Все самое интересное о жизни стран-соседей России
  • PERSPECTUM
  • Лица поколения
  • Сергей Голубев: «Мое требование – порядочность»
    Генеральный директор Фонда социальных инвестиций – о купеческом слове, честности с самим собой и серебряной экономике.
Обновлено: 29.03.2024
Лица поколения
9 минут чтения

Сергей Голубев: «Мое требование – порядочность»

Генеральный директор Фонда социальных инвестиций – о купеческом слове, честности с самим собой и серебряной экономике.













































































































































Арина Демидова

Социальный предприниматель Сергей Голубев прошел стажировки по impact investment и социальному предпринимательству в США, Израиле, Германии, Венгрии, Франции. Является автором четырех книг и более 50 публикаций по вопросам социальных инноваций. Регулярно участвует в конференциях и форумах федерального и международного уровня. Соавтор первой российской акселерационной программы для социальных предпринимателей.

Расскажите о себе.
Родился я в городе Волжском Волгоградской области. Когда мне было два или три года, родители переехали в Йошкар-Олу, где я и прожил всю сознательную жизнь. Школу в родном городе оканчивал. Мне предлагали поступить в Москву, но я решил отказаться и отправился в родной технический университет.

С чем был связан выбор специальности?
У нас там на тот момент были прямые связи с университетами, выпускные экзамены в школе считались вступительными в университет. Но физику мне пришлось сдавать три раза: дважды – на четверку и один раз – на пятерку. А русский язык сдал на тройку. Я учился на радиоинженера, это интересно. Но курсе на втором-третьем понял, что это не мое, и занялся общественной работой: и в профкоме, и в молодежных организациях. Я даже подумывал перевестись на государственное и муниципальное управление. Мне сказали: «Не вопрос – 20 экзаменов сдаешь, и все». Я понял, что не готов сдавать 20 экзаменов. Лучше окончу свою техническую часть и потом добью гуманитарной. На пятом курсе у нас была профессиональная переподготовка, появилась возможность переучиться. Я параллельно получил два диплома.

Вы работали по социальному направлению уже в студенчестве?
На пятом курсе меня позвали на работу в администрацию города, я отказался. Через полгода меня еще раз позвали, но на другую позицию. На пятом курсе люди фактически не учатся, а пишут диплом. И я согласился на работу. Работал, писал диплом и учился. Это, конечно, тяжеловато. Так как я занимался молодежной политикой, мне очень интересна была тема молодежных элит. Хотел это осмыслить с научной точки зрения. Стал интересоваться насчет аспирантуры. Мне сказали, что на экономику и управление брать не будут, потому что я технарь, а философы согласились. Я не хотел заниматься философией, меня привлекала социология управления, учился в аспирантуре на социальной философии. А защищался в Казани на социологии управления. Там в 2002 году у меня произошла любовь с социальным предпринимательством. Я пришел к своему научному руководителю и говорю: «Молодежные элиты – тема, которой я хочу заниматься». Он ответил: «Ты понимаешь, с социологической точки зрения молодежных элит не существует». И отправил меня искать другую тему. Тогда я случайно наткнулся на социальное предпринимательство. На тот момент первая научная работа относилась к 1998 году, была статья Грегори Дисса, профессора университета Дюка, потом он в Стэнфорде еще преподавал. И я посмотрел, мне показалось интересным, начал двигаться в этом направлении. В 2005 году я первый в России защитил диссертацию про социальное предпринимательство. И первый ввел в научный оборот этот термин.

Если не социальное предпринимательство, какую сферу вы бы для себя рассматривали?
Я смотрел социальные технологии, управленческие технологии, технологии работы с социальной средой. Просто социальное предпринимательство – это инновационный путь решения социальных проблем, и мне он показался наиболее интересным. В любом случае я бы к нему пришел, если не тогда, то чуть позже. Всю свою сознательную жизнь занимаюсь социальными инновациями и помощью людям.

