Алексей Кулаков: «Мне хочется быть одновременно всем» Писатель и звукорежиссер из Беларуси — о невозможности не писать, делах, идущих впереди имени, и конфликте в творчестве
Теги: Национальная культура | Писатели
Автор: Галина Стеклова
Хотите удостовериться, что перед вами действительно творческая личность, — попросите точно назвать свою профессию. Вот увидите: не сможет. Алексей Кулаков пишет книги, пьесы, музыку, путешествует, мечтал стать художником и в определенном смысле стал им. Кем он сам себя считает — в нашем интервью.
Кем вы себя считаете в первую очередь: писателем, звукорежиссером или драматургом?
В первую очередь я себя считаю человеком. Мне неважно, что делать. Хочется быть всем одновременно. Идти по жизни, не неся за собой ярлык «писатель» или «звукорежиссер». В детстве я рисовал. В 14 лет читал рэп с друзьями. Потом рэп дифференцировался на два направления: звукорежиссуру — сочинение музыки — и писательство: рассказы, а потом пьесы. Важно не то, что ты делаешь, а то, что от тебя исходит.
Я пишу не потому, что хочу быть писателем, а потому, что не могу не писать. Это моя текстотерапия. Мне больно, плохо, каша в голове. Я хочу разобраться, что происходит. Надо все структурировать. Легче всего это сделать в рассказе. Вот я и начинаю писать. В конце нахожу ответы на свои вопросы, и мне становится легче. А бывает, просто пишу, потому что мне нравится работать с языком, сочетать слова друг с другом.
Вообще, всегда стараюсь представляться как-то попроще: звукорежиссер в театре. Когда говоришь, что ты писатель, к тебе сразу привлекается дополнительно какое-то искусственное внимание. А я хочу, чтобы мои дела шли впереди меня и моего имени, чтобы люди обсуждали: «А вы читали вот эти рассказы? А вы смотрели вот эту пьесу?». И только потом чтобы выяснялось: автор — Алексей Кулаков.
Что для вас главное в творчестве?
Конфликт. Без конфликта нет смысла в творчестве. Конфликт внутренний или внешний. Конфликт с самим собой, с миром, с девушкой, с начальством… Причем это касается не только текста, но и музыки. В музыке как иллюстрации к визуальному ряду тоже должен быть конфликт. Посмотрите ужастик без музыки, и вам не будет страшно. Посмотрите «Титаник» без этого «на-на-на-на», и вам не захочется плакать.
Где вы черпаете вдохновение?
В жизни. В людях. Во всем, что меня окружает. Я стараюсь ничего не выдумывать, просто наблюдаю и записываю. Абсурдного в жизни и без моей фантазии предостаточно.
Кем вы хотели стать в детстве?
Художником. И эта мечта отчасти реализовалась. Я четыре года работал ретушером медальонов на памятники — обрабатывал фотографии умерших людей. И это была одна из самых интересных моих работ. Тебе дают маленькое помятое фото какой-нибудь бабушки или дедушки, а из этого нужно сделать большой и красивый портрет. Частично приходится прорисовывать человека.
Вы сказали, что это была одна из самых интересных ваших работ. Что же в ней интересного? Наоборот, очень эмоционально тяжело.
Для меня смерть — это жизнь. Только ощущение смерти помогает жить. Берешь фото умершего, ищешь информацию по нему. Смотришь на его фото и думаешь: у этого человека были какие-то свои планы, он что-то хотел, о чем-то мечтал. И все разом закончилось. А ты сидишь здесь и можешь все. Абсолютно все. Смерть помогает жить прямо сейчас, в данную секунду.
Не то чтобы я думал о смерти как о факте конца жизни. Скорее, меня это стимулирует, чтобы успеть сделать задуманное. В одном моем рассказе герой стоит в очереди и сам даже не знает, за чем именно стоит. В финале оказывается, что это очередь за смертью. Мне кажется, многие люди не живут, а просто стоят в очереди за смертью. И мне хочется своим творчеством побудить людей выйти из этой очереди. «А что я здесь делаю? Пойду погуляю. Ведь солнце светит». Вокруг столько всего интересного! Я из Минска, а объездил почти все Подмосковье. А есть москвичи, которые, образно говоря, в Новодевичьем монастыре не были.
Вы любите путешествовать? В каких еще странах-соседях побывали?
Да, я постоянно путешествую. Это же общение, люди. Недавно мне надо было поехать в Жуковский. Был вариант отправиться туда на такси (предлагали даже оплатить его), но я выбрал электричку. Садишься и тут же: «Уважаемые граждане! Вашему вниманию предлагаются печатные издания!» Это же очень интересно.
Я был в Латвии в городе Вентспилсе. У него не герб, а бренд, логотип. Там есть своя валюта, которая нигде больше не действует. Этой валютой можно расплачиваться в музеях города, например. Есть город между Латвией и Эстонией — Валга, или Валка. Половина города находится в Латвии, и там все надписи на латвийском языке, а вторая половина — в Эстонии с надписями на эстонском языке. И в обоих частях живут русские. Очень любопытный город.
