Все самое интересное о жизни стран-соседей России
Обновлено: 19.03.2024
Культура и традиции
7 минут чтения

Встреча с Красным стариком




















































































































Елена ГЛЕБОВА

Фото автора

Нанайская деревня Сикачи-Алян расположена в 100 километрах от Хабаровска. Стандартные деревянные дома советского образца, протянувшиеся вдоль живописного берега Амура, за десятилетия покосились и потускнели. Кое-где облупленные стены расписаны старинными орнаментами, и это уже знаки начала 2000-х, когда большой мир осознал красоту и неповторимость традиционной культуры малочисленных народов. Несмотря на ощущение оторванности от внешней среды, в Сикачи-Алян не зарастает тропа путешественников, туристов, ученых. Она ведет к археологическому памятнику, который называют амурской писаницей или каменной галереей. Это большой комплекс разбросанных у кромки воды валунов с наскальными рисунками — рыбаки в лодках, лучники, шаманские маски, личины духов воды, тигры, космический лось… Знаменитый археолог академик Алексей Окладников, изучавший в середине прошлого века сикачи-алянский феномен, утверждал, что эти шедевры создавались неолитическими художниками 10–12 тысячлет назад.

Причастность к столь уникальному объекту пользы жителям Сикачи-Аляна не приносит, и в Хабаровском крае деревня относится к самым неблагополучным. Безработица, низкий уровень жизни, алкоголизм, суициды — это если коротко о самых острых проблемах. И здесь же, словно бы в параллельном мире, уединенно живет один из самых ярких дальневосточных живописцев Илья Лиханов. Его персональные выставки проходят в крупных музеях и галереях, а картины входят в государственные и частные собрания. Художника называют амурским Ван Гогом, имея в виду не манеру письма, а экспрессию палитры и абсолютное погружение в творчество.

Илья Лиханов — эвенк. Искусствоведы оценивают его творчество как явление неординарное в современной культуре коренных народов Дальнего Востока. И действительно, в его живописи и графике нет того национального колорита, который определял бы этническую принадлежность. Произведения этого художника подобно Мировому древу аккумулируют духовный опыт всех народов и высвечивают главное — гармонию и красоту. В его палитре чистые краски неба и земли, в сюжетах — вечные камни на амурском берегу, диковинные раковины в золотом песке, деревенские коты на заборе, ночные бабочки в окне. Художник так глубоко погружен в окружающий мир, что улавливает его малейшие изменения, оттенки. И холсты, наполненные пульсацией цвета, вдруг начинают жить по каким-то своим особым законам, превращая реальность в фантастические картины. Земное становится иллюзорным и в тоже время понятным и близким.

Илья Лиханов родился в 1960 году в эвенкийском поселке Чумикан. По старинному национальному обычаю новорожденному подарили самку оленя. Они росли вместе, к следующей осени важенка принесла олененка, и так год за годом прибавлялось маленькое стадо. Илья вспоминает, что семья имела крепкое хозяйство, и все у них было хорошо,но когда умер отец, а вскоре и мать, все сразу разрушилось. 13-летнего Илью вместе с братьями и сестрами отправили в Комсомольск-на-Амуре в детский дом. Оленье стадо и весь привычный уклад остались в другой жизни.

В школе он занимался в авиамодельном кружке, но больше всего любил художественную студию. Способного подростка сразу отметил кто-то из учителей и даже подарил набор ленинградской акварели, по тем временам настоящую роскошь. Илья истратил все это великолепие за один вечер — раскрасил окна детского дома к Новому году, превратив их в сказочные витражи. А в художественную студию ходить перестал. Учитель удивлялся, приходил, уговаривал. Илье было очень стыдно, что потратил все краски, но признаться не мог.

После восьмого класса пошел в училище, где готовили специалистов по ремонту летательных аппаратов — не зря же увлекался авиамоделизмом. Снова начал рисовать и даже занял первое место в конкурсе стенгазет. И тут судьба снова дала шанс: на третьем курсе юношу направили в вечернюю художественную школу, и он занимался там два года. Он вспоминает ритм тех дней: вставал в шесть утра, делал пробежку, потом занятия в училище, а к пяти вечера — в художественную школу. Она располагалась на другом краю Комсомольска-на-Амуре, и в общежитие возвращался заполночь. Заботливые вахтеры всегда оставляли ужин из столовой.