Расскажите о своем первом опыте в области социального предпринимательства.
Внутри общественной организации мы искали финансовые инструменты, запускали предпринимательские проекты. В 2000–2002 годах, когда мы это делали, в Москве говорили, что работы много. У нас же в Йошкар-Оле ее не было совсем. Мы смотрели разные истории, например, как можем помочь ребятам с трудоустройством. Устраивали какие-то спортивные акции. Помогали ребятам становиться экономически самостоятельными.

Есть ли у вас авторитет среди социальных предпринимателей, человек, на которого хочется равняться?
Есть люди, которые меня вдохновляют. Причем если прежде это были только зарубежные, потому что за границей начали заниматься темой социального бизнеса раньше, и их там было больше, то сейчас есть и россияне. Кто вдохновляет: конечно, это Мухаммад Юнус, в 2006 году он получил Нобелевскую премию мира за то, что делает. Он – основатель микрофинансирования для бедных. Компания, которая вдохновляет, – это Delancey Street Foundation. Она занимается в том числе ресоциализацией бывших заключенных, и у них выстроена крутая модель. Вдохновляют датская и немецкая компании, которые занимаются трудоустройством людей с расстройствами логистического спектра.
В России тоже есть несколько социальных предпринимателей, которые большие молодцы. Например, это Гузель Санжапова, которая развивает Малый Турыш. На этом кейсе она вдохновила много людей двигаться в направлении развития малых территорий. Игорь Ананьев – социальный предприниматель из Москвы, который трудоустраивает людей с расстройством логистического спектра и тоже достиг больших успехов, он масштабирует свою историю.

Есть ли у вас какие-то требования к друзьям, знакомым, близким?
Мы все требовательные. Мое требование – порядочность должна быть. Как раньше было слово купеческое – вот это должно быть. С точки зрения дел должна быть порядочность. Это и честность, и амбициозность. Если мы договариваемся – реализовываем независимо от обстоятельств.

А какие требования вы выдвигаете к себе?
Надо быть честным с самим собой. Иногда есть такое, что ты понимаешь: какие-то предложения, которые озвучивают, невозможно выполнить. И нужно честно в этом признаваться, а не утверждать обратное.

Назовите свои наиболее значимые собственные проекты в области социального бизнеса.
У нас есть два таких проекта. Первый – акселерационная программа «Социальные инновации», и мы считаем ее очень успешной. Эта программа создана для помощи начинающим и уже действующим лидерам социальных изменений. Мы помогаем им понять, чего они хотят, и масштабировать свою модель социального воздействия, зарабатывать больше денег. У нас ее прошло уже более 6 тысяч участников. Запущено довольно много бизнесов.
Второе наше направление – работа с подростками. Мы верим в то, что важно начинать еще со школы и сформировать ролевую модель социального предпринимательства. И у нас есть бизнес наш портфельный, называется «Детский Форсайт», который как раз помогает подросткам с 13 лет определяться, хотят ли они заниматься предпринимательской деятельностью, и запускать свои проекты. У нас уже достаточно много партнеров. Мы гордимся этим проектом, потому что он не только меняет жизнь ребят и позволяет им быть более успешными, но и победил в конкурсе БРИКС, является финалистом еще нескольких конкурсов – проект признали среди экспертного и делового сообщества, для нас это очень ценно.

Что такое социальное инвестирование?
Это инвестиции, когда вы обратно получаете импакт-инвестирование (инвестиции, которые содействуют социальным изменениям. – Ред.). У нас иногда путают, говорят, что социальное инвестирование – это благотворительность. Но это не так. Обязательно есть финансовая, социальная, экологическая отдача. Мы видим интерес к социальному инвестированию. Люди начинают вкладываться в бизнесы со смыслом. В те, которые не только приносят деньги, но и создают ценности, решают проблемы.

Какие направления социального инвестирования привлекательны?
Есть два больших блока, которые растут: все, что связано с технологиями, и все, что связано с «человек-человек» – помощью людям, в том числе технологической. Все, что помогает человеку жить независимо от его возраста, социального положения – эта сфера растет.