Армения — одна из самых моих любимых стран. После выпитого на праздничном застолье вина я взял микрофон и спел армянскую песню. Как сказали потом мои друзья-армяне, совсем без акцента. И теперь, когда приезжаю в Армению, меня там называют не Кулаков, а Кулакян.
У вас вышли две книги с рассказами. Но это больше притчи или даже доверительные беседы с читателями. Почему вы выбрали именно такой способ повествования?
Мне кажется, я сам специально не выдумываю. Пишу, как пишется. А потом читательница говорит: «Прочитала рассказ Алексея и как будто на свидание с ним сходила». Это же здорово! Получается, у меня есть такая возможность — заочно общаться с людьми через текст. Если в первом сборнике у меня это вышло само собой, то во второй своей книге я сознательно ломаю четвертую стену, врываюсь как автор в повествование со своим мнением и оценкой. Пишу о банальных, казалось бы, рутинных вещах, но которых многие не понимают. И я тоже. Зато так я абсолютно честен с читателем.
Как вы решили писать свои рассказы-притчи? С чего все началось?
Во время ковида я 4 месяца жил в хостеле в центре Минска. Поток туристов прекратился, и хостел решил сдавать комнаты всем желающим. Компания живущих там подобралась соответствующая — музыканты, художники, писатели, в общем, творческие личности. Несколько иностранцев застряло там. Мы устраивали национальные ужины. Я притащил из дома проектор, и по вечерам смотрели фильмы. И вот в такой творческой атмосфере я начинаю писать. В хостеле как раз жила девушка, которая никак не могла найти цель в жизни. И я начал писать сказку про девочку, которая искала цель жизни. Так у меня собрался сборник детских сказок. Иллюстрации рисовала юная художница 12 лет. А пока готовилась эта книга, моя мама предложила издать сборник рассказов для взрослых. Кто я такой, чтобы не послушаться маму? Так и получилось. Небольшой формат выбрал только из-за экономии. Всем друзьям говорил, что выйдет книга, а тут — махонькая такая книжка. Но потом я стал получать комментарии: «Положила книжку в карман пальто и забыла про нее. В поезде достала, начала читать. Стало интересно и прочитала всю до конца». Оказалось, человек имеет возможность спонтанно прочитать мою книгу. Большую лишний раз не возьмешь с собой, а карманный вариант можно бросить в сумку, положить в карман и вспомнить о ней в нужный момент. Вторую книжку я делал маленькой уже сознательно. Хочу серию подобных книг сделать.
Вы все время придумываете что-то новое. Расскажите о вашем проекте «чтение под музыку».
Мне захотелось делать песни, но не петь их, а рассказывать. Коротенькие рассказы-куплеты под музыку. И у этого проекта возникло три воплощения. Мы записываем диск, где музыкант играет, а я читаю. Также планируется издание рассказов-куплетов, но не в виде обыкновенной книжки, а с фотографиями, которые будут дополнять текст. Там будет QR-код, по которому можно будет перейти на альбом. И третья версия — наши живые выступления, нечто среднее между спектаклем и концертом.
Вы попали в лонг-лист литературной премии Forbes Russia «Герои социальных перемен». Как вам это удалось?
Друг скинул ссылку на конкурс. Я увидел название и подумал: слишком все серьезно, не попаду. Но потом все-таки решил попробовать свои силы. Это литературная премия, где должна быть отражена социальная тематика — истории людей с ограниченными возможностями, детей-сирот. Я вспомнил, что недавно видел вакансию звукорежиссера в дом культуры для глухих. Заинтересовался, стал изучать и узнал много интересного. Например, что только всего несколько процентов глухих совсем ничего не слышат. Что, оказывается, можно слышать через барабанные перепонки, а можно с помощью костной проводимости. Узнал про костные наушники. Узнал, как Бетховен слышал музыку: он зажимал в зубах палочку и звук через зубы передавался по костям сразу во внутреннее ухо. Эти знания меня так впечатлили, что я придумал притчу о слышащем бизнесмене и глухом музыканте. Бизнесмен мог слушать, но не слышал. А глухой музыкант раскрыл ему этот мир удивительных звуков, которые нас окружают.
Вы пишете и для взрослых, и для детей. Но для детей обычно пишут уже те, у кого есть собственные «цветы жизни». У вас такого опыта еще нет. Как вы тогда справляетесь с задачей?
Я разговариваю со своим внутренним ребенком. Очень важно сохранить в себе это. Я себе специально набил татуировку в виде Маленького Принца Экзюпери, чтобы он периодически напоминал мне: «Эй, чувак, ты неправильно живешь!»
В чем принципиальная разница между взрослым и ребенком? На мой взгляд, самое важное отличие — любопытство и любознательность. Дети задают очень много вопросов: куда улетают утки зимой, почему небо голубое, куда прячется солнце… Так они познают мир. Когда мы взрослеем, наклеиваем на себя ярлык «взрослый» и вооружаемся набором взрослых установок. И перестаем задавать вопросы, хотя по-прежнему мало чего знаем. Возможно, стыдно, или неважно, или неинтересно. Я же взрослый. Считаю, что если не терять любознательность, жизнь будет намного интереснее и ярче.
Полностью интервью опубликовано в журнале «Перспектива. Поколение поиска» № 3/2023.
