Манаба и Лейла: Златокузнецы

Мария ЗАГИТОВА, научный сотрудник Государственного музея Востока

Теги: Национальная культура | Традиции | Обычаи | Особенности культуры

За работой, 1955 г.

ˮДва берега связующее море,

Два космоса соединивший мост.“

Арсений Тарковский

На Востоке ювелирное ремесло обычно передается по наследству: отец обучает сына или дед внука. Нечасто, но наследником семейных традиций становится дочь или внучка. История семьи Лейлы Изабакаровой тому подтверждение. Сначала мать Манаба Магомедова, родившаяся в известном ремесленном ауле Кубачи, что в Дагестане, повторила опыт мастеровитых предков, а затем и сама Лейла, ее младшая дочь. В юном возрасте Лейла проявила интерес к этому нелегкому мужскому занятию, продолжила творческую семейную стезю и стала профессиональным ювелиром.

Мать

В роду Чикмаммакалла, из которого происходила фамилия Манабы, насчитывалось 11 поколений ювелиров. В начале ХХ века династийные традиции приостановились. В 1930-х годах семью Манабы раскулачили. Сначала мама с братьями, а потом и сама семилетняя девочка (которая до последнего оставалась с бабушкой в ауле) с помощью дяди Расула Магомедова уехали в Тбилиси. Вдали от дома Манаба все больше окуналась в ювелирный мир златокузнецов и в 10 лет впервые взяла в руки резец, сделанный ее первым учителем и другом отца Абдулжалилом Ибрагимовым — кубачинцем, искусным мастером, прекрасным гравировщиком и эмальером, резчиком по кости, знатоком грузинских и дагестанских орнаментов. Он же дал ей и первое задание: вырезать на бумаге орнамент. Но девочка понимала, что вдали от родины и центра кубачинского ювелирного ремесла не сможет раскрыть свой художественный и творческий потенциал. Ей необходимо было на практике осваивать сложную технику художественной обработки металла златокузнецов: ковку, формовку и монтировку, гравировку и чеканку, филигрань, чернение, насечку и резьбу по кости.

Во время войны, в 1944 году, 16-летняя девушка вернулась в родной аул, чтобы плотнее заняться «неженским» златокузнечным делом и достичь уровня мастерства своего отца. От папы сохранилась одна работа — серебряная табакерка с тончайшей вязью гумуса накьиш, сложным узором, в основе которого лежала гравировка по фону, впоследствии покрытом чернью. «Глядя на этот рисунок, складывается ощущение, что работы выполнена не резцом, а пером для туши», — отмечает Лейла Изабакарова. В этой табакерке Манаба хранила пуансоны (инструмент, используемый при маркировке, штамповке и прессовании материалов. — Ред.) отца. Работать в Кубачи было непросто, особенно в мужской компании артельщиков-ювелиров. Но целеустремленная девушка, не обращая внимания на такое окружение, продолжала оттачивать мастерство, подражая старым техникам и придумывая новые. Ее наставником был Гаджи Кишев, один из ведущих мастеров старшего поколения. Он обучал тонкостям кубачинского искусства, в том числе составлении орнаментальных композиций. Манаба очень старалась, и однажды мастер похвалил: «Выйдет из тебя толк. Вижу, как тебе нравится работа».

Вернувшись в Тбилиси, Манаба начала работать под руководством двух других наставников, тоже друзей отца — Амвросия Джикии и Михаила Имедадзе. Как и предыдущие учителя, они обучили ее многим премудростям ремесла, например, филиграни, широко распространенной среди грузинских ювелиров.

И действительно, из талантливой девушки вышел толк: с годами она превратилась в профессионального и высококлассного ювелира, получив звания народного художника Дагестана и Грузии, заслуженного художника России. В 1960-е — 1980-е годы Манаба Магомедова стала своеобразным творческим двигателем, расширившим узкие традиционные рамки кавказского искусства. Она продемонстрировала многим коллегам по цеху, простым ювелирам и мастерам-надомникам, как можно достичь статуса и уровня дипломированного художника металлопластики, пройдя сложный путь от ученичества в домашней мастерской до учебы в вузе.

Овладев традиционными и передовыми технологиями, молодая женщина не остановилась на этом и продолжила экспериментировать с классическими и современными европейскими формами, уверенно смешивала орнаменты и декоративные элементы, технические приемы. Постепенно Манаба, вдохновленная модными художественным формами, отошла от фундаментальных основ, перешла в разряд художника-новатора. Освоила нетипичные для местного искусства технологии, например, различные виды художественной эмали (перегородчатая, выемчатая, сканная, живописная). В поисках новых стилевых идей мастер обращала внимание на другие виды искусства и культуры — живопись, архитектуру и литературу. Список ювелирных произведений Манабы широк. Это женские украшения, декор парадного оружия и сосудов, туалетные наборы и декоративные блюда, эмалевые пластины-посвящения с портретными изображениями Шота Руставели, царицы Тамары, имама Шамиля, Галактиона Табидзе, Альбрехта Дюрера, Абу-Рейхана аль-Бируни, серебряные оклады книг.

