Лиза Штормит (Роммэ): «Искусство — это не трусы, у него другие задачи»

Художница и арт-коуч — об адаптации в экстремальных условиях, юморе в русской культуре и магическом зелье

Теги: Национальная культура | Выставки | Художники

Фото: Виктория де Рокко

Автор: Арина Демидова

Лиза Штормит (Роммэ) воплотила мечту многих художников: она уже давно живет в Париже. Она развивает художников, продюсирует проекты и, конечно, готовит множество своих выставок.

Вы родом из Москвы? Когда и как переехали в Париж?

Я родилась в Москве, окончила художественную школу с углубленным изучением изобразительного искусства, в 2011 году — Всероссийский институт кинематографии им. С. А. Герасимова (ВГИК). Далее проходила программы по профориентации и переподготовке в Высшей школе экономики, ИПСИ, Академии изящных искусств в Зальцбурге. Переехала во Францию для исследования невидимого искусства. Меня пригласили на исследовательскую программу в Школу ENDA в 2017 году, после того как я первый раз посетила арт-резиденцию Cite internationale des arts и стала задумываться о еще одном обучении за рубежом — для расширения своих арт-практик и внедрения своих программ в другие институции. Сначала идея поехать и поступить во Францию мне представлялась невозможной и абсолютной авантюрой, так как французского не знала совсем. Но предложение от Школы поступило еще раз, и я решила попробовать. В 2019 году я подала документы, в итоге поступила и поехала на учебу. Мне нужно было уволиться из музея «Интеграция», где я была главным куратором, завершить все свои обязательства перед коллегами. У меня было два месяца. Горячая пора! Но я все успела и уехала в Париж без обратного билета. Поэтому про адаптацию в экстремальных условиях знаю не понаслышке.

Чем вы занимаетесь?

У меня большой опыт работы в качестве художника-постановщика в театре и кино, анимационных фильмах, в качестве куратора частной галереи, государственного музея, реализации фестивалей и выставок в качестве независимого куратора и арт-продюсера, опыт подбора работ в частные коллекции, составления концепций для арт-стартапов и преподавательская деятельность с 2016 года. Работаю арт-коучем последние семь лет. Веду групповые и индивидуальные практики для художников по всем миру онлайн. Разработала свою образовательную методику и ввела термин «арт-документация», провожу курсы для представителей творческой индустрии по реализации проектов. Специализация — проектоведение и исследования. Занимаюсь институциональным развитием художников, продюсирую проекты.

Какие социальные проекты вы изучали в Ecole des Hautes Etudes en Sciences Economiques?

Это была смешанная программа с лидершип-тренинговыми сессиями. Основной упор делался на изучение проектной деятельности, подготовку стратегии, расчет бюджета, поиск ресурсов и реализацию социально значимых проектов для общества. Мы разрабатывали проекты, которые помогут разным социальным группам быть интегрированными в контекст и дадут возможность развитию горизонтальных инициатив.

Нашим коучем была Нирит Керман. Мы работали не только над упаковкой проектов и формальными деталями подачи, а разбирали суть и идею, много говорили о том, кто такие неформальные лидеры и как помогать, используя свои софт-скилы. Работали над тем, кто мы как лидеры, как можем организовать команду, как это сделать безопасно для других творческих единиц, также принести пользу и расти не только в ширину, но и вглубь!

Какую роль играет юмор в ваших ольфакторных инсталляциях и интерактивных объектах?

Я вообще люблю юмор и шутки, это, кстати, очень отличает русскую культуру от французской. Здесь тоже много юмора и веселых выражений, но русский язык просто переполнен двойными смыслами, шутками, ошибками, порой черным и саркастическим юморком. В своих работах всегда стараюсь показать какую-то проблематику с точки зрения иронии, так проблема перестает быть тяжелой и помогает зрителю вовлечься в процесс быстрее. Юмор присутствует во всех моих работах. Я соединяю в своих проектах юмор, игровые техники и запахи.

Сейчас работаю над изучением французской языковой культуры и уже нашла много интересных феноменов относительно сленга и жаргона. Думаю, когда изучу язык блестяще и на уровне, мне откроются саркастические тонкости повседневного общения. Пока такого уровня шутки еще не улавливаю, но очень хочу, так как изучение другого языка — это познание культуры изнутри.

Знаю, что вы сотрудничаете с музыкантами из Парижа, Зальцбурга и Мюнхена. Как вы с ними познакомились?

