Молодой режиссер из Таджикистана Сухроб Усмонов стал финалистом V Международного конкурса «Нано-Опера». Конкурс дает шанс молодым оперным режиссерам испытать себя: за считаные минуты они создают постановки фрагментов из знаменитых произведений. С ними работают артисты «Геликон-оперы» — театра, создавшего этот конкурс.

Как в вашей жизни появилась опера?

Мой отец окончил в 1980-е мастерскую оперной режиссуры Григория Павловича Ансимова в ГИТИСе, я пошел по его стопам. С детства ходил с отцом в театр: в детском саду, где работала мама, мне было неинтересно. Учась в школе, после уроков тоже шел в театр, сидел в зале и смотрел, как отец репетирует. Когда он стал работать в Русском драматическом театре им. Маяковского, я играл эпизодические роли в его спектаклях.

Ваше первое воспоминание о театре?

Спектакль для детей «Теремок» в оперном театре. Мне было два или три года, не помню спектакль целиком, но до сих вспоминаю один фрагмент: медведь колотит бревном по воротам, чтобы попасть в теремок. Мне почему-то хотелось, чтобы медведь прорвался внутрь. В начальных классах я ставил спектакли с ребятами во дворе, и мы показывали их. Родители меня особо не контролировали и ничего мне не навязывали. Я сам решал, гулять мне после уроков на улице или несколько недель подряд читать. В седьмом или восьмом классе меня потянуло в кино, я снимал фильмы с ребятами из нашего двора. Но к окончанию школы кино ушло на второй план, стал думать о театре. И несмотря на то, что я единственный ребенок в семье, а детям в таких случаях не разрешают уезжать из дому, родители отпустили меня учиться в Москве. Папа, правда, предлагал пару лет поработать актером, набраться опыта. Но я не хотел.

Почему?

Наверное, потому что я хотел сам что-то ставить, а не воплощать чужие идеи. Папа посоветовал: «Если выучишься на режиссера драмы, то не сможешь работать в оперном театре. А если выучишься на оперного режиссера, сможешь работать и в драме, потому что в ГИТИСе сначала дают основы драматических постановок, а потом учат работать с музыкой». Так и получилось.

Когда я летел из Душанбе в Москву, у меня была схема, как добраться до ГИТИСа из Домодедова, а самолет приземлился во Внуково. Я был в панике, но все же понял, как добираться. Только когда надо было перейти с одной линии метро на другую, вышел из поезда и перешел на другую платформу. Сел, услышав название станции, понял, что еду обратно и снова сориентировался.

Учились легко?

Поначалу было непросто. Занятия в ГИТИСе с 9 утра и до 10 вечера, и я сначала очень уставал. Но через пару месяцев втянулся. Когда не было времени готовить, покупал в Крестовском универмаге котлеты, пюре или макароны. Мы подружились с продавщицей, я рассказал ей, что я студент. Как-то беру пюре, а она кладет в него большой кусок мяса. Мы с однокурсниками часто ходили в театр, смотрели драматические спектакли и оперные — в «Новой опере» и в «Геликоне». Мне очень нравились спектакли Римаса Туминаса «Евгений Онегин» и «Маскарад» в Вахтанговском, «Евгений Онегин» в Геликоне. Меня цепляли интересные режиссерские решения! Пару раз я побывал Большом театре. Вернувшись домой, скучал по Москве и по друзьям.

После окончания ГИТИСа?

Нет, получилось по-другому. Я учился на очном отделении у Александра Александровича Бармака, но на третьем курсе меня пригласили работать режиссером-постановщиком в Душанбинский оперный театр. Пришлось перевестись на заочное отделение ГИТИСа.

Почему вас, студента, пригласили?

Отец в это время работал режиссером в Казахстане, его пригласили в Душанбе поставить «Иоланту». Он приехал, но в Казахстане произошло какое-то ЧП, нужно было срочно вводить в спектакль нового актера. В тот момент я был в Душанбе на зимних каникулах, и отец попросил меня начать репетиции. Я, конечно, согласился: интересно было поработать в настоящем театре с профессиональными артистами. Когда отец вернулся, ему в театре сказали: «Пусть Сухроб выпускает спектакль. Коллектив очень заинтересован в том, чтобы продолжить работу с ним». Когда я выпустил премьеру, директор театра сказал мне: «Мы сейчас очень нуждаемся в режиссере и не можем ждать несколько лет, пока ты окончишь институт. Переходи-ка ты на заочное отделение. Будешь совмещать работу с учебой». Я согласился и продолжил учебу на курсе Виктора Борисовича Рябова.

Чему вас научили педагоги?