Имя Манабы известно далеко за пределами Кавказа. В круг ее друзей входили известные талантливые грузинские, дагестанские и русские художники (Ладо Гудиашвили, Давид Какабадзе, Елена Ахвледиани, Кето Магалашвили и др.), поэты, актеры театра и кино, композиторы и музыканты. Все они восхищались ее талантом и работоспособностью.

Манаба ввела в ювелирное искусство и изобразительность. Как-то ее друг художник Ладо Гудиашвили подсказал добавить в орнамент мотивы животных и птиц. Их первое воплощение в металле происходило под наблюдением живописца. С тех пор грациозные газели и лани, птицы и олени, фантастические животные стали одной из основных орнаментальных сюжетов в работах мастера.

Вообще Манаба была частым гостем художественных мастерских, где вдохновлялась работами художников, училась у них колориту и краскам. Впоследствии эти наблюдения очень пригодились при работе с новой техникой — эмалью, которая требовала особых цветовых гамм и композиционных решений. Как известно, технику сканной эмали кубачинцы стали применять лишь со второй половины XIX века. Местные мастера завезли ее из России и успешно применяли в декоре парадного оружия и мелких предметов (портсигаров, табакерок, украшений).

В эмальерной работе кубачинцев, как и в традициях грузинской и русской перегородчатой эмали, чаще всего используются яркие локальные цвета, каждому соответствует собственная ячейка, образованная сканью, специальными перегородками или выемками. Манаба же смело смешивала цвета эмали, достигая особой живописности, тонких цветовых переходов и нюансов. Знаменитыми работами в технике эмали стали броши и кулоны из серии «Знаки зодиака» (1969), украшенные многоцветной эмалью различных оттенков и переливов.

В начале 1970-х годов Манаба Магомедова придумала и освоила еще одну сложную технологию, представляющую собой композицию из нескольких слоев металла, проглядывающих один через другой и покрытые эмалью. Мастер не забывала и о невидимых частях предмета, например, наносила еле заметную орнаментацию на оборот перстня — шинки. Поскольку считала, что каждая деталь в украшениях должна играть самостоятельно.

В дальнейшем златокузнец лишь совершенствовала мастерство, интегрируя в него наиболее интересные стилистические и художественные образцы, ставшие примером не одному поколению ювелиров Грузии и Дагестана.

Преемниками искусства Магомедовой были не только студенты Тбилисской академии художеств, где она преподавала. Манаба стала главным наставником своей дочери Лейлы или Лелико, как ее зовут близкие и друзья.

Дочь

С детства Лейла Изабакарова любила рисовать, мелко вычерчивала фигуры и пейзажи, архитектурные детали и орнаменты. Окончив школу, в 1983 году поступила на отделение промышленной графики факультета декоративно-прикладного искусства Тбилисской академии художеств. В ее первых работах, легких, наполненных искренностью и свободных от подражаний, сразу читался образ и настроение молодой художницы — романтичной и озорной, веселой и открытой. Они выполнены карандашом и пастелью, акварельными красками и гуашью. Некоторые наброски, будто раскадровки к фильму, сделаны с разных ракурсов быстрым, но уверенным штрихом и линиями.

Параллельно с учебой в академии Лейла по совету мамы занялась книжной миниатюрной графикой, что оказало большое влияние на становление ее как художника-миниатюриста. Она устроилась работать в Институт рукописей Академии наук Грузии, где увлеклась копированием миниатюр из древних манускриптов. Этот опыт привел к тому, что девушка заинтересовалась оформлением книг и устроилась в издательство «Мерани», где познакомилась с литературной элитой республики, практиковалась и повышала профессиональный уровень художника-оформителя. На ее счету много иллюстраций. Среди них эскизы к книгам дяди — Ахмедхана Абу-Бакара (супруг сестры Манабы Магомедовой), также к стихам Расула Гамзатова.

Одновременно Лейла под присмотром мамы обучалась мастерству ювелира. Она интересовалась ювелирным делом еще в детстве, когда часами стояла около маминого стола и наблюдала за работой. Лет с 13 стала учиться у родителей одной из сложнейших техник: гравировке. Свои первые изделия из металла — медное блюдо с выгравированным кубачинским орнаментом и медный лист с изображением трех девушек-кубачинок — Лейла бережно хранит в семье. Работы дороги еще и тем, что при изготовлении девочка прошла все этапы классического кубачинского обучения, начиная с изображения прямых линий до постепенного усложнения гравированного орнамента.

Полностью статья была опубликована в журнале «Человек и мир. Диалог», № 4(13), октябрь – декабрь 2023 г.