Лекарство от сердечной засухи

Книжные новинки Ярмарки интеллектуальной литературы non/fictio№весна. Выбор Perspectum

Теги: Национальная культура | Книги | Литература | Ярмарка | Издательства

Сегодня в московском Гостином дворе открывается Ярмарка интеллектуальной литературы non/fictio№весна. В течение четырех дней свои бестселлеры и долгожданные новинки здесь представят 300 отечественных издательств. В афише ярмарки — около 400 событий: лекции, презентации, дискуссии и мастер-классы.

Свою программу на Ильинке, 4 подготовило и наше издательство. 5 апреля (пятница) в 11:30 приглашаем всех заинтересованных на публичную дискуссию «Коммуникации 2024: вызовы, тренды и инструменты». Директор Perspectum Алина Гасумянова и ее гости — медиаменеджер Владек Дарман и предприниматель Анна Клепиковская —поведут разговор о новых вызовах и подходах к коммуникации на уровне личности, бизнеса, медиа; об оффлайн- и онлайн-трендах общения в 2024 году; о новых взглядах на книгу и медиа как на инструмент современных коммуникаций. А 6 апреля (суббота) в 18:30 ждем вас на площадке «Книжки на подушках» на кукольном спектакле «Весельчак», поставленном Московским армянским театром по мотивам сказки «У весельчака веселья не убудет» классика армянской литературы Ованеса Туманяна.

Ну и, конечно, по традиции, в день открытия ярмарки рассказываем об интересных книжных новинках наших друзей и партнеров, на которые рекомендуем обратить особое внимание.

Яна Вагнер. «Тоннель». Редакция Елены Шубиной, 2024

Ждали, ждали — и дождались: первая гранд-дама российского триллера Яна Вагнер («Кто не спрятался», «Вонгозеро») выпустила новый роман «Тоннель», обещающий стать одним из самых громких хитов весенней ярмарки.

Раскаленный июль. Воскресным вечером в трехкилометровом автомобильном тоннеле под Москвой-рекой образовалась гигантская пробка. Ничего сверхъестественного: перед длинной рабочей неделей всем хочется урвать хотя бы пару лишних часов свежего воздуха и загородной безмятежности, отложив возвращение в город на попозже. Однако время идет, а затор и не думает таять. Воздуха становится все меньше, электрические разряды нетерпеливого раздражения режут стоячий воздух, как нож — масло. И тут выясняется, что никто никуда не поедет. Ни сегодня, ни завтра, а может, вообще никогда. Потому что тоннель с двух сторон запечатан гигантскими бетонными воротами, а для верности — еще и металлической решеткой, и связи с внешним миром нет.

Кто это сделал, зачем, а главное — сколько все это продлится? Вопросы риторические, потому что ответить на них решительно некому. Куда важнее, как нескольким сотням людей выжить в этой каменной трубе.

Автор собрала в своем тоннеле целый «Ноев ковчег» социальных и психологических типажей дня сегодняшнего. Тут вам и совестливые интеллигенты, и простые работяги, и бесправные мигранты. Вздорные мальчики-мажоры, красотки без возраста и истеричные матери-одиночки. Полицейские и преступники. Бесстрастные акулы политического глубоководья и пенсионеры. Но теперь они все равны. Ни статус, ни связи, ни размер банковского счета во внешнем мире не помогут им спастись. Жизнь «обнулилась», и сейчас их единственный капитал — то человеческое или, напротив, звериное, что скрыто в каждом под зыбкой, стремительно тающей пленкой воспитания и формальных условностей. В этих новых обстоятельствах (насквозь символических для читателя, но единственно реальных для героев) каждый должен сам решать, что ему важнее: суметь подчинить других своей воле, договориться с нужными людьми, ни в грош не ставя тех, кто слабее, вовремя сменить убеждения, предать, перехитрить или сохранить самоуважение и верность своим принципам, даже если это будет последнее, что они успеют в этой жизни.

Наталия Гинзбург. «Семейный лексикон». Перевод с итальянского Генриха Смирнова под редакцией Марии Громыко. Подписные издания, 2024

Если бы Палата мер и весов решила однажды установить эталон итальянской семьи, то лучшего образца, чем семейство, в котором родилась и выросла писательница Наталия Гинзбург, было бы не сыскать. Шумная, громогласная, многодетная, переполненная ежедневными драмами и страстями — если бы она не существовала на самом деле, ее точно нужно было бы придумать.

С нарочитым бесстрастием, за которым тем не менее постоянно мелькает нежная ироничная улыбка, младшая дочь описывает своего отца, вспыльчивого и непреклонного профессора Джузеппе Леви, впадающего в ярость, стоит кому-то из его детей жениться или выйти замуж. Мечтательную оптимистку-мать, певунью и любительницу шелковых платьев сеньору Лидию, которая искренне верит, что жизнь слишком прекрасна, чтобы тратить ее на скорбь и печаль. Эксцентричную бабушку, многочисленных дядюшек и тетушек, старших братьев и сестру, их жен, мужей, детей и бесконечных друзей, большинство из которых сыграли заметную роль в политической и культурной истории Италии XX столетия.

