Традиции имянаречения у адыгов
Наима НЕФЛЯШЕВА, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН
Теги: Национальная культура | Традиции | Обычаи | Особенности культуры
«Личные имена людей — это сокровищница тайн, кладезь мудрости. Каждое имя является продуктом общественно-исторического развития и создается в определенный исторический период, передаваясь из поколения в поколение, доходит до наших дней отшлифованное, дополненное и разновариантное. В именнике (собрании имен) находят свое отражение исторически сложившиеся обычаи и традиции народа, религиозные взгляды, эстетические представления. Личные имена представляют собой активные языковые средства, отражающие как прошлое народа, так и современный уровень его жизни и практической деятельности», — писала доктор филологических наук, профессор Адыгейского государственного университета Р. Ю. Намитокова, основатель ономастической школы в Адыгее, руководитель масштабного проекта «Сводный словарь личных имен народов Северного Кавказа», изданного в 2012 году.
Гарий Немченко, член Союза писателей России, заслуженный деятель культуры Республики Адыгея, лауреат премии имени Расула Гамзатова «Белые журавли» писал: «Ведь имя уже само по себе — и знак, и символ. И — судьба. Недаром встарь у абазин дальний набег именовался: “поход за именем”. Недаром у знаменитых русских меценатов существовал девиз: “Богатство — государству, себе — имя”».
Лет 200 назад на Северном Кавказе имя ребенку мог дать не только один из родственников или соседей, уважаемых стариков, повитуха, мулла или священник, но и человек, на которого пал жребий, первый вошедший в дом и т. д.
По мнению Я. С. Смирновой, известного советского кавказоведа, «общая тенденция состояла в том, что имя давали, как правило, как бы незаинтересованные лица, а позднее — кто-нибудь из родителей, но выбирая одно из предложенных другими имен. Человек, давший или предложивший выбранное имя, становится одним из названных родственников семейства. Это закреплялось обменом подарками. Если имя давал мулла, то читалась молитва, если христианский священник — совершался обряд крещения. Имена давались как национальные, так и мусульманские (у осетин — христиан) и православные. В последнем случае наряду с официальным христианским именем давалось и неофициальное национальное имя».
«Железная душа» и «Та, что нашла брата»
Современная система личных имен адыгов включает 1) исконно адыгские, 2) мусульманские и 3) заимствованные, как правило, русского или греческого происхождения.
Наряду с официальным именем были приняты домашние ласкательные. Давали имена-обереги, обманные, которые должны были отвратить от ребенка злые силы. В одной семье не принято было носить одинаковые имена.
Об их значении говорят многочисленные пословицы. Когда человек не соответствует своему имени, о нем у черкесов говорили: «Имя бьет и снимает голову». Были распространены табу на имена покойных родственников, людей с несчастливой судьбой.
Через имя ребенку присваивались одобряемые в культуре качества: например, воинские для мальчика. Аскер (воин), Касполет (непобедимый булат), Аслан/Арслан (лев), Каплан (тигр) и другие вписываются в символическое поле мужественности. В этом ряду находятся и Гучипс (ГьучIыпс — железная душа), Шыблегач (Шыблэгъачъ — гром вызывающий), Калекут (Къэлэкъут — крепость разбивающий) и т. д.
Нередко отражаются чувства, связанные с появлением в семье мальчика — продолжателя рода. Это благопожелания: например, Гуатыж (ГуIэтыжь — поднявший настроение, душу), Теучеж (Теуцожь — ставший на ноги).
В случае, если ребенок рос слабым и болезненным, старики или имам советовали дать ему новое имя. Столь радикальное средство якобы сбивало с толку шайтанов, охотившихся за душой. В адыгских семьях, где рождались только девочки, старшие могли дать очередной дочери имя, означающее, например, «та, что нашла брата» — Шыготыжь. В надежде, что следующим будет мальчик.
Особый пласт имен связан с исламом — Магомед (имя Пророка), Расул (Посланник), Умар, Кадыр, Рамазан, Зулькарин, Муса, Юсуф, Ибрагим, Фатима, Айшат.
Стоит вспомнить, что в 1940-е немало черкесских детей носило имя Ким (Коммунистический интернационал молодежи) и Роза (в честь Розы Люксембург), что связано с романтикой советского прошлого. Были даже Чапаи, Щорсы и Будены. К счастью, Оюшминальды (сокращение от «Отто Юльевич Шмидт на льдине») не прижились.
