Анжелика Долинина: «Для иностранных режиссеров показать свой фильм в Арктике — это приключение» Программный директор фестиваля Arctic open — о том, как сделать хороший фестиваль на краю земли, об отцах и детях и северном гостеприимстве
Теги: Национальная культура | Кинематограф | Режиссеры | Актеры | Фестиваль | Архангельск
Автор: Марина Мохнаткина
Фото: Артем Келарев
Архангельск — город с населением более 300 тысяч человек в часе езды от Белого моря, еще немного — и льды Арктики. Собеседник рисует в голове тихий заснеженный городок на краю земли. Но это город джаза, воды и непрекращающихся шумных фестивалей: даже в четырехчасовой световой день и ледяной ветер Архангельск превратился в огромный кинозал.
Arctic open седьмой раз в Архангельске. Зачем показывать сложное авторское кино на фудкорте?
Тем, кто у нас не бывал, кажется, что Архангельск — деревянный погост на краю земли, откуда с рыбным обозом сбежал Ломоносов. Сейчас это университетский город, Северодвинск — центр кораблестроителей и военных моряков, Новодвинск — город бумажников, развита лесная промышленность и добыча полезных ископаемых, где заняты люди с уровнем образования, требующим соответствующей культурной среды. Поэтому фестиваль авторского кино так востребован, зрители считывают заложенные авторами смыслы и активно вступают в дискуссии. Что касается кино на фудкорте, мы идем с короткометражными фильмами кинофестиваля на креативные городские площадки и в неформальной обстановке смотрим, общаемся, спорим на темы увиденного. Это полюбившаяся зрителям акция «Ночь фестивального кино». В этом году такой формат еще и совпал с темой кинофестиваля и отлично передавал атмосферу портового города.
Атмосферу портового города?
Тема портового города стала лейтмотивом нашего проекта «КиноПорт VII МКФ Arctic open 2023–2024», который длится 10 месяцев. Когда меня спрашивают, над каким фильмом я сейчас работаю, отвечаю, что фестиваль — мой фильм: программный директор, как режиссер, выстраивает сюжет фестивальной программы, его композицию, если хотите. Еще на стадии написания гранта мы с Тамарой Статиковой, директором Arctic open, понимаем: каждая деталь, каждый слот программы работает на общую концепцию и атмосферу. Для зрителя фестиваль — это чудо. Попадая в холл Архангельского драмтеатра, зритель сразу погружается в атмосферу портового города: его приветствуют морячки в тельняшках и приглашают в фотозону, звездная дорожка, которая была перенесена из-за морозов на сцену театра, символично напомнила трап лайнера и спуск прибывших морских путешественников на городской причал, а после зритель оказался в веселом портовом трактире, где играют джаз и по душам говорят с посетителями, где тепло принимают иностранных гостей, потом он смотрит фильмы про море и человеческие судьбы, например, на фудкорте, который у нас называется «Рестопорт», и выныривает из фестивальной жизни удивительно наполненный, с особым эстетическим послевкусием.
Портовая тема была всегда или только в 2023 году?
Нет, каждый год — своя тема. В предыдущие мы строили программу на этническом Севере: коренных народах, традициях, локальном кино, голосах Арктики. В этом — развернулись к морскому, островному кино. Но замечательное якутское кино вошло во внеконкурсную программу фестиваля, и только один фильм короткого метра попал в конкурс. Мы продолжаем тесно общаться и приглашаем представителей этой уникальной киношколы на фестиваль в качестве жюри.
Сбор конкурсной программы продиктован не только основной темой, прописанной заранее, но и тенденциями, которые прослеживаются в массиве заявок, пришедших на фестиваль, невольно видишь, что сегодня волнует художников.
И что сейчас волнует художников?
В этом году неожиданно на первый план вышла тема жесткого разговора поколений. Вдруг оказалось, что мы, как с разных планет, не можем достучаться друг до друга. Как будто образовалась непреодолимая пропасть между отцами и детьми: они обвиняют друг друга в отсутствии морали и ответственности, заботы и любви. Видимо, пришло время этот разговор начинать, пусть эмоционально и с надрывом…
Это ведь как в медицине: врач сначала диагностирует проблему, потом требуется операция, иногда она болезненная, но она нужна, чтобы потом наступило выздоровление. Я верю, что после первого этапа наступит время спокойного разговора по душам, придет понимание, есть ли шанс на прощение и стоит ли впредь доверять друг другу.
Вообще, все познается в сравнении. Еще несколько лет назад сквозной темой фильмов была экология, режиссеры пытались ответить на вопрос, какой мир мы оставим детям, сейчас же все схватились за голову: сможем ли мы вообще сохранить этот мир для потомков.