У меня большой круг знакомых. Первое мое сотрудничество с музыкой для арт-проекта началось с Алексеем Сысоевым для персональной выставки в Гослитмузее. Далее прекрасные Алина и Илья — группа SLOMOO — создавали звук для моих проектов. Далее моя коллега из Мюнхена — виолончелистка Дарима — играла на открытии моей выставки: перформанс «скрытые звуки» в Москве в 2018 году. В 2019-м я работала с большой командой музыкантов для перформанса в Зальцбурге в рамках учебной программы — более 15 музыкантов, композиторов и оперных певцов.

И с 2020 года я сотрудничаю со своим мужем, Николя Роммэ, который написал музыку к моему аудиокурсу и провел большую работу для лондонского проекта «nOsense», над которым мы работали в арт-резиденции в Лондоне. Сейчас мы работаем над музыкой для проекта «Сатурнус». Большая часть моих коллег — это мои друзья. Нам легко общаться и легко вместе работать.

Также как художник театра и кино я всегда работала с прекрасными композиторами и музыкантами.

Какие темы и концепции часто присутствуют в вашем искусстве?

Меня волнуют темы магии, мистики и совершенно бытовые ежедневные вопросы. Темы фамилий, чего-то невидимого и неосязаемого, как, например, в проекте «Фамильные ценности». Как можно потрогать фамилию? Как можно уловить запах денег? Мистика, алхимия, что-то скрытое и непознанное остается в моих практиках и сейчас. Я выращивала магические кристаллы для выставки на Винзаводе, собирала травы в Лондоне, варила свое магическое зелье для выставки в Париже и смешивала ладан и разные смолы для проектов «Пустые надежды» и «Сатурнус» в Париже. Одна из моих последних серий — это арт-таро: спиритический сеанс по предсказанию и поиску медиума для творческих личностей. «Медиум таро» проходил в Париже и был включен в программу «Белые ночи» в июне 2023 года.

Какие материалы и техники вы чаще всего используете в своих работах?

Я люблю работать с деревом, глиной, стеклом и бархатом. Все эти материалы впитывают запах очень хорошо. Ну и если представить, что я создаю идеальный объект, то это ароматный гроб (это шутка). Думаю освоить стекло, работу с силиконом, натуральными смолами, порошками и минералами.

Какие проекты вы курировали и какова была их цель?

Кураторские практики я начала осваивать еще в институте в 2005–2006 году. Мне было просто интересно попробовать, что это такое — сделать выставку самому. Я создала много выставок про художников кино, делала фестивали, скорее всего, пробовала и хотела найти свое. Мой последний кураторский проект был в музее «Интеграция» — «Мять, колоть, варить, лить». Полностью тактильно-иммерсивный. Это самое важное для меня: показать искусство через максимальную палитру разных медиа. Думаю, что этот проект по задумке наиболее отражающий меня как куратора. Там задействованы почти все объекты, и зритель не боится трогать, познавать мир вокруг через тактильность и непосредственное сближение с искусством.

Какие проекты вы планируете реализовать в будущем?

Сейчас развиваю ассоциацию LAC (профессиональные художники) в Париже, буду делать проекты для поддержки художников, опен-колы для реализации выставок во Франции и по всей Европе. После гонки за количеством выставок — а их у меня более 150, далее перестала считать — уменьшила количество проектов для более точной разработки и осмысленной реализации именно в том виде, в котором мы хотим их показать: на идеальной площадке, в нужное время. Мои личные проекты сейчас направлены на темы магии, алхимии, аптек, таблетка от времени. Эмоции также меня интересуют.

Как вы выбираете места для проведения своих персональных выставок?

Количество выставок за последние годы у меня резко упало, так как мне перестало быть интересно повесить картину в пространстве белого куба. Сейчас я ориентируюсь на сайт-специфик-проекты и ищу необычные пространства, легальные. Чтобы не разрушить архитектуру и среду вокруг. Так, я готовлю проект для Рижской квадриеннале, мне интересны музейные проекты, а не выставки в непонятных галереях и на платных ярмарках. Качество не в количестве, а в удовлетворенности от реализации задуманного полноценно и на уровне.

Какова, на ваш взгляд, роль художника в обществе?

Делать жизнь людей более красивой, эстетически наполненной, говорить про сложные темы необычным языком. Такой Тиккун олам (понятие из иудаизма) — исправлять минимальные несовершенства создателя. Я не считаю, что художник — рупор эпохи. Художник может воспевать все, что он хочет, главное, как он это делает.