В СССР некоторые имена некавказского происхождения были так освоены региональной традицией, что перестали восприниматься как чужие: Вячеславы и Эдуарды, Светланы, Людмилы, Марины, Лидии, Луизы, Тамары, Зои, Майи, Марины, родившиеся в 1950-е — 1970-е годы. Русланы, Владимиры, Валерии, Юрии, Мараты, Артуры, Ренаты, Эльдары, Тимуры, Эдуарды, Альберты, Жанны, Анжелы, Аиды также не воспринимаются как чужеродные. Их часто выбираются для детей в межнациональных браках, чтобы обе стороны родственников были удовлетворены.
В 1970-х у адыгов появились личные имена из художественных произведений и полюбившихся кинофильмов: Ассоль, Аэлита, Джемма, Джульетта, Нора, Анжелика. А в конце 1980-х под влиянием мексиканских сериалов — Изауры, Марианны, Роситы…
В 1980-е были популярны мужские имена Аслан, Анзор, Азамат, Адам, Руслан, Тимур; женские Фатима, Белла, Дана, Саида, Жанна, Анжела, Адиюх, Сатаней. В 1990-е мальчиков называли чаще всего Ислам, Алим, Мурат, Рустам, Арсен, а девочек — Мадина, Расита, Залина, Радима, Марьяна, Венера, Оксана, Диана. Интересно, что в 1997 году, после смерти принцессы Дианы и Доди аль-Файеда в Адыгее в течение четырех месяцев появились 33 Дианы и 34 Ислама. Хотя недоразумения типа Фердинанда Аскеровича и Дженифер Муратовны тоже встречались в 1990-х.
В конце 1980-х — начале 1990-х адыги стали возвращаться к старинным именам героев нартского эпоса. Адыиф, Сатаней, Ашамаз, Нарт, Суанда стали очень популярны. На смену этому пришла тенденция, скажем так, декавказизации, когда было важно, чтобы благозвучные имена звучали по-восточному. Самым популярным мужским именем арабского происхождения в 2000-е годы стал Амир. Появились также Имраны, Ясмины, Аиши, Лейлы.
В Кабардино-Балкарии среди мальчиков сегодня популярны имена Дамир, Идар, Алан, Тамерлан и Алихан. А среди девочек Ясмина, Дисана, Алина, Лалина. В моде мужские имена, которые ассоциируются со славным прошлым, — Сулейман, Мухамед, Амирхан, Джэрий, Казбек, Амирбек, Кубатий, Кантемир, Астемир, Кадир, Касбот, Залимхан.
У адыгов сегодня в целом сохраняется традиция, по которой имя первому ребенку в семье дает старший мужчина в роду. Если на момент рождения детей деда по линии отца и матери уже нет в живых, то вопрос решают старшие женщины (бабушки). «Если посмотреть на моих двоюродных братьев и сестер, то абсолютно всех детей назвали бабушка и дедушка. Не родители», — рассказала Фатима из Майкопа. «Я не дал имя ни одному из своих детей. Их назвали мой отец, тетя, племянница», — поделился Шамсудин из Краснодара.
Новые тенденции
Можно проследить и новшества. Если выбор имени для первого внука — исключительно дело старших, то с появлением младших детей право выбора демократизируется: имя выбирают коллективно ближайшие родственники или это право предоставляется самим родителям. Известный в Кабардино-Балкарии врач рассказал мне, что когда встал вопрос выбора имени для его первого внука, он пригласил всех членов семьи на семейный совет, и каждый предложил свой вариант. На их основании составили список и проголосовали.
Имянаречение у современных адыгов нередко становится личным делом родителей. Конечно же, они соблюдают этикет и прислушиваются к мнению старших, обычно бабушки и дедушки по отцу. Все чаще старшие соглашаются с предложениями родителей.
Сохраняется, но размывается табу на повторение имени деда. «Именами умерших, кто бы они ни были, хоть родственники, хоть святые, у нас не принято называть: и старшие, и мы относимся к этому однозначно — у каждого должно быть свое», — рассказал Казбек из Кабардино-Балкарии. Только один человек из опрошенных мною в Адыгее поделился тем, что в его семье есть дети, названные в честь дедушек. Черкешенка, вышедшая замуж за репатрианта из Косова, сообщила: «Свекор лично еще при жизни дал свое имя одному из внуков. Но это скорее исключение, я больше не знаю таких случаев среди косовских черкесов. Чаще бытует традиция наследовать имена более далеких предков».
Родители сегодня учитывают созвучие имени ребенка его отчеству и фамилии. Иногда конструируют по своим именам: Тамара + Алим = Талима. Или всех детей называют на одну букву — Зурета, Зулима, Заур.
