Муртуза Бюльбюль: «Надеюсь, тяга к бесконечным открытиям пребудет со мной до самого конца»

Дирижер из Азербайджана — о музыкальных пристрастиях, репертуаре и культурном диалоге между странами

Теги: Национальная культура | Азербайджан | Музыка | Концерт | Дирижеры

Муртуза Бюльбюль — молодой дирижер, внук оперного певца Муртузы Мамедова и сын композитора, народного артиста Азербайджана Полада Бюльбюль оглы. Учился в московском училище при столичной консерватории. Продолжает обучение на факультете оперно-симфонического дирижирования. Сотрудничает с ведущими государственными симфоническими оркестрами, аккомпанировал знаменитым певцам.

Расскажите, пожалуйста, о ярких выступлениях последних лет.

В сентябре 2023 года нам удалось провести очень интересный концерт с Государственным кремлевским оркестром. Его квинтэссенция — в представлении композиторской преемственности. Прозвучали произведения несравненного Дмитрия Шостаковича и двух его стилистически полярных учеников — Георгия Свиридова и Кара Караева. Я понимаю, что охват аудитории таких программ будет меньше, чем, к примеру, у исполнения Первого концерта для фортепиано с оркестром Петра Чайковского, но тем не менее абсолютно убежден в важности и нужности таких необычных проектов.

Особое значение для меня