Художник свободен по своей природе, но совриск иногда навязывает свои правила. Здесь каждый выбирает, как он себя ведет и чего ему это будет стоить. Выбор есть всегда и у каждого. А умение говорить «нет» — самое сложное, но дико приятное. Когда ты входишь во вкус, становишься очень избирательным. Мне нравится, что арт-среда — это отдельный элитарный мир, который также имеет расслоения, как любое другое общество. Существовать вне институции невозможно, так как даже если вы считаете себя маргинальным художником-отщепенцем, то входите в группу таких художников внутри этой системы.

Художник не обязан играть какую-то роль. Он может делать все, что захочет, даже если это многим не нравится и выходит за рамки новой этики. Возможно, не стоит так активно афишировать свои работы, но тренд пройдет, и работы могут быть опять на острие!

Какие художники оказали наибольшее влияние на ваше искусство?

Малевич и все супрематисты, Аниш Капур, Илья Кабаков.

Какую роль играет социальная среда в ваших работах?

Я специально не вношу в поле своих практик остросоциальные темы. Это удел газет и новостей на YouTube. Моя среда стерильно вычищенная. Порой понятная только профессионалам. Очень редко вижу авторов, которые действительно раскрывают тему дико остро и показывают боль, что аж мурашки берут! Все остальное я рассматриваю, как «заказ партии» — конъюнктура и быстрая потеря актуальности. Что-то серьезное, на века, невероятно сложно сделать. У нашего поколения непосильная задача: создать что-то новое, когда уже много чего сделано. Мы уже все технологии стараемся внедрить в наши практики, но удачи все меньше и меньше. А удачи случаются, только когда за этим стоит большая глубокая работа. Но у нас век скоростей, надо быстрее и быстрее. В этом нет души.

Как вы описали бы свой художественный стиль?

 — исследование, воплощенное в объекте,

 — логоцентричные невидимые объекты,

 — декорации, сайт-специфик-проекты,

 — аналитическая проектная деятельность,

 — атмосферные ситуации.

Как вы выбираете темы для своих работ?

Я беру только то, что мне непонятно и меня волнует, так как я хочу в этом разобраться. Французы называют мои практики «кабинет куриосите» — кабинет диковинок. Мне нравится все необычное, странное. Меня вдохновляет история материальной культуры. Это был мой любимый предмет во ВГИКе.

Почему у сундука появились ножки или ручки в XVI веке, почему мозаика находится в этой части дома, почему прилавок у булочника в Париже в XIX веке был похож на стол врача? Все, что меня окружает, может послужить импульсом к проекту. Но обычно это разглядывание старых архивных фото, линогравюр, посещение музеев с необычной тематикой, история и легенды прошлого. Я обожаю нетипичные музеи: музей медицины, музей магии, музей железной дороги, музей топора…

Какие стратегии маркетинга вы используете для продвижения своего искусства?

Искусство не нужно продвигать. Если оно не востребовано, значит, темы ваших проектов не раскрывают чего-то важного, возможно, придет и их время. Искусство — это не трусы, у него другие задачи. Если искусство все любят и покупают только потому, что они увидели на баннере или у соседа и сработал рефлекс «тоже хочу», это не искусство. Меня часто расстраивает, когда людям что-то очень нравится из моих работ, так как слышу, что они там видят просто красивую штучку, которая подойдет, чтобы закрыть дырку на стене на кухне, грубо говоря. Но при этом не понимают про проект совершенно ничего.

Или же наоборот, зритель себе напридумывал и далеко ушел от моей задумки. Конечно, по Беньямину «смерть автора давно пришла», как бы грустно это ни было. Такой славы я не желаю. Маркетинг хорош в бизнесе: для ассоциации и моей онлайн-школы, курса по арт-документации.

Как вам удается сохранять баланс между творческой свободой и коммерческим успехом?

Я давно приняла для себя решение: не делаю «искусство на заказ». Могу работать в сферах, смежных с совриском, например, быть куратором, работать в кино или в рекламе, помогать как коуч художникам, быть классным преподавателем для подростков и взрослых. А искусство — это территория, где мне никто не диктует. Сама выбираю, на какие гранты и с какими проектами подаваться, с какими галереями работать. Деньги я получаю как куратор и продюсер по институциональному развитию художников. А в студии я Лиза, и у меня нет начальника. В этом и весь баланс.

Каким вы видите свое будущее в искусстве?

Я вижу себя как одного из главных ольфакторных художников мира.

Вижу себя как куратора музея или любой другой институции, как куратора в нашей ассоциации, например! Вижу себя преподавателем и просветителем, хочу свою студию, чтобы больше не ездить в арт-резиденции! Еще вижу себя амбассадором и арт-дипломатом российского искусства во Франции и французского искусства в России, меценатом — очень хочу вкладывать деньги в развитие людей и сохранять историю.