На сцену выходит девушка, на ней струящееся платье с национальным колоритом. Зал замирает… Так начинаются выступления солистки Российско-китайского симфонического оркестра, которая знакомит публику Санкт-Петербурга с народной музыкой своей родины.

Российско-китайский симфонический оркестр — явление молодое, ему всего три года. Как давно вы с ними?

Я присоединилась к коллективу на старте, зимой 2021-го. Сначала исполняла отрывки из китайских опер, потом репертуар стал прирастать народными песнями. Мы выступаем почти каждый месяц и уже охватили много направлений: от китайских ханьских до тибетских, монгольских, хуэйских и уйгурских произведений.

Русские народные песни нашли место в сердце?

Я усердно их изучаю, слушаю в любую свободную минуту: в транспорте, например. Вообще, люблю славян, особенно твердость и холодность в их костях. Эти люди никогда не склоняются, они прямолинейны, наделены мужеством, решительностью. Этим я восхищаюсь. Люблю этот народ, его культуру. В русской музыке можно услышать самые полярные эмоции: предельную радость и печаль.

Ваши концертные костюмы невероятно красивые. Расскажите о них.

В Китае более 50 этнических групп, и национальная одежда очень разная. Все концертные наряды приезжают ко мне из Китая, заказываю обычно за месяц до выступления. Мне важно воссоздать костюмы и танцы тех этносов, к которым относится музыкальное произведение, которое я буду исполнять. Например, с песней «Лодка дракона», которая принадлежит китайской народности туцзя, я выступала в легендарном зале Капеллы Петербурга. Туцзя сильно китаизированные: их национальные костюмы не отличаются от одежды хань, самого многочисленного этноса Китая. Однако туцзя живут в одном автономном округе с этносом мяо, их музыкальные стили схожи. Поэтому для того выступления я выбрала красный костюм мяо, праздничный, величественный, а во время интермедии исполнила этнический танец туцзя. Другой пример: на новогоднем концерте в Эрмитаже на мне был тибетский костюм — в нем я исполнила тибетскую песню «Красота» и движения из традиционного тибетского танца.

Когда вы впервые всерьез соприкоснулись с музыкой?

Музыка пришла в мою жизнь с первым дыханием. Мама рассказывала, что при рождении я кричала таким громким и высоким голосом, что близкие слышали с улицы. Когда научилась ползать, раскачивалась в такт музыке, а года в три уже неплохо пела под финальные титры телевизионных драм. В семь лет устраивала вечеринки с кузенами: мы выступали перед бабушкой и дедушкой.

Знаю, что они сыграли важную роль в вашей жизни. Расскажите.

Бабушка с дедушкой были учителями, после выхода на пенсию переехали в деревню. Я часто гостила у них, потому что родители много работали. Детство прошло под пение деревенских пастухов. Летними вечерами я забиралась на крышу дома, сидела у дымохода, наблюдая за облаками и стрекозами. За домом текла речка, там стрекотали сверчки и квакали лягушки. Помню, дул теплый ветер, во дворе были слышны звуки из телевизора, который смотрел дедушка, а бабушка изредка звала меня поесть или помочь. Тогда я временно прощалась с крышей, но вечером снова поднималась наверх. На небе для меня сияли звезды, как бриллианты. Казалось, я самый богатый в мире человек. С падающими звездами загадывала желания: чтобы мама была рядом каждый день, чтобы по математике поставили хорошую оценку, чтобы я понравилась самому красивому мальчику в классе.

Дедушка стал вашим первым педагогом?

Да, он учил меня пению и гаммам. У дедушки удивительная судьба: детство пришлось на годы гражданских войн. Он бежал из китайской провинции Шэньси в соседнюю Нинся с братьями и сестрами без родителей и вещей, с одним дырявым одеялом. Кстати, в школе изучал русский, особенно грамматика ему поддавалась. Мог рано утром уйти с книгой в сад и за пару часов выучить ее наизусть. На вуз денег не хватило, но дедушка учился бесплатно в педколледже, где получал пособие на питание, после устроился учителем в начальную школу. Годы были голодные, но он все равно освоил игру на аккордеоне, скрипке. Дома хранится черно-белый снимок: пшеничное поле, дедушка с друзьями стоят в колосьях выше колен, играют на музыкальных инструментах в экстазе, а на фоне — ветхое здание школы… В общем, музыка всегда успокаивала сердца людей, даже в самых тяжелых ситуациях.

Помните свои первые выступления, волнение перед концертами?

В школе я активно пела, танцевала, читала стихи. В округе была знаменитостью, но училась плохо. Мой первый настоящий концерт прошел в зале, где я выступила с китайской группой, которая прославилась записями музыки к титрам. Там научилась выступать со светом и микрофонами, импровизировать. Еще прекрасно помню, как перед другим выступлением, позже и уже с оркестром, нервничала до тошноты, сердце готово было разорваться. Волнение перед зрителями есть и сегодня несмотря на опыт, а он немалый. Помимо концертов с симфоническим оркестром, у меня были мероприятия по культурному обмену в разных вузах, конкурсы, сольные выступления.

