Сергей Соловьев: ушел в подполье и вышел с «Ассой»
К юбилею кинорежиссера
Теги: Национальная культура | Национальное достояние | Кинематограф | Режиссеры
Автор: Дарья Борисова
В справочниках под именем «Сергей Александрович Соловьев» читаем: кинорежиссер. Конечно, с этим не поспоришь. Кто же не видел его фильмов! Но все-таки сегодня, когда исполняется 80 лет со дня рождения Сергея Александровича, мы постараемся вспомнить все «жанры», в которых проявился этот кипучий и невероятно талантливый человек.
Режиссерский дебют Соловьева состоялся в 1969 году, а последний фильм он снял в 2019-м. То есть он снимал кино на протяжении полувека. Его картина «Асса», ворвавшаяся в советский прокат в 1987-м, стала событием далеко не только кинематографическим. «Перемен! Мы ждем перемен!» — вслед за Виктором Цоем распевала-скандировала молодежь по всей стране: шла перестройка, и соловьевская «Асса» придала ей ощутимое ускорение. Сам Сергей Александрович в те годы оказался в числе реформаторов отечественной киноотрасли. Соловьев много сделал и в кинопедагогике, и в фестивальном деле.
Сначала он стал классиком
Вспоминая себя образца 1986 года (это год выхода фильма «Чужая белая и рябой»), Сергей Соловьев писал: «Признаюсь, к тому времени мной овладело какое-то чувство не то что бы самодовольства, но какой-то самодостаточности, что ли. Сорок лет, красивая молодая жена, прелестные дети, какие-то деньги, хреновенькая, но машина, я лауреат всяческих международных и местных премий, чего-то там заслуженный, в общем, жизнь вроде удалась, во всяком случае все в ней, в этой жизни, мне достаточно ясно, удивить чем-нибудь уже трудно». К этому моменту в активе режиссера Соловьева было 9 фильмов, из которых главным хитом у широкой публики стала картина «Мелодии белой ночи» — сентиментальная история любви, вспыхнувшей между советским композитором и японской пианисткой на живописном фоне июньского Ленинграда. Довольно вымученный по части драматургии, этот фильм был необыкновенно красив (снимал его гениальный оператор Георгий Рерберг, а один из лучших художников-постановщиков советского кино Александр Борисов создал прекрасные декорации и придал интерьерам поистине поэтическое измерение), музыку к нему написал великий Исаак Шварц (и эта музыка до сих пор живет самостоятельной жизнью), а главные роли исполнили кумир советских зрительниц Юрий Соломин и прелестная японская актриса Комаки Курихара (за два года до этого она снялась в советско-японском фильме «Москва — любовь моя» и стала очень популярной в СССР). Однако за эту постановку Соловьев взялся не по зову души, а в результате обычного «элегантного» шантажа начальства: сними нам нужный фильм в рамках укрепления межгосударственных отношений, а мы тебе потом дадим снять заветное. Репутацию Соловьева в профессиональном цеху эта картина, по счастью, не могла поколебать, ведь он уже зарекомендовал себя как режиссер со своим уникальным почерком и столь изысканным вкусом, что его решительно невозможно было заподозрить в стремлении завоевать популярность у массового зрителя.
Его первыми картинами стали экранизации литературной классики («Егор Булычов и другие» по одноименной пьесе М. Горького, «Станционный смотритель» по одной из «повестей Белкина» А.С. Пушкина), замечательно чуткие к букве самих произведений и при этом сделанные уверенной, недетской режиссерской рукой (а автору не было еще и тридцати — сегодня в этом возрасте снимают первые учебные короткометражки). Третий фильм Соловьева — лирическая история о превратностях первой любви «Сто дней после детства» (1975) — была настояна на традициях русской литературы в описании «роста души», становления личности в период перехода из детства во взрослую жизнь, и литература как таковая играла важную роль непосредственно в сюжете: подростки в пионерлагере репетируют «Маскарад» М. Ю. Лермонтова, а за кулисами разворачивается их собственная драма любви и ревности. На фестивале в Западном Берлине, где фильм был представлен в конкурсе 1975 года и отмечен вторым по значимости призом «Серебряный медведь» за режиссуру, критика отметила абсолютно свободную, несоветскую манеру советского режиссера Соловьева. Действительно, «Сто дней после детства» были сделаны вне устоявшегося в СССР канона фильмов о подростках. Кроме того, с этого фильма начала оформляться фирменная соловьевская эстетика — когда реальность как бы пропускается сквозь фильтр и становится поэтической (а порой и сюрреалистической) интерпретацией реальности.
Тема мучительной притирки к миру взрослых, юношеского поиска идеалов и первых разочарований в этих самых идеалах продолжилась в фильмах «Спасатель» (1980) и «Наследница по прямой» (1982). Соловьев снял еще один фильм в рамках неофициального государственного заказа: политическую драму «Избранные» (1982) по роману президента Колумбии Альфонсо Лопеса Микельсена. В середине 1980-х Сергей Соловьев — один из самых востребованных режиссеров «Мосфильма» — запустился с фильмом на студии «Казахфильм». Только там рискнули принять к постановке сценарий по повести Бориса Ряховского про жизнь в маленьком городке на севере Казахстана, где несколько волн ссыльных образовали к концу 1940-х причудливую мозаику из бывших дворян, поэтов, художников, воров и освободившихся зэков. «Чужая белая и рябой» (1986), как принято говорить, «картина трудной судьбы», но на выходе авторов ждал серьезный международный успех: фильм представлял СССР в конкурсе Венецианского кинофестиваля и был отмечен там специальным призом. А те самые киноначальники, которые на протяжении нескольких лет не давали ходу сценарию, в 1987 году выдвинули фильм Соловьева на «Оскар» от Советского Союза. Эта картина вывела на международную кинематографическую орбиту киностудию «Казахфильм», и через несколько лет там «крутилось» уже немало фильмов из этой республики, а потом — из независимого государства Республика Казахстан. Эти фильмы сделали ученики Сергея Соловьева. О них мы еще скажем. В рассказе же о «жизнях» Соловьева-режиссера необходимо вспомнить еще одну эпоху.
