Анна МОРОЗОВА
У каждого образованного человека есть, как я думаю, поэтические строки, которые ему больше всего нравятся, кажутся наиболее созвучными душе или неповторимо поражают гармонией.
Я небольшая поклонница военного кино. Но одно из самых сильных впечатлений детства на меня произвели «Торпедоносцы» Семена Арановича с Родионом Нахапетовым и Андреем Болтневым. Именно в этой картине прозвучала песенка про шофершу Женю, которая умна, как таблица умноженья. Песенка шуточная, несерьезная, но примечательна не только каламбурной рифмой («крепко, робко – коробка», «голуба, лазаю – голубоглазую», «манто вам – Лермонтова»), еще и тем, что в контексте этого выдающегося фильма приобретает потрясающую экспрессию любви, расставания, верности и надежды. Для меня это самая выразительная песня о войне.
По одной версии, автором шутки был Юрий Иофе, поэт, переводчик и диссидент, эмигрировавший из СССР в 1972 году. На сайте lib.ru исследователь его жизни и творчества Евсей Зельдин поставил текст песни наряду с другими стихотворениями, пометив: «Примерно 39–40 г.».
В пользу Иофе говорит его увлечение составными рифмами. Например:
Маленькие девочки
Бегают, надев очки.
С другой стороны, нельзя не признать, что подобные забавы вполне по силам любому хохмачу, связанному с филологией и знакомому с абсурдистскими экспериментами Даниила Хармса и других ОБЭРИУтов. Более продуктивной представляется версия поэта и журналиста Игоря Царева. Он вспоминал, что впервые услышал песенку про шофершу Женю в 1980-м, за три года до выхода на экраны «Торпедоносцев». В студенческих компаниях, распевавших про голубоглазую красавицу, по умолчанию считалось, что слова написал мастер рифмы Юлий Ким. Но не мог же прекрасный режиссер Семен Аранович, триумфатор Берлинале-1994, вставить в свой фильм о войне написанную позднее песенку!
Царев пояснял: на самом деле ее сочинили примерно в 1940 году студенты Московского института философии, литературы и истории (ИФЛИ, закрыт после войны) как пародию для капустника и посвятили первой красавице института по имени Нина Бать.
В темноте толкнул я гражданина,
А в уме моем – гараж да Нина…
По мере роста популярности в песенку добавились персонажи Женя и Ваня, а Нина исчезла. Народное творчество – оно такое. Нина Бать была невестой сокурсника Павла Когана, позже стала известным переводчиком. А ее жених сложил голову в бою под Новороссийском осенью 1942 года, оставив после себя «Бригантину» – первую из «песен нашего века», чье значение не поддается никаким измерениям.
У каждой пародии есть оригинал. У «Шоферши» – потешное стихотворение и непритязательная мелодия Михаила Светлова «За зеленым забориком» 1938 года, на основе которой драматург, поэт и сценарист Михаил Львовский создал широко известную в послевоенное время песню «Глобус».
Как и зачем автор «Гренады» и «Каховки», очень сильный поэт-песенник сочинил легкомысленные куплеты про безответную любовь за зеленым забориком? Игорь Царев предполагал, что «Заборик» появился под впечатлением Светлова от северянинского стихотворения «Когда придет корабль» 1911 года. Творчество Игоря Северянина в Советском Союзе считалось пошлым, низкопробным, находилось под запретом. Но его стихи просачивались в страну соцреализма, как солнечный свет сквозь глухую драпировку, через малейшие щели. В том числе через Александра Вертинского, включившего в свой репертуар песню «Бразильский крейсер» (по стихотворению «Когда придет корабль»). Это произведение о мечтах, любви, океане, дальних странах изобилует знаменитой северянинской парадоксальной рифмой, но еще и несет в себе ностальгический отблеск великой эпохи.
Литературоведы полагают, что бразильский крейсер вполне реален, это не плод чистого вымысла Короля. Он назывался «Баия», его судьба достойна приключенческих романов, а гибель – премии Дарвина. В 1945 году корабельные артиллеристы во время учебных стрельб угодили снарядом в собственный запас глубинных бомб, и крейсер в мгновение ока ушел под воду вместе со всем экипажем. В начале же своей долгой службы «Баия» впервые в истории двух стран посетил с визитом Россию. В 1911 году он заходил в далекий Владивосток.
Экзотические мундиры офицеров, смуглые матросы, удивительные привычки – все это вызвало огромный ажиотаж не только во Владивостоке, но и в остальной империи. Информационный шум был такой силы, что дошел даже до богемных кругов столицы. Но почему у Северянина бразильский лейтенант рассказывает влюбленной героине о гейзере и показывает альбом Камчатки? Весь маршрут «Баии» известен до минуты северной широты, и он не заходил на полуостров, где «культура не в зачатке». Почему лейтенант называет африканский танец циничным, если на его родине потомки черных рабов составляют половину населения, и он должен быть с детства привычен к их культуре? Почему говорит о «проказах злых орангутанга», если к началу XX века образованная публика уже знала, что у этих высших приматов мирный нрав? Неужели гений написал свои строки просто так, ради ритма и рифмы?
