но такой масштабный проект не удалось бы закончить к 20-летию первой русской революции, и было принято решение оставить только историю восстания на броненосце «Потемкин». Многое в картине рождалось на ходу: знаменитую сцену расстрела на одесской лестнице режиссер придумал, взяв за основу рисунок во французской газете, где был изображен разгон казаками демонстрантов в районе Морского вокзала. За три дня Сергей Эйзенштейн зарисовал покадрово всю сцену, а затем снял ее практически без изменений. «В “Броненосце «Потемкин»” актеров нет, в этом фильме есть только подлинные люди, и задачей его постановщика было найти подходящих людей. Решали не творчески выявленные способности, а физический облик. Возможность работать так имеется, конечно, лишь в России, где все является государственным делом. Лозунг “Все за одного — один за всех!” стоял не только на экране. Если мы снимаем морской фильм, к нашим услугам весь флот, если мы снимаем батальный — с нами всюду Красная армия. Если речь идет о сельскохозяйственном фильме — помогают соответствующие учреждения. Дело в том, что мы снимаем не для себя, не для других, не для того и не для этого, а для всех нас».

Работа над картиной завершилась в рекордно короткие сроки — на съемки и монтаж ушло всего три месяца. По задумке режиссера, в финальном проходе броненосца через эскадру над ним должен гордо реять красный флаг. Сняв в кульминационных эпизодах белое полотнище, Сергей Эйзенштейн лично раскрасил его на всех 108 кадрах кисточкой в красный цвет. В конце декабря 1925 года «Броненосец “Потемкин”» был показан на торжественном вечере в Большом театре. Это был триумф. Американская киноакадемия в 1926 году признала «Броненосец “Потемкин”» лучшим фильмом, и на Парижской выставке искусств он получил высшую награду. Картина до сих пор входит в списки «лучших фильмов всех времен и народов» и изучается во всех киношколах мира как образец режиссерского мастерства.

Через два года Сергей Эйзенштейн снял еще один фильм цикла — «Октябрь». Это был первый художественный фильм, в котором появился образ Ленина. Его сыграл рабочий металлургического завода. Эйзенштейн реализовал свою концепцию новой режиссуры: кино без главных героев и выраженного драматургического сюжета, которое создается режиссером за монтажным столом. Отзывы на картину были неоднозначные, Владимир Маяковский отмечал «полную пустоту» образа Ленина.

В 1928 году сбылась давняя мечта Эйзенштейна: он попал за границу. Вместе с актером Григорием Александровым и оператором Эдуардом Тиссэ режиссер объездил всю Европу и Америку. Он читал лекции в университетах Лондона, Амстердама, Брюсселя и Гамбурга, выступал в эфире берлинского радио, благо он знал три иностранных языка. В мае 1929 года Эйзенштейн прибыл в США. Ажиотаж вокруг него был не меньше, чем в Европе. Режиссер получил возможность лично познакомиться с теми, кем он давно восхищался: с Уолтом Диснеем, Чарли Чаплином, Дэвидом Гриффитом. Здесь Сергей Эйзенштейн заключил контракт с компанией Paramount Pictures — планировалась экранизация «Американской трагедии» Теодора Драйзера. Однако фильм так и не был закончен: компания отказалась от сценария Эйзенштейна. Позднее режиссер приступил к работе над фильмом «Да здравствует Мексика!». Когда было уже отснято 75 тысяч метров пленки, съемки пришлось завершить: Иосиф Сталин направил Эйзенштейну официальную телеграмму с просьбой вернуться в СССР. Фильм так и остался неоконченным.

Жизнь Эйзенштейна после возвращения в СССР была мрачной, полной страхов и опасений: он оставался известным режиссером, но теперь могли не принять сценарий, положить фильм на полку. Так случилось с лентой «Бежин луг». За основу сюжета была взята история Павлика Морозова. Первый вариант фильма разнесли в пух и прах. Эйзенштейн переписал сценарий, заменил нескольких актеров и сцену разгрома церкви. Но все старания оказались напрасны, в 1937 году работа была прекращена, отснятый материал забракован. От фильма остались лишь обрезки пленки, черновики, фотографии и планы, из которых позже был составлен фотофильм.

Эйзенштейн занялся научной и педагогической деятельностью — его назначили заведующим кафедрой режиссуры Государственного института кинематографии, — писал статьи. В 1935 году Эйзенштейн получил звание заслуженного деятеля искусств РСФСР.

Следующая картина — «Александр Невский» — звуковой фильм, снятый в соавторстве с Дмитрием Васильевым, музыку к которому написал Сергей Прокофьев. Фильм снимался в сжатые сроки, а съемки ключевой сцены — Ледового побоища — пришлись на лето, и декораторам пришлось создавать на территории «Мосфильма» зиму. Асфальт покрасили мелом и залили жидким стеклом, а в роли льдин снимали деревянные доски, выкрашенные в белый цвет. За этот фильм Сергей Эйзенштейн был награжден орденом Ленина и получил степень доктора искусствоведения.

В годы Великой Отечественной войны Эйзенштейн работал над своей последней картиной «Иван Грозный». Сам Чарли Чаплин назвал ленту лучшим историческим фильмом мирового кино. Первая часть вышла на экраны в 1945 году, вторая — в 1958-м, спустя 10 лет после смерти режиссера. Заказ на создание фильма об Иване Грозном поступил непосредственно от Иосифа Сталина, который лично утверждал сценарий, написанный Эйзенштейном. Первую серию власть встретила с удовольствием: образ сильного царя и необходимой стране опричнины соответствовала политическому климату СССР, режиссера даже удостоили Сталинской премии I степени. А вот вторая часть картины вызвала недоумение и даже ярость: царь в ней изображен «нерешительным Гамлетом», а опричники — шайкой преступников. Режиссеру было настоятельно предложено изменить картину, но работа так и не была завершена. Ночью 11 февраля 1948 года Эйзенштейн умер от сердечного приступа за работой над статьей «Цветовое кино».

Рекомендуем прочитать статью про актера, режиссера, театрального реформатора и одного из основателей Московского художественного театра Константина Станиславского.