Но я видела, какой разный подход у авторов из разных стран к этой проблеме.
Да, особенно сложно в этом году было жюри. Им же нужно договориться о том, какие фильм станут победителями. Например, в комиссии документальных фильмов кинорежиссер из Мексики Хельмут Досантос, Эдже Сойдам из Турции, российские члены жюри, режиссеры Алексей Федорченко и Екатерина Головня столкнулись с разными взглядами на актуальность тех или иных картин, им было непросто убедить друг друга в своем выборе номинантов. Коллеги из Мексики или Европы остаются под большим впечатлением от одних фильмов, а русская часть жюри — от совершенно других. Это площадка для международного культурного диалога, и интересно наблюдать за тем, как он выстраивается, на каких китах стоят разные школы мирового документального кино. И замечательно, что нам удается отразить в программе разницу подходов к одной и той же проблеме в разных странах мира. Я считаю это очень важным.
Вы можете привести пример?
Показательной в этом плане стала программа короткого игрового метра, где были представлены фильмы из 12 стран мира в пяти тематических блоках: «отцы и дети», «портал в будущее», «нити судьбы», «отражение», «дневник эмигранта». Это действительно уникальный шанс для зрителей и жюри увидеть и оценить, как данные темы раскрывают режиссеры из России, Европы, Азии и Южной Африки.
Помимо традиционных тематических блоков «Арктика… до востребования» и «Мой образ мира» появились программы «Истории портового города» и «Иные миры». О последней хочу рассказать подробнее.
В этом году впервые я уверенно смогла собрать спецпрограмму, состоящую из четырех сильнейших документальных фильмов, в которой авторы открыто показывают жизнь людей с ограниченными возможностями здоровья, делают это талантливо и честно.
Я считаю, что перед тем, как решится снимать на данную тему, надо четко определиться с вопросом, зачем ты это делаешь, и не перепутать кино с социальным роликом или репортажем, как в большинстве случаев и происходит. Нужно дойти до принятия, глубокого понимания, чтобы суметь без трагичной мины пересказать истории этих людей, объективно нарисовать кинопортрет человека, какой он есть. Обычно по этой теме приходит одна-две достойные работы, и программу не получается собрать. В этом году — четыре. В отобранных фильмах никто не виноват в том, что случилось, и каждый герой проживает свою жизнь полно и осознанно несмотря на то, что окружающих их мир страшно пугает. Но и здесь герои попеременно задают все те же вопросы: «Мама, где я в этом всем?», «Папа, как в мире зрячих людей мне стать своей?» и т. д. И это опять возращение в тему диалога поколений.
Детская программа Arcticopen — тоже площадка для диалога?
В детской программе ребенок, маленький актер, становится главным героем фестивальной программы. Дети на экране, дети на сцене, дети в зале. И это разговор на равных! Юный актер отвечает на вопросы зрителей, а в зале сидит его дедушка. Здорово! На показы детской программы, как правило, ходят всей семьей. Это тот случай, когда после просмотра фильма есть повод поговорить о нем, отрефлексировать совместно прожитый опыт. Таким образом, диалог поколений начинается в зале и переходит в семью.
Детский Arcticopen проходит за месяц до фестиваля. Это тяжело?
Честно? Очень. Команда отработала детскую программу, пробежав огромный марафон, а потом через три недели надо пробежать еще три таких же дистанции, даже не успев «вылить себе на голову холодной воды».
Мне иногда кажется, что каждый фестиваль можно рассматривать как подвиг, где надо зажмуриться и спуститься в пещеру, чтобы победить дракона, или пройти лабиринт и убить минотавра. Я каждый фестиваль говорю одной своей фестивальной коллеге, что все, это мой последний фестиваль.
Когда директор фестиваля Тамара Статикова радостно объявляет команде, что фестиваль будет и мы выиграли грант, то на меня тут же опускается тяжелая плита ответственности, и я думаю: как в очередной раз найти силы для длительного марафона. В этом году в конкурс пришло полторы тысячи фильмов, из которых в коротком списке осталось всего пятьдесят восемь. Это гигантская работа. Мы по очереди падаем в ад с Тамарой и по очереди друг друга из него вытаскиваем, и об этом может сказать практически каждый член нашей фестивальной команды. Организация и реализация такого масштабного проекта невозможна без споров и конфликтов. Проект собирает в одну команду уже состоявшихся профессионалов в разных областях, каждый приходит со своим бэкграундом, и в итоге получается единый сплав сильных личностей, мы спорим, ссоримся, миримся, убеждаем в чем-то друг друга. Вообще, если начнем безоговорочно со всем соглашаться, ничего хорошего не получится. Каждый раз перед запуском программы находишься в аду собственных страхов: как будто что-то забыл, а вдруг что-то не получится… Думаешь иногда: Господи, где взять еще немного сил после годового марафона, чтобы довести все до конца.