Почему они становятся популярными?
Во-первых, и в России, и в мире происходит старение населения, и все, что связано с так называемой серебряной экономикой, растет. Второе – пандемия. Все, что связано со здоровьем, а также быстрой реакцией на болезни, системой здравоохранения, тоже растет. Третий блок – в мире и в России увеличивается число людей с особенностями. Например, младенцев, которые появляются с расстройствами логистического спектра. Если раньше было 1 на 200, то последняя цифра была 1 на 88, и это было лет пять назад. И для них нужны сервисы, товары, услуги, которые позволяют им чувствовать себя комфортно. Это растущий рынок, куда стоит идти.

Вы сами инвестировали в социальный бизнес?
У нас сейчас четыре компании портфельные, в которые мы инвестируем. Почему мы это делаем? Хотим, чтобы эти стартапы максимально быстро росли и позволяли людям менять качество своих жизней. Еще хотим, чтобы у максимального количества людей была возможность воспользоваться качественно другими сервисами. Мы тоже стремимся зарабатывать деньги. Все стартапы, которые мы проинвестировали, делают молодые ребята. Генеральный директор «Детского Форсайта» – девушка, которой 23 года. Еще тремя проектами, в которые мы вкладываемся, фактически управляют школьники, которым по 15–16 лет.
Но у них классные идеи. Первая из таких – это развивающие игрушки, предназначенные для детей с расстройством аутистического спектра. Второй стартап – аэромониторинг. Третий – устройство для прямой осанки. Оно будет полезно взрослым и детям, ведь проблема остеохондроза у нас обостряется буквально с каждым днем. Мы рассматриваем еще несколько стартапов, с которыми хотим поработать.

Почему направление социального бизнеса может быть интересно инвесторам?
Инвесторы всегда зарабатывают в средне- и долгосрочной перспективе. Тот, кто утром купил акции, а вечером продал – не инвестор, а спекулянт. Три, пять, семь, десять лет – инвестор всегда играет в долгую. Для нас хорошо, если миф о том, что социальное инвестирование невыгодно, будет поддерживаться. Тогда мы соберем больше сливок и гораздо гуще. Рынок социальной сферы в России – порядка 13 трлн рублей ежегодно. Это один из самых больших рынков. Проблема в том, что он в основном занят государственными игроками. Но сейчас этот рынок открывается для негосударственного сектора. При наличии сравнения и одинаковой доступности вы как потребитель, скорее всего, будете выбирать негосударственные сервисы. Это направление будет только расти. Инвесторы хотят вкладываться в компании со смыслом.

Что для вас ближе: открывать и запускать собственные социальные бизнес-проекты или консультировать?
Ближе для меня запуск собственных проектов. Это прикольнее. Хотя мы много занимаемся и консультированием. Одно дело, когда ты советуешь кому-то что-то делать и видишь результаты, вдохновляешься – это здорово. Но гораздо круче, когда ты сам выстраиваешь команду, наступаешь на грабли, учишься, развиваешься, масштабируешь. Мы понимаем, что для роста социального бизнеса нам важно двигаться по обоим направлениям. Поэтому у нас есть консультационный блок и блок запуска своих проектов. Пока нас хватает на оба направления, но в дальнейшем, возможно, мы сконцентрируемся на чем-то одном.

Внес ли коронавирус свои коррективы в ваши бизнес-планы, и что именно пришлось изменить?
Цифровизация, цифровизация, цифровизация. Да, коронавирус, конечно, внес коррективы в нашу работу. Мы отказались от всех офлайн-активностей, начали думать про цифровизацию. Но во время коронавируса мы выросли: в два раза в 2020 году по сравнению с 2019-м. Можно ныть и говорить, как все плохо, а можно искать возможности. Предприниматели ищут возможности, а социальные предприниматели ищут возможности и финансовые, и социальные.

Чем вы увлекаетесь в свободное время?
Я люблю гулять, путешествовать и почитать фантастику. Лукьяненко, Стругацкие – люблю их произведения. Люблю проводить время с семьей. У меня три сына, и они занимают достаточно много времени.

Чего не хватает вашему поколению?
Я не привык судить за поколение, по-моему, отличное поколение. Все друзья занимают правильные позиции в правильных местах, и ты можешь решить любой вопрос довольно быстро.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Подписывайтесь, скучно не будет!
Лучшие материалы за неделю