Как учеба монтировалась с музыкой?

С детства взрослые говорили, что мне нужна такая же уверенность в учебе, как и на сцене, но математические знания и английская грамматика были для меня чем-то инопланетным. Например, общаться на языке я могла, а вот сдать экзамены по предмету — никак. Лишь спустя годы поняла, что родилась со слабыми способностями к логике, зато с большим художественным сопереживанием: могу сочинять стихи на древнем наречии, но не пойму его грамматику. Что говорить, даже в грамматике родного языка мне порой сложно разобраться (смеется).

Рекомендуем почитать:

Со школы понимали, что будете артисткой?

В детстве я сказала маме, что хочу стать белой морковкой, когда вырасту. К сожалению, это недостижимо даже при нынешнем уровне технологий (смеется). Честно, до 30 лет не думала, кем стану, но увлекалась музыкой. На первом курсе магистратуры так активно занималась голосом, что сорвала его и не смогла выступить на экзамене. Мне сказали: придется бросить исполнительство. Слова были, как нож в сердце. Но я продолжила заниматься, потому что была уверена: у меня хороший голос! Хотела петь китайские народные песни, но профессора Санкт-Петербургской консерватории один за другим говорили, что для занятий вокалом я не подхожу.

С чем вы это связываете?

Думаю, с моим «американским голосом». Я училась такому пению, а китайские народные песни — другая вокальная система. Мне предстояло освоить именно народное исполнение. Несколько лет пыталась поступить в консерваторию. Помню, как однажды не смогла найти главный вход из-за ремонта в здании и разрыдалась на маленькой площади, обняв постамент памятника композитору Римскому-Корсакову. Рядом бродили голуби, а загорающий на скамейке дедушка решил, что я потеряла любовь. Другая жизнь началась, когда меня наконец приняли. Наставник и профессор София Александровна Ялышева подарила мне возможность показать все, что умею. С ее помощью навыки пения и понимание произведений стали крепнуть.

Почему выбрали северную столицу и вообще РФ для учебы?

Мой дед был большевиком старой закалки, с сильным советским чувством. Первым детским стишком, который я с ним выучила, была китайская версия «Катюши». В старших классах читала книги о России и влюбилась. Дедушка сказал, что Ленинград — культурный центр страны. Я не раздумывая оформила документы и приехала. Было чувство, будто вернулась в свой второй дом, никаких противоречий. Сначала я училась в РГПУ им. Герцена. Педагог Наталья Дмитриевна Часовитина была терпеливой и заботливой, старалась помочь мне начать с нуля. Затем была вынужденная смена специальности ради выпускного экзамена. Наталья Дмитриевна была светом в самый темный период моего обучения, единственной, кто с начала и до конца верил в мое будущее.

Участие в конкурсах повлияло на ваш творческий путь?

В России я участвовала и занимала призовые места в конкурсах «Многогранный Петербург», «Пасхальные трели», «Санкт-Петербургские вечера», «Я сенсация!», «Катюша» и др. Несколько лет подряд пела на международном конкурсе российско-китайской песни «Кубок “Конфуций”», заняла второе место на Первом российско-китайском конкурсе вокалистов «Созвучие». Выступлений и побед было много. Раньше думала, раз я певица, публике должно нравиться мое творчество. Но в годы пандемии довелось петь перед пустыми креслами, и пришло понимание: без зрителя я ничто. Публика — вот причина существования любого артиста, так что всегда буду любить свою аудиторию.

Вокал, музыка, искусство способны менять жизни?

Искусство тонко воздействует на мировоззрение человека. В мире идет культурная война, причем без дыма и зеркал («дым и зеркала» — англ. фраза, описывающая завуалированные и потому необъяснимые явления. — Ред.). Смотришь голливудский блокбастер, и в сознании прорастает идея индивидуального героизма, тускнеет свет национального коллективизма. Шутишь над учителем 1 апреля, и чуть ослабевает традиция уважения к старшим, а это шаг к «демократии и равенству», к которым стремится условный Запад. Голодные бегут в McDonald’s, уставшие от умственной работы листают японские комиксы манга… Люди быстро становятся пленниками культур, а главное — забывают свои национальные традиции. Человек не помнит, например, вкус родных китайских блюд, а танцы чирлидерш предпочтет выступлениям девушек в национальных костюмах. Да, у искусства нет границ, но у художников, музыкантов, артистов есть национальности, и стоит бороться за распространение своей культуры, своей музыки.

Полностью интервью опубликовано в журнале «Перспектива. Поколение поиска» №9/2023.

Прочитано: 163