Мистерии народов России Елена ГЛЕБОВА, этнограф
Теги: Национальная культура | Традиции | Обычаи | Особенности культуры
Весной наступает время особенных праздников. В разных городах и регионах нашей страны под открытым небом шумно и весело проходят народные гулянья с играми, спортивными состязаниями, хороводами, ярмарками, выступлениями фольклорных коллективов. Не обходится и без угощений. Славяне пекут сладких жаворонков и, так же как марийцы, чуваши, коми и коми-пермяки, — блины. Татары и башкиры варят грачиную или воронью кашу. Обские угры и якуты готовят саламат, а коряки толкушу. Сегодня подобные действа меньше всего напоминают магические ритуалы по задабриванию природы, чтобы обеспечить семье благополучную жизнь. Скорее это зрелищные театрализованные представления, для которых пишутся сценарии и подбирается соответствующий реквизит. И все же, при всей условности, в каждом из них отражаются важные элементы обрядовой культуры разных народов. Сила традиции неоспорима. Зернышки древнего знания прорастают сквозь согретую солнцем землю и становятся знаками родовой памяти.
На крыльях жаворонка
Наши далекие предки не мыслили себя в отрыве от природы, поэтому весь жизненный цикл был напрямую связан со сменой времен года. Земледельцы уповали на землю-кормилицу, которая пробуждалась после зимнего отдыха, наливалась соками, одаривала урожаем. Оленеводы, охотники, рыболовы тоже расставляли в каждом сезоне важные метки. Так на протяжении тысячелетий формировался народный календарь, складывались определенные воззрения на то или иное природное явление, вырабатывался комплекс ритуально-магических практик. В наполненной хозяйственными хлопотами повседневности появлялись особые краски — торжественные мистерии, названные позднее народными календарными праздниками. В них, как и в любых празднествах, по точному определению М. М. Бахтина, отражалась очень важная первичная форма человеческой культуры, они были наполнены глубоким смысловым и миросозерцательным содержанием.
Важнейший этап в народной традиции — встреча весны. По современному календарю ее астрономическое начало приходится на 22 марта (весеннее равноденствие), и в прошлом, вплоть до начала XX века, именно с этого момента в средней полосе вели отсчет нового земледельческого года. Однако выдающийся российский филолог и фольклорист В. Я. Пропп подчеркивает, что обозначение весеннего цикла праздничных действий как «встреча» не совсем точно. Древние люди, не до конца понимавшие закономерности смены времен года, всерьез опасались, что зима может продлиться вечно. Чтобы вызвать весну, ее «кликали», «окликали», «гукали», «заклинали». В народной среде складывались и бытовали разнообразные стихотворные заклички, веснянки, дошедшие до нас благодаря экспедиционным сборам отечественных фольклористов XIX века. Некоторые из них мы слышим во время театрализованных представлений и на фестивалях этнической культуры. Например: «Весна, весна красная! / Приди, весна, с радостью! / С радостью, с радостью, / С великой милостью!».
Начало теплых дней прежде всего связывали с перелетными птицами, приносившими весну на своих крыльях. Но для этого пернатых тоже требовалось зазвать, а точнее, имитировать их появление. Многие исследователи ссылаются на записи М. Е. Шереметевой, сделанные полтора столетия назад в Калужской области. Зафиксированные обрядовые действия, корнями уходящие в глубины народной культуры, были характерны для многих территорий, где проживали восточные славяне. Из пресного ржаного теста пекли жаворонков или куликов — булочки в форме птиц с растопыренным крыльями. В отличие от сегодняшней подобной выпечки, которую можно купить на весенних ярмарках в качестве вкусного сувенира, те изделия предназначались для важных магических действий. Причем совершали их дети. Вот как они окликали весну в XIX веке, согласно материалам Шереметевой: «Влезают с “птушками” на повети, плёды (стенки овинов. — Е.Г.), крыши сараев, оставляют их там; на лозы, ракиты, дубы, на плетни в садах, на яблони; жаворонков кладут также на землю, на проталинки — на холмах, курганах». Еще «куликов» подбрасывали вверх или привязывали нитками к шестам, которые втыкали в землю на огородах: ветер раскачивал их, создавая ощущение полета.
Образ птиц — вестников весны по-прежнему сохраняется в культуре разных народов. В Белоруссии ежегодно 22 марта отмечают общеславянский праздник Сóроки, совпадающий с Днем сорока мучеников из православного календаря и представляющий собой синтез дохристианских воззрений и церковных обычаев. Испеченные жаворонки символизировали души предков, которые прилетают весной, пробуждая все живое. Когда-то первую такую птичку бросали в огонь, и это была жертва солнцу. Ими кормили домашних животных, подбрасывали в воздух, гадая на здоровье: чем выше взлетит жаворонок, тем крепче и здоровее будет человек. В некоторых районах республики все еще сохраняется обычай закапывать ритуальные булочки в землю для будущего урожая.
Живущие в Пермском крае коми-изьвинцы (этнографическая группа финно-угорского народа коми-пермяков) верили, что весну в их суровые края приносит на крыльях сарчѝк (трясогузка). Эту птичку, прилетавшую с юга первой и воспринимавшуюся своего рода меткой в народном календаре для начала посевных работ, следовало встречать радостно и всячески задабривать, чтобы к осени получить обильный урожай. Обрядовый комплекс включал большой праздник с хороводами, песнями, сжиганием соломенного чучела сарчика и особыми угощениями, в том числе печеньем в форме птиц. С 1993 года на большой поляне в деревне Антипина Красновишерского района при поддержке местной администрации в мае проводят праздник «Сарчик приносит весну». Практически исчезнувшая традиция обрела новую жизнь благодаря историку и этнографу Г. Н. Чагину, оставившему солидное научное наследие о традиционной культуре народов Пермского края. Это один из редких примеров того, как благодаря частной инициативе происходит ревитализация старинного знания.