Из классиков — в революционеры
Вторая жизнь началась с «Ассы». Сорокалетний режиссер в поисках нового, интересного и неожиданного материала ввинтился в среду неформального молодежного искусства… и не нашел дороги назад. «Все, что я видел на “Мосфильме”, в Доме кино, в кинозалах, казенных театрах, в павильонах, — отныне все это уже было мне неинтересно. У меня было два выхода в этой ситуации — или волевым путем “соскакивать с иглы” назад в классики, или перестать бороться, сдаться и поглядеть, что будет. Я выбрал второе». Лохматые рокеры и «обворожительный молодой светский лев» Сергей Бугаев (Африка) подарили Соловьеву дивный новый мир, а тот выпустил всю их пеструю, доселе обитавшую в неформальном подполье тусовку на широкий экран советских кинотеатров. «Асса» — из числа тех фильмов, которые меняют ход вещей. После нее не могли быть прежними ни Соловьев, ни рокеры (они почувствовали себя уверенно, и их уже было не загнать обратно в интерьеры «квартирников»), ни все советское кино. Следующие два своих фильма «Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви» (1989) и «Дом под звездным небом» (1991) Соловьев позже называл составными частями трилогии, начатой «Ассой». Отметим, что их единство кроется не в содержательной части, а в эстетической: Соловьев «лепил» форму своих фильмов, как художник-коллажист, смешивая все со всем, смело впуская в ткань кинопроизведения видеоарт и элементы музыкального клипа, а жанр в каждом случае не поддавался односложному определению.
Учредитель нового казахского кино
В Казахстан Соловьева заманил писатель, литературовед Олжас Сулейменов, которого в начале 1980-х назначили председателем казахского Госкино. Предполагалось, что этот яркий, харизматичный и авторитетный человек придумает что-то, что выведет республиканский кинематограф и алматинскую студию как производственную единицу из глубокого кризиса. И он придумал: уговорил Сергея Соловьева набрать во ВГИКе целевую «казахскую» мастерскую. А потом еще и запустил Соловьева на «Казахфильме» с фильмом «Чужая белая и рябой», на котором вся мастерская прошла практику. Это удивительно, но «выстрелил» весь инициированный Сулейменовым набор, да еще как! Режиссеры Рашид Нугманов, Серик Апрымов, Ардак Амиркулов, Дарежан Омирбаев, Абай Карпыков, художник Сабит Курманбеков, оператор Мурат Нугманов — они вернулись из Москвы в Алма-Ату, и жизнь на студии «Казахфильм» закипела. К началу 1990-х в мире заговорили о «казахской новой волне», и автором этого феномена был Сергей Соловьев, сам вступивший со своими учениками в новый творческий период.
История кино в лицах и анекдотах
С тех пор Сергей Соловьев выпустил во ВГИКе еще множество мастерских и неизменно пользовался огромной любовью студентов — некоторые абитуриенты тянули с поступлением год-второй, чтобы угодить именно в соловьевскую мастерскую. А Сергей Александрович, казалось, после «Ассы» получил второе дыхание. Ставил спектакли в театре («Дядю Ваню» в Малом театре, «Чайку» в «Содружестве актеров Таганки»), руководил в качестве президента Московским международным кинофестивалем в 1990-е, когда интерес к новой России был так велик, что в Москву охотно приезжали крупнейшие звезды мирового кино. В 2002-м Соловьев придумал новый фестиваль — «Дух огня» в Ханты-Мансийске — и руководил им до конца жизни. Это был международный фестиваль кинематографических дебютов, и все, кто на нем побывал, отмечали особую атмосферу: творческую, озорную, без малейшего налета краевого официоза.
А еще Сергей Александрович Соловьев делал для телевидения потрясающие циклы авторских передач и писал книги, в которых создавал портреты дорогих и важных в его судьбе людей, преимущественно кинематографистов. Как настоящий режиссер он знал, что в работе над фильмом важен талант и усилия каждого члена команды. И потому с огромной любовью писал не только об актерах (о них и так много пишут), а и об операторах, художниках, организаторах производства, с которыми его сводила судьба. Это очень ценные свидетельства с исторической точки зрения, и это замечательная литература. Единственное неудобство, с которым вы можете столкнуться при чтении книг Сергея Соловьева, это колики в животе от смеха. Потому что именно в литературных произведениях юмор Сергея Александровича содержится в концентрированном виде. Чтобы не быть голословными, просто приведем вам напоследок фрагмент из воспоминаний Соловьева о приезде на Московский кинофестиваль знаменитого режиссера Бернардо Бертолуччи. На дворе 1976 год. Советские режиссеры Сергей Соловьев и Николай Губенко хитростью заманили автора «Конформиста» в ресторан Дома кино. «Во время нашего сидения в ресторане по залу медленно прошелестел слушок, что с нами за столом вроде бы Бертолуччи. Многие подходили, шептали на ухо:
— Это что, серьезно Бертолуччи?
— Бертолуччи…
— Да ладно, какой это Бертолуччи!
— Можешь спросить у него сам.
— Простите, товарищ, вы правда Бертолуччи?
— Я Бертолуччи.
— Ну ладно, парень, дурака-то валять…
Вокруг нашего стола медленно образовывалась непринужденная мизансцена людей, своего рода экспертов, как бы занятых разговором друг с другом, но все время поглядывающих в нашу сторону — он или не он. Начали делать ставки».