Это было хорошее время. Лиханову даже посчастливилось побывать на Черном море — училище выделило путевку. Он помнит сахарные арбузы и морскую воду — такую прозрачную, что виден каждый камушек. После училища пришел на авиационный завод, но ненадолго. Не сумел прижиться в техногенном пространстве. А скорее всего, видел свое предназначение в другом. Хотел поступить в Иркутское художественное училище и даже отправился туда, но из-за путаницы с документами получил отказ. Вернулся на Дальний Восток и в 1980-м успешно поступил на художественно-графический факультет Хабаровского пединститута. Через два года талантливого студента перевелив Ленинградский государственный педагогический институт имени Герцена, где он получил возможность заниматься у педагогов Института живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина. Илья говорит, что не только прошел фундаментальную школу, но, что на его взгляд важнее, научился понимать искусство.

Ленинград открыл Лиханову новые горизонты — возможность знакомиться с коллекциями крупнейших музеев, пленэры на Ладоге. Вместе со студенческим ансамблем «Северное сияние» он две недели провел в Париже, побывал в Лувре. Стал участником Международного фестиваля молодежи и студентов в Москве.И чуть было не вытянул счастливый билет. Известный российский художник, академик Евсей Моисеенко предложил Лиханову обосноваться в северной столице и работать в его мастерской. Несобранность Ильи или же вмешательство судьбы сорвало все планы: он опоздал на решающую встречу. Мэтр двадцать минут ждал непунктуального студента на лестничной площадке и, выслушав извинения, посоветовал Лиханову отправляться в Эрмитаж, чтобы учиться у настоящих мастеров. Обиделся и разорвал договоренность. Жалеет ли об этом Илья Лиханов? Нет. Говорит, что все произошло так, как должно было произойти. И еще — что у каждого художника свой путь. Стал бы он «маленьким Моисеенко», только и всего.

Олень, подаренный когда-то ему на счастье, позвал домой. Лиханов вернулся на Дальний Восток.

Живопись для Ильи Лиханова — это состояние, которое не поддается конкретному определению. Картина в его понимании становится живой, только когда в одной точке пересекаются мысль, время, цвет. Это слияние иногда происходит мучительно долго и требует от художника огромных усилий. Лиханов создает отдельные творческие циклы, потом оставляет их, движется в поиске нового. Он не оглядывается назад, не питает иллюзий на будущее. По его словам, они так же пусты, как и речные раковины на его графических листах.

На счету Ильи Лиханова уже пять персоналий, не считая участия во многих коллективных выставках. Его вернисажи в Хабаровске и Комсомольске-на-Амуре собирают множество людей. При этом он остается скромным и совершенно не публичным человеком. На вопросы журналистов отвечать не любит, говорит, что ответы в картинах. Его творчество прорастает не только в пространстве больших городов. К слову, для него это даже важней. Произведения художника выставлялись в музее села имени Полины Осипенко, где традиционно живут эвенки и негидальцы, в этнокультурном центре Сикачи-Аляна. Холсты Ильи Лихановая не раз встречала в домах его односельчан. Для них это предмет гордости.

Есть у Лиханова особая работа — «Красный старик». Портрет древнего старца, выполненный пастельными мелками на бумаге.С ним связана почти мистическая история. Образ пришел к художнику внезапно, ночью, и он воплотил его на одном дыхании. Лиханов всегда писал портреты конкретных людей: старшего сына Димы, младшей дочери Кати, внучки Регины, соседской девочки Полинки, рыбака Глеба, бездомного Сергея, который случайно забрел в мастерскую. Еще автопортреты. Но лик Красного старика, написанный в условной манере, не отпускающий взглядом ни на минуту, — явление совсем иного порядка. Он словно бы вобрал в себя вселенскую мудрость, стал воплощением силы духа и гармонии.

Несколько лет назад японская органистка Хироко Иноуэ увидела репродукцию работы «Красный старик» и влюбилась в творчество дальневосточного художника. Она приехала к нему в Сикачи-Алян, чтобы познакомиться лично, а потом, не пожалев сил и средств, сделала так, чтобы Илью пригласили принять участие Балтийском международном пленэре «Светлогорские глёзы Раушена».На эти пленэры, основанные еще в 1895 году Германом Блодэ в городе Нида, который после Второй мировой войны стал принадлежать Литве, приезжают художники из Швеции, Австрии, Болгарии, Литвы, Латвии, Польши, Ирака, Франции, России. Несколько лет назад там впервые побывал художник-эвенк, удивив свечением своих холстов и нестандартностью образов. Жизненное кредо Ильи Лиханова полностью совпало с главным девизом Балтийских пленэров: «Искусство должно приносить радость и счастье, иначе оно ничего не стоит». Так в свое время сказал выдающийся русский художник Василий Поленов. Эта философия пронизывает все творчество амурского Ван Гога.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Подписывайтесь, скучно не будет!
Популярные материалы
Лучшие материалы за неделю