Но в итоге получается огромный праздник. Я вижу, насколько тепло здесь гостям фестиваля. Вы определили для себя, зачем сюда едут из Азербайджана или Турции, например?
Для иностранцев показать свой фильм в Артике — это приключение, думаю, они едут сюда за экзотикой. Для нас каждый раз удивительно, что гости из южных стран приезжают в наши декабрьские морозы в легкой одежде. В нашем климате такую носят весной или осенью, иногда даже летом, но не в разгар зимы. Команда организаторов приносит шубы, пальто, обувь, иногда мы собираем теплую одежду под размеры конкретного человека.
Когда я смотрю фотографии арктических экспедиций вековой давности, на команду в легких пальтишках, я нахожусь в недоумении «Ну куда вы в Арктику в таком! Вы же перемерзнете там все!». Фотографии напоминают мне наших горячо любимых гостей. Мне кажется, и ощущают они себя такими же первопроходцами, как в свое время Георгий Седов или Фритьоф Нансен.
Интересно, как они принимают Арктику и как зрители принимают их?
Я вижу, как режиссеры, актеры, члены жюри попадают в атмосферу праздника. Например, Асифа Рустамова, режиссера из Азербайджана, и Наталью Кончаловскую встречали в Северодвинске с тортиками, на которых были написаны названия их полнометражных фильмов, к их приезду действительно готовились, их ждали. Наши гости просто оглушены любовью. Их обожает зритель, к ним внимательны организаторы, их бесчисленное количество раз обнимают.
Они отвечают нам тем же. Асиф увез снег домой в фестивальной термокружке, чтобы показать маленькой дочке, все стараются съездить на Белое море, в Малые Корелы, побывать на судоверфях, надышаться морозным воздухом, который можно «ложкой есть»!
Когда-то фестиваль назывался еще «Берегиней», и в первые годы после переименования в Arcticopen программа фестиваля была про человека на Севере и в Арктике. Сейчас большая часть программы дает представление о жизни в других культурах, помогает осмыслить те процессы других государств, которых мы не видим.
Для Архангельска характерно сочетание различных культур. Например, студенты из Индии не вызывают у жителей нашего города никакого удивления, мы на них не оборачиваемся, они уже свои. В рамках фестивальной лаборатории «Арктическая жара» молодые режиссеры филиала ВГИКа в Ташкенте (Узбекистан) и видеооператоры Архангельской области сняли чудесные фильмы, один из них был о самой северной мечети, расположенной в Архангельске, это история о человеке, который в весьма почтенном возрасте сменил православную веру на мусульманскую.
Если мы уберем однажды иностранные фильмы из программы, то зритель будет протестовать, потому что он уже привык видеть разное.
У меня было ощущение, что на фестиваль работает весь город.
Это недалеко от истины! И не зря складывается впечатление, что мы делаем этот фестиваль всем городом: задействованы все. Команда организаторов фестиваля действительно большая. Но есть люди, о которых я даже не знаю, которые просто принесли теплую одежду гостям, кто-то кого-то подвез, здесь же работают журналисты по редакционным заданиям, фотографы, волонтеры. Здорово, что фестиваль возвращает всех, кто уехал.
Многие, кто переехал в Москву или Санкт-Петербург, на время фестиваля приезжают в Архангельск, потому что не могут пропустить такое важное кинособытие, которое прямо сейчас происходит на родине. И тоже работают на фестивале.
Почему в декабре? В декабре всегда темно, часто очень холодно, а летом Архангельск прекрасен.
Декабрь самый депрессивный месяц для северян, в это время самый короткий световой день, нам всем не хватает солнца. А фестиваль дарит ощущение предновогоднего чуда, после него как будто открывается второе дыхание, и есть силы на «пережить зиму». А летом и без нас достаточно фестивальных событий, да и это все равно для нас пора отпусков, путешествий или дачной жизни. Поэтому именно декабрь мы «закрываем своими кинообъятиями». Нашей команде очень важно подарить своим землякам ощущение чуда: каждый невзирая на социальный статус может прийти бесплатно на все показы, которые выберет (а делает это наш зритель заранее, подробно знакомясь с программой), и не думать, сколько сеансов они могут себе финансово позволить. Поэтому наши залы заполнены, и возрастная аудитория в них от 6 до 95 лет! Жители Архангельска, Северодвинска, Новодвинска, Няндомы, Коноши, Североонежска ежегодно проживают с нами маленькую фестивальную жизнь.