Старинные адыгские имена — КъокIас (любимый сын), Гощнагъу (светлоокая княгиня), Дэхэнагъу (кареглазая красавица), Гощэунай (княгиня), Шыгъотыжь (та, что нашла брата), Пхучас (любимая дочь) — давно вышли из употребления. А вот такие имена, как Пщымаф (счастливый князь), Шумаф (счастливый всадник), Гучипс (железная душа), наоборот, встречаются.
«Жена не дерзала, а муж не снисходил…»
Адыгская традиция (впрочем, она распространена на всем Северном Кавказе), по которой муж и жена не называют друг друга по имени, в терминах академической науки зовется словесное избегание. При этом реальное имя заменяется новым или же вместо него используются заменяющие слова.
В 1928 году представитель Адыгеи во ВЦИКе Советов РСФСР Айса Намитоков в брошюре «Черкешенка» объяснял избегание так: чтобы жена «не дерзала», а муж «не снисходил». Это делалось в присутствии посторонних, а также старших членов семьи. Считалось, что так выражается уважение к собеседникам. Чаще всего мужчина использовал указательные местоимения ар, мор («та») или сочетание унэм щIэсыр («сидящая дома»). В разговоре с третьими лицами указывал на род, к которому принадлежит жена: Цику дочь, Тлеужевых дочь.
Московская кабардинка Эмма говорит: «Дедушка называл бабушку щхьэплъыжь — “красноголовая”. Она была с волосами медно-каштанового цвета и зелеными глазами. И мои родители соблюдают этот обычай». Аналогичным образом вели себя женщины. В разговоре с посторонними не произносить ни имен, ни сочетания «мой муж» (си щхьэгъусэ, силI). Использовались вторичные обозначения типа «отец детей», «наш старший», «тот, кто носит папаху», «наш мужчина», «сам», «другой».
«Между супругами это поддерживало чувство любви»
Те же, кто соблюдал словесное избегание в 1970-е, были последовательны — многие мужчины считали зазорным звонить супруге на работу и просить коллег позвать к телефону. Обычно звонили дети и, когда мама подходила к телефону, передавали трубку отцу.
Анализ исторической литературы, а также данных интервью позволяет говорить о том, что корни этого обычая глубоки и уходят в традиционную концепцию стыда в адыгской культуре. Очень многие мои собеседники говорили о том, что произносить имя супруга при людях неприлично, стыдно, что это создает для них дискомфорт.
«Обращение по имени считалось емыкIу (неприличным), т. к. это очень личное. В этом обычае заложен сакральный смысл, утерянный со временем, и сейчас табу используется по инерции», — добавляет кабардинец Тимур. «Когда в публичном пространстве жена обращается к мужу по имени, да еще и громко, меня коробит. Это выглядит вызывающе. Когда мужчина обращается к жене по имени, это скорее смешно», — поддерживает его черкес Салех. Эмма, которой нет и 25, следует старинному обычаю: «Что-то обрывается внутри каждый раз, когда приходится называть супруга по имени на людях. Стыдно».
Большинство респондентов считают, что обычай нужно сохранять, поскольку это часть Адыгэ хабзэ (морально-этический кодекс черкесов. — Ред.). В условиях глобализации он становится маркером этнической идентичности. Некоторые мужчины-респонденты обратили внимание, что соблюдение обычая положительно сказывается на отношениях в семье: «Между супругами это еще и поддерживало чувство любви, не давало приедаться отношениям. Когда человек большую часть времени не может выразить свои чувства, они дольше сохраняются».
Один из моих собеседников сказал: «Обычай мне очень нравится. Он создает между людьми ощущение тайны, чувство общего секрета, бережность и заботу в отношениях. И некую романтику».
Адыгский ономастикон является своеобразным феноменом, отражающим внутреннюю историческую динамику и культурный диалог разных этносов, культурное наследие и духовное единство народов Кавказа как единое целое, проявляющееся в кавказской ментальности независимо от национальности, объединяемое русским как языком межнационального общения.
Пока существует имя собственное, всегда востребованное обществом и постоянно обновляющееся в силу самой природы, диалог культур будет неизбежно продолжаться. Задача сохранения уникального лингвокультурного пространства нашей страны сегодня является приоритетной, и начинаться она должна с изучения, сохранения и популяризации смыслов, заложенных предками в имена.
Полностью статья была опубликована в журнале «Человек и мир. Диалог», № 3 (16), июль – сентябрь 2024 г.