С каждым из них автора связывают какие-то особые словечки и забавные выражения, когда-то появившиеся по случаю и оставшиеся в семейном лексиконе навсегда. Они основа «семейного единства», которое будет существовать, пока живы те, кто понимает, о чем идет речь, и даже тогда, когда их не станет.

Эта семья отнюдь не идеальна. Здесь ссорятся и мирятся, обижают и прощают, делают глупости и ставят под сомнение — все, кроме безусловной любви. Естественно, эти люди живут не в безвоздушном пространстве, вокруг нарастает тревога, война не за горами, политические преследования коснутся практически всех. Но автор мемуаров не драматизирует и не нагнетает, и вот уже бегство в Швейцарию ее брата Марио, замешанного в очередном антифашистском заговоре, превращается в забавное приключение, в авантюрную комедию — это же надо, сигануть от полиции в горную реку прямо в пальто! Мы не увидим слез мемуаристки даже тогда, когда она будто бы вскользь упомянет о гибели мужа в фашистских застенках. Ведь в этом горе она не одинока. Подразумевается, что среди ее читателей каждый первый прошел через испытания войной и террором. А потому ее книга — не для печали, а для утешения и веры в то, что ни одна беда не приходит навсегда.

Дельфина Пессан. «Фиалки цветут зимой». Перевод с французского Иры Филипповой. КомпасГид, 2024

Еще одна книга-утешение — на сей раз от издательства «КомпасГид», известного тем, что их истории, формально написанные для подростков, с упоением читаются в любом возрасте. Рассказ 18-летней лицеистки Маргерит, попадающей на практику в дом престарелых и встречающей там 80-летнюю мадам Виолетт, — как раз тот самый случай.

Маргерит — не из зацикленных на себе высокомерных юнцов, полагающих, что место стариков на свалке истории. В прошлом она сама пережила не лучшие времена, однако сегодня предпочитает не идти дорогой отчаяния, выбирая путь помощи другим, ведь всегда найдутся те, кому еще горше и сложнее. Маргерит носит яркие парики, каждый раз подбирая их цвет в зависимости от настроения, и свято верит: «улыбка — это как бы такой бумеранг: когда отправляешь ее кому-то, она к тебе возвращается».

У мадам Виолетт поводов для радости тоже негусто. Сын перевозит ее в дом престарелых, потому что боится оставлять одну в квартире. Оторванная от родных стен и любимого сада, запертая в крошечной комнатке пансионата, пожилая дама готовится угасать медленно и безрадостно. Вкус к жизни появляется неожиданно — в ярком парике какого-то немыслимого оттенка.

Сюжет про внезапную дружбу поколений, отделенных друг от друга полувековой пропастью, конечно, не нов. Однако приправленный французским шармом, остроумием без сентиментальности и каким-то очень здоровым чувством устойчивого заземления, может быть смело рекомендован в качестве лекарства от весенней усталости, хандры и сердечной засухи.

Анастасия Перкова. «Стерегущие золото грифы». Манн, Иванов и Фербер, 2024

Заядлые путешественники, а по совместительству поклонники фэнтези, не проходите мимо! «Стерегущие золото грифы» — это не просто пять переплетенных друг с другом сказочных историй, где все на своих местах — и приключения, и подвиги, и любовь, и магия с волшебством, — но еще и настоящее культурологическое странствие на Алтай времен Пазырыкской археологической культуры железного века (VI–III века до н. э.). Именно в те времена, в тех пейзажах и скрупулезно воссозданных декорациях, и разворачиваются героические и мистические события романа. Когда еще выдастся случай так быстро и легко добраться до высокогорного плато Укок, знаменитого тем, что именно там были обнаружены останки загадочной Укокской принцессы, с которой связано столько будоражащих воображение легенд, пророчеств и проклятий. Побывать на пиру у каана — государя, объединяющего под своей могучей рукой вольные племена. Послушать исполняющего героический эпос кайчи — певца-сказителя, владеющего искусством горлового пения кай. Уважение, чтобы не сказать влюбленность автора в мифологию, древнюю культуру и этнографию алтайских народов, безусловно, выводит «Грифов» далеко за рамки просто жанровой литературы.

Наталия Лебина. «Хрущевка. Советское и несоветское в пространстве повседневности». Новое литературное обозрение, 2024

«Хрущевка» доктора исторических наук Наталии Лебиной — идеальное чтение для тех, кто предпочитает факты откровенному вымыслу и уверен, что ни одна писательская фантазия не в силах взять верх над реальностью.

Немного найдется среди нас тех, кто либо сам не жил, либо хоть раз не переступал порог хрущевки — малогабаритного жилья, массово строившегося в 1950-е — 1960-е годы, призванного решить «квартирный вопрос», расселить бараки и коммуналки и со временем превратившегося в настоящий социокультурный феномен. Эти квартиры-лилипуты с их крошечными кухнями и проходными комнатами стали символами оттепели, а значит, относительной свободы, а еще — героями анекдотов и законодателями новой моды не только в дизайне интерьера, но и в образе жизни своих хозяев.

Рассматривая это жилье как особое, в чем-то уникальное пространство, автор изучает его внешний и внутренний облик, наполнившие его предметы «как у всех», показывает, насколько оно изменило повседневность советского человека. В этом разрезе хрущевка предстает как уникальное явление, в котором смешивается нелепое и созидательное, смешное и оптимистичное, «советское» и «несоветское».