Их невозможно сравнивать, у них разные методики и подача материала. У каждого мастера я что-то получил. Александр Александрович воспитал в нас стойкость: в любой сложной ситуации ты спокоен и пытаешься ее разрешить. Во время разбора этюда или отрывка он мог тебя так размазать, что хотелось провалиться сквозь землю. Виктор Борисович всегда был деликатным, интеллигентным. Я понял, что иногда режиссер, если все нормально, и должен быть таким. Сложнее всего для меня были занятия музыкальной драматургией. Я поступил в ГИТИС, не имея музыкального образования, и поначалу ничего не понимал. Но занимался каждый день, когда заканчивался первый семестр, успешно сдал экзамен и удивил педагога. В результате этот предмет стал моим любимым.

Рекомендуем почитать:

В Душанбе большой оперный театр?

По нашим меркам огромный, его зал рассчитан на 500 с лишним человек. Это самый большой театр в Таджикистане. В нашей труппе больше 300 человек: хор, оркестр, солисты, артисты балета. У нас 35 солистов, но некоторых голосов не хватает, в театре работают в основном молодые неопытные певцы, только окончившие консерваторию. Те, кто поопытнее, уезжают в другие театры. Хочется, например, ставить масштабные оперы, есть концепция, желание, но петь в них, к сожалению, некому. Нет подходящих солистов для исполнения «Аиды», «Кармен» или «Риголетто». Иногда удается приглашать солистов на определенные партии. Но с этим связаны свои сложности: солисты приехали, спели спектакль и уехали. А потом жди, пока они опять смогут приехать, и в репертуаре этой оперы фактически нет. Правда, в последний год певцов стали приглашать чаще. Прилетал дирижер, несколько музыкантов оркестра из Италии, из России, в балет часто пригашают солистов и балетмейстеров.

Какие оперы вы ставите? Что нравится зрителям?

Моим дебютным спектаклем стала «Иоланта», следом я сразу выпустил «Евгения Онегина». Ставил «Травиату», «Летучую мышь», «Пиковую даму» и спектакли для детей.

Почему вы живете и работаете в Душанбе?

Если честно, для меня это пока единственная возможность работать. Прекрасно жить там, где тебе все нравится, но если нет творческой работы, все теряет смысл. У нас очень добрые и гостеприимные люди. Замечательная вода, фрукты, особенно виноград. Около Душанбе очень много красивых мест, летом мы с друзьями обязательно ездим в Варзобское ущелье. Вокруг него много коттеджей, которые можно снять на несколько дней.

Как попали на конкурс «Нано-Опера» и что он вам дал?

О конкурсе я знал, еще будучи студентом, но для участия в нем нужно высшее образование. Получив диплом, не мог себе позволить приехать в Москву — билеты очень дорогие. Но в конце марта прошлого года меня вызвал директор театра Камолиддин Сайфиддинзода и сказал, что хочет направить меня на конкурс оперных режиссеров, нужно подать заявку, и, если я пройду отборочный конкурс, театр оплатит мне дорогу. Я начал лихорадочно что-то сочинять и глубокой ночью 31 марта, когда до наступления 1 апреля, окончания подачи заявок, оставалось несколько часов, отправил свою заявку. И был безумно рад, что попал на конкурс. На первом туре случилась забавная история: я должен был за 10 минут на глазах у жюри поставить арию Лизы из первого акта «Пиковой дамы». Помню, как стоял за кулисами, в голове сложилась какая-то концепция, и я подумал: голова работает нормально, все в порядке. Помню, что вышел на сцену, помню, как ушел. Что я там делал, из-за стресса абсолютно стерлось из памяти. На втором туре, где ставил дуэт Онегина и Ленского «Враги…», было полегче: понял, что требуется искать неординарное решение для постановки известных сцен. На третьем туре поставил сцену колоколов из оперы «Паяцы». Но то, что я увидел в Москве, у нас в Душанбе не практикуется. Если бы я поставил «Онегина» так, как в Москве, мой спектакль не допустили бы к показу. Наша публика не готова к экспериментам, каждую новую постановку сначала смотрит комиссия из Министерства культуры и решает, можно ли ее показывать. Поэтому мы придерживаемся традиционных форм. На конкурсе «Нано-Опера» я пробовал новые формы и идеи, и это мне понравилось. Потому что когда тебя ограничивают, начинает сужаться круг фантазии. Когда нет ограничений, мысль летит намного дальше.

Что собираетесь делать в ближайшее время в театре и в жизни?

У меня намечается выпуск спектакля «Кармен» Ж. Бизе. И буду ставить спектакль «Алеко» С. Рахманинова со студентами консерватории. Грандиозных человеческих планов нет, но я хотел бы жить в спокойной обстановке и заниматься любимым делом.

Полностью интервью опубликовано в журнале «Перспектива. Поколение поиска» № 4/2023.

Прочитано: 233