На хвосте вороны
В Ханты-Мансийском автономном округе к официальным праздникам относится Вороний день. Программа всегда насыщенная: конкурсы на лучший костюм вороны, мастер-классы по изготовлению вороньих гнезд, спортивные состязания, выступления фольклорных и танцевальных ансамблей, самобытных исполнителей национальных песен и даже рок-музыкантов, которые сочиняют композиции на хантыйском и мансийском. Древняя мистерия, связанная с этой птицей, стала современным брендом, символом этнической идентичности коренных жителей Югры.
В отличие от земледельческих народов, календарный год ханты и манси всегда разделялся на промысловые сезоны: зимой охотились, летом рыбачили. В мировоззренческой картине обских угров именно ворона, обычно появлявшаяся в этих местах в апреле, считалась символом возрождения всего живого, на своем хвосте приносила весну, громко каркала и пробуждала природу. Ее прилет проводил незримую границу между зимой и летом, означал переход на новый годовой цикл. Еще у нее такая же важная функция, что и у аиста, — по местным поверьям, ворона приносила новорожденных и считалась покровительницей женщин и детей. И в прошлом, и сегодня центральным блюдом праздничного стола ханты и манси остается саламат — каша на мясном бульоне.
Интересно, что похожая кулинарная традиция встречается и у других народов. Башкиры во время традиционного весеннего Каргатуя, связанного с появлением ворон, тоже варили ритуальную кашу. В Башкортостане еще в 1990-х обратились к забытым народным обычаям, и ежегодно в разных районах республики проводят праздник Воронья каша. Главный атрибут — пшенная каша — предназначен для всех участников, но прежде чем приступить к совместной трапезе, ее раскладывают на пнях и камнях в качестве угощения для ворон. Такие действия отсылают к древнему культу птицы и особым ритуалам, обращенным к силам природы и когда-то совершавшимся для предотвращения засухи. Татары — казанские, оренбургские, сибирские — сохранили традицию Карга ботаксы, что в переводе означает «грачиная каша». Их предки верили, что весну на кончиках крыльев приносят грачи, и в знак благодарности устраивали торжества. Из собранных в каждом доме круп, молока, яиц в большом казане варили ритуальное блюдо, причем первые порции предназначались земле, воде и небу. Особой кашей, в старину освящавшейся жрецами, встречают весну удмурты на празднике Гуждор. Лезгинский традиционный Яран сувар, самый важный в культуре этого этноса, не обходится без густого наваристого блюда селема из проросшей пшеницы, символизирующей жизненную силу.
Магическое значение придавалось угощениям на Сагаалгане, или празднике Белого месяца у бурят и других монголоязычных народов. По случаю наступления нового года и пробуждения природы готовили особые блюда, обязательно белого цвета, наделенные способностью дарить людям здоровье, долголетие, приносить обильный приплод скота. И если накануне Сагаалгана на землю спускалась богиня-прародительница Балдан Лхамо, то во время праздничного вечера в каждую юрту заглядывал Саган убгэн — Белый старец. Проверял, обильна ли трапеза, нет ли обделенных. Когда-то сугубо семейное торжество в наши дни приобрело широкое общественное звучание. В Бурятии, Калмыкии, Тыве, Республике Алтай, Иркутской области и Забайкальском крае Сагаалган (Цаган сар) относится к официальным праздникам, отмечают его с большим размахом, привлекая музыкантов, артистов, художников, народных мастеров. Исконные обычаи бурят теперь транслируют с помощью современных визуальных и театральных средств, как, например, недавняя акция «#дэгэлфлэшмоб» в Улан-Удэ, но знаковым и объединяющим по-прежнему остается старинный ёхор — многолюдный хоровод, повторяющий движение солнца.
Пробившись сквозь столетия, народные праздники встречи весны во многом утратили истинный сакральный смысл, а магические ритуалы стали лишь маркерами этнической культуры. В последний день Масленицы во время народных гуляний от Суздаля до Хабаровска вспыхивают костры: сжигают чучела Масленицы, а вместе с ними все плохое, что принес год минувший. В Тальцах, неподалеку от Байкала, на территории архитектурно-этнографического музея во время масштабного сибирского веселья водят хороводы, соревнуются в ловкости и влезают на масленичный столб, а в финале кладут в карман на переднике ритуальной фигуры записки с описанием всего негативного — пусть сгорит и развеется по ветру. Конечно, современный символ уходящей зимы лишь отчасти напоминает «героиню русского карнавала», которая встречается в материалах русского этнографа и писателя С. В. Максимова, где зафиксированы обрядовые действа второй половины XIX века: «Парни и девушки делают из соломы чучело, одевают его в женский наряд, купленный вскладчину, и затем в одну руку вкладывают бутылку с водкой, а в другую блин. Это и есть “сударыня Масленица”». Ушло в прошлое и первоначальное значение ритуала сжигания куклы, подвергавшейся когда-то, по выражению Проппа, «растерзанию и умерщвлению», в основе которого древний земледельческий культ умирающей и воскресающей природы. И все же в сегодняшних календарных праздниках славян, тюрков, финно-угров, монголов сохраняется главное: подлинный народный дух, чувство единения, историческая память.
Полностью статья была опубликована в журнале «Человек и мир. Диалог», № 2(15), апрель – июнь 2024
