Максим Дуров: «Музыкант учится всю жизнь» Джазовый музыкант и композитор — об учителях, искренности на сцене и интонациях нот
Теги: Национальная культура | Музыка | Джаз | Композиторы
24 июня в клубе Алексея Козлова в рамках II Международного MoscowJazzFestival выступит квинтет Максима Дурова. Основатель квинтета, московский трубач, гитарист и композитор Максим Дуров учился в Российской академии музыки им. Гнесиных, стажировался в США (в Институте Дейва Брубека, входящем в состав Консерватории Университета Пасифик). Свой квинтет Дуров создал в 2017 году. В настоящее время ансамбль работает над выпуском первого альбома.
Вы выросли в музыкальной семье?
Нет, в моей родне очень много врачей, я первый и единственный музыкант. Отец занимался танцами, а в армии играл на трубе. Когда я захотел выступать в духовом школьном оркестре, он сказал мне, что это клевая идея и очень интересное занятие. Предложил попроситься на трубу, я пошел и записался в оркестр. Классе в пятом это было. В моей жизни не было музыкальной школы, сразу поступил в училище. После оркестра были различные музыкальные кружки в доме пионеров. Я на тот момент и не задумывался стать профессиональным музыкантом, это было хобби. У меня было много разных увлечений: делал парусники, паял электронику, целый год занимался астрономией. Музыка была одним из таких увлечений. Когда окончил школу, передо мной встал выбор: стать программистом или музыкантом. В итоге стал музыкантом, наверное, потому что первым был экзамен в музыкальное училище, я его прошел, а дальше стало лень куда-то еще поступать.
Вы играете и на флюгергорне, и на гитаре?
Так получилось, что в старших классах в эстрадном оркестре я играл на трубе. Там же можно было попробовать и другие инструменты. Мне захотелось играть на гитаре, у нее масса преимуществ: на ней можно играть ночью в наушниках, она мобильная, в компании можно играть. В 20 лет больше уделял внимание этому инструменту, потом вернулся к трубе. На гитаре я самоучка, занимался много, но никакое образовательное учреждение не посещал. В Гнесинку поступил в класс трубы на классическое отделение, но продолжал сам играть на гитаре. Друзья предложили поступить на эстрадное, сказали, что я хорошо владею инструментом. Сам стеснялся, и ребята сходили договорились, чтобы меня послушал Константин Серов. Он сказал, что можно поступить. Второе высшее образование тогда хоть и было платным, но стоило небольших денег. Так и получилось, что теперь у меня два диплома Гнесинки — по трубе и по гитаре. По трубе — классическое отделение, по гитаре — эстрадное.
Как вы уехали в США?
В 2003 году я окончил академию Гнесиных, затем два года учился в аспирантуре. В это время я уже работал в маленьких коллективах, с диджеями и в американских ансамблях, которые тогда были популярны в Москве. Если честно, работы было мало. Я много занимался, не всё получалось, были моменты отчаяния. С начала 2000-х знакомые стали ездить по программе «Открытый мир» в Америку на стажировки. Для каждого музыканта этот момент в жизни очень важный, потому что за две недели многое узнаешь. Это отличный опыт для тех, кто играл не совсем хорошо. Тогда все попали в эту программу, кроме меня. Меня не приглашали, я даже не надеялся поехать, потому что был «не в тусовке» джазовой, у меня не было никаких связей. В тот момент начал играть с Алексеем Кругловым, великим саксофонистом, настоящим мастером. У него многому научился, мы стали друзьями. В 2008 году он как-то случайно за кулисами услышал, что одному трубачу надо лететь, а у него нет загранпаспорта, и предложил мою кандидатуру, за что я ему очень благодарен. Это был город Стоктон в Калифорнии, рядом с Сан-Франциско, Тихоокеанский университет имени Дейва Брубека. Там преподавали не только музыку, но и другие науки. Программа была насыщенная: мы играли на концертах, записывались в студии. Приехали ребята из разных городов, собрались в великолепный ансамбль. Всё было идеально организовано: от документов до наличия переводчиков. Там я многое понял о джазе. После возвращения в Москву в моем творчестве началась новая ступень.
Образование в России и Америке отличается?
В России очень хорошая классическая школа, лучшая в мире. Но она хорошая только в крупных городах. Только в десяти городах есть консерватория с педагогами высокого уровня. Понятно, что в Москве и Санкт-Петербурге находятся лучшие школы, потому что только в них работают люди, которые пишут учебники для всех остальных. Эстрадная же школа далеко не самая лучшая. Есть хорошая в Ростове-на-Дону, в Москве. На Дальнем Востоке, откуда я родом, джазовой школы не было вообще, а в Америке она отточена до совершенства десятилетиями. Поэтому образование, конечно, отличается. Система, по которой учат в Москве и Ростове, была вывезена из Америки достаточно давно. Думаю, она появилась в 1960-е годы и уже успела адаптироваться здесь. В Гнесинке я учился на эстрадном отделении у Александра Викторовича Осейчука, который успешно применил данную методику у себя на факультете. Его выпускники-саксофонисты — музыканты мирового уровня. Он замечательный педагог, строгий, но справедливый. Много внимания уделяет дисциплине и пособиям, которые пишет. Именно поэтому в Москве много замечательных саксофонистов, столичная методика очень похожа на ту, что в Беркли.
Кто повлиял на вас в творческом плане больше всего?
Одного человека выделить сложно, потому что ты ото всех берешь знания и опыт в разные жизненные периоды. Могу рассказать о биг-бэнде Анатолия Кролла, в котором играл по окончании Гнесинки в 2003 году. Я был классическим трубачом и попросился туда, потому что нуждался в джазовой практике. Анатолий Ошерович многому может научить: у него тщательный подход, штриховая культура, которая для игры в биг-бэнде очень важна и детально им объясняется. Если говорить об игре в квинтете, то наибольшее влияние оказал Алексей Круглов. Мы много сотрудничали, выступали, записывали пластинки. Благодаря ему я многое понял о свободе звука, о паузах в музыке. Об этих вещах узнавал и от других людей, потому что музыкант учится всю жизнь: у коллег, учителей старшего поколения. Когда я ходил на концерты, в паузах общался с трубачами, которые работают десятилетиями, и узнавал секреты мастерства.
А кто сподвиг создать свой коллектив?
Многие ребята создавали свои коллективы. Я смотрел на них и мечтал об этом тоже. На самом деле писал музыку, но, наверное, стеснялся и оценивал ее субъективно, не так, как надо. Для музыканта делать что-то свое и уникальное — естественное желание. Решиться на это очень сложно, как душу раскрыть. На сцене важно быть искренним в своих эмоциях, потому что люди именно за этим приходят, а не за нотами и мелодиями. Ноты, как буквы, их можно прочитать с совершенно разными эмоциями. Мы и в жизни обращаем внимание не на то, какие слова говорят люди, а на интонации. Вот я и мечтал, много раз пытался, но надо было именно решиться. Здесь самое главное — перестать думать, а просто начать делать, немного абстрагироваться от своих мыслей. В какой-то момент я решился и сделал, меня никто на это не подвигал. Решил написать аранжировки, позвать ребят, порепетировать и дать несколько концертов. И всё получилось.
Есть песня, которую можно посоветовать слушателю, не знакомому с квинтетом Максима Дурова?
Сложно назвать одну. Я бы предложил послушать пластинку Декстера Гордона Doin` Allright, где записан его квинтет с Фредди Хаббардом. Она одна из эталонных у него. Они с Хаббардом записали несколько пластинок — все замечательные. На мой взгляд, это лучший джазовый квинтет. Если бы у меня хотя бы на какую-то долю получилось стать похожим на них, то я был бы очень рад. Это эталон джазового квинтета. Люди, которые послушают эту пластинку, поймут, что такое джазовый квинтет и свинг. Это традиционный джаз 1960-х годов, мейнстрим.
Давайте поговорим о вашем предстоящем концерте в рамках Moscow Jazz Fest.
Я сыграю свой авторский репертуар, который написан под впечатлением от музыки Джона Скофилда. Этого легендарного гитариста услышал во время учебы в Гнесинке. Все советовали различные джазовые пластинки, которые надо слушать, чтобы понимать, в какую сторону двигаться, и чтобы понимать, как играют джаз, а играют его по-разному. Один из величайших гитаристов — это Джон Скофилд, очень продуктивный и самобытный, со своим ярким почерком. Его музыку ты точно без сомнения угадаешь. Уникальный музыкант с очень хорошим чувством юмора в своей музыке. В 2021 году получилась такая ситуация, что я читал лекцию для частной музыкальной школы Music Wave, курс по композиции. Мне пришлось собрать для себя какой-то материал, чтобы объяснить любителям, не профессионалам, методику сочинения музыки. Для меня это был настоящий вызов. В результате получился курс из 12–14 уроков. Тогда у меня появилась мысль сыграть в квинтете не на трубе, а на гитаре. Для того чтобы эту идею реализовать, надо было сочинить какую-то новую музыку. Я подумал: если обучаю других, то и себя могу научить по собственной методике. Нашел любимую пластинку Джона Скофилда, внимательно ее послушал и сделал похожую музыку. Эта пластинка называется A Go Go, очень рекомендую к прослушиванию. Эксперимент такой.
Что для вас, музыканта, Клуб Алексея Козлова?
Клуб Алексея Козлова для меня — большое-большое событие в жизни Москвы. Когда Клуб был еще на проспекте Мира, я уже выступал на концертах в составе других ансамблей. Когда Клуб в 2017 году переехал на Маросейку, я понял: это, несомненно, лучший джазовый клуб из тех, что я видел. По интерьеру, атмосфере, персоналу, звуку, свету, буквально все нюансы великолепны. Нечего добавить и убавить. Постоянно появляется что-то новое: продажа виниловых пластинок, кепок, духов, мерчендайза. Недавно открылась четвертая сцена. Это огромный шаг в развитии Клуба. Я очень благодарен Араику Акопяну (арт-директор клуба. — Ред.). На мой взгляд, он уникальный человек, который посвятил всего себя профессии. Он для меня образец арт-директора. Араик очень любит музыку и джазовую атмосферу, к работе подошел с правильной стороны. Как бывший музыкант, он уважает труд других артистов, понимает, что им нравится и не нравится. Именно поэтому музыкантам комфортно в клубе, там они чувствуют себя артистами. Это очень важное ощущение. Как я уже не раз говорил со сцены, у меня есть ощущение, что это мой клуб. Очень важно, чтобы клуб был местом, куда хочется зайти просто так, а не потому что есть какие-то дела. И он таковым является, идея Алексея Семеновича Козлова удачно реализована Араиком и его командой. Я бы пожелал клубу Алексея Козлова не сдавать позиции и двигаться только вперед.
Фото: Даниил Стрельников
Рекомендуем прочитать интервью с джазовым и фьюжн-музыкантом мирового уровня Антоном Давидянцем.