В 1894 году в респектабельном журнале «Исторический вестник» вышли «Воспоминания» Марии Каменской, урожденной Толстой (1817–1898). Как и многие представители своего рода, она обладала несомненным литературным талантом, и ее мемуары стали национальным бестселлером. Легкий слог, интересные детали, психологически достоверные портреты, длинная череда исторических деятелей и событий, курьезы, драмы, описание нравов – все это имелось в полном комплекте. Историки, филологи, искусствоведы и прочие специалисты с энтузиазмом бросились использовать книгу в своих трудах, постепенно забывая указывать первоисточник. В 1930 году пушкинист Николай Лернер попытался переиздать его, но издание по разным причинам не состоялось, и бесценные «Воспоминания» перешли в разряд забытых книг.
К счастью, сам текст доступен в интернете. В первую очередь нас интересует глава IX с одним из подзаголовков «Знакомство с дядюшкой Ф.И. Толстым-Американцем. – Его похождения». Это русский аристократ и путешественник, полковник. А еще участник кругосветки Крузенштерна, авантюрист, бретер, карточный шулер, военный герой и редкий храбрец, злоязыкий скандалист, сумевший довести до дуэльного исступления самого Пушкина, прототип Зарецкого из «Евгения Онегина» и Долохова из «Войны и мира». Благодаря мемуарам Марии Каменской он стал весьма популярной фигурой в России.
Первая русская кругосветка шлюпов «Надежда» и «Нева» под командованием Ивана Крузенштерна и Юрия Лисянского (1804–1806) начиналась неудачно. Сами корабли, закупленные Лисянским в Англии, быстро пришли в негодность, и уже в бразильском порту Дестеро пришлось сделать пятинедельную стоянку, чтобы сменить трухлявые мачты и заново просмолить корпуса. Денег на ремонт не пожалели, использовав высококачественные сорта местного красного дерева. Так что корабли оказались в какой-то мере бразильскими. Экипажи присутствовали на совпавшим с их стоянкой карнавалом в честь святок, с большим удовольствием и интересом наблюдая нескромные африканские танцы. Впечатления от карнавала обсуждали до самого мыса Горн, где умами обитателей кают-компании завладела легенда о «летучем голландце», о которой уже несколько лет писали в английских и голландских бульварных книгах. Ведь капитан Ван Страатен был проклят именно в этих водах! А на обратном пути в Индийском океане много говорили о загадочной Индии и ее священной реке Ганге.
Экспедиция омрачилась конфликтными отношениями внутри экипажей. Здесь были ссоры, угрозы дуэлями, распускаемые слухи о гомосексуализме, самоубийство, обвинения в измене престолу, требования заковать в кандалы. С капитан-лейтенантом Крузенштерном делил власть действительный камергер двора (соответствует чину контр-адмирала) Николай Резанов, направлявшийся в Японию с дипломатической миссией, а Лисянский тихо саботировал приказы и стремился к единоличной славе первопроходца. Раздоры шли внутри научного сообщества, взятого в экспедицию. Более-менее ладно дела сложились только у офицеров, среди которых были будущие знаменитости Фаддей Беллинсгаузен, Макар Ратманов и братья Отто и Мориц Коцебу.
Свой вклад в накаленную обстановку внес и граф Федор Толстой. Согласно мемуарам Каменской, ее двоюродный дядюшка хвастался злыми проделками, которые приписывал… орангутану, купленному Крузенштерном на одном из островов Тихого океана. Он рассказывал в гостиной, как приклеил пьяного священника Гедеона за бороду к полу, как заставлял на Маркизских островах местного короля выполнять собачью команду «апорт», как научил орангутана рвать и заливать чернилами бумаги, а потом отвел его в каюту Крузенштерна.
Маявшийся бездельем граф Толстой стал настолько опасным для дела всей экспедиции, что Крузенштерн высадил его в русской фактории на одном из Алеутских островов (отсюда прозвище Американец), а сам отправился в край вулканов и гейзеров, чтобы правитель Камчатской области Павел Кошелев разрешил конфликт с Резановым. Правителю удалось погасить острую фазу, и шлюп «Надежда» наконец доставил дипмиссию в Нагасаки – единственный порт Японии эпохи самоизоляции, где иностранец мог сойти на берег и попасть в гости к гейшам.
Несмотря на субъективные сложности, первая русская кругосветка стала выдающимся морским предприятием всей державы. Помимо научных, политических, дипломатических последствий она оказала значительное культурное влияние на общество.
Итак, в кого же была влюблена героиня шедевра «Когда придет корабль», повлиявшего на творчество Михаила Светлова, которое стало объектом пародий? Если взять за аксиому, что Король поэтов не допускал ни единого красного словца?
Ответ: в мичмана, затем лейтенанта Фаддея Беллинсгаузена, будущего «российского Колумба», открывателя Антарктиды.
В кругосветке он служил картографом и составлял альбомы карт, в том числе, конечно, Камчатки. Это он в воображении романтичной и начитанной девушки Серебряного века, наверняка дочери и будущей жены морского офицера, наблюдавшей за приходом бразильского крейсера, листал альбомы карт, рассказывал о гейзерах Камчатки, лазори Ганга, откровенных танцах, смешил приписываемыми орангутану проказами и пугал легендой о «летучем голландце».
Ни одно событие не проходит без следа. Тем более такое эпическое, великое, как кругосветное плавание под командованием Ивана Крузенштерна.
Полностью статья была опубликована в журнале «Человек и мир. Диалог» №1 (2), январь – март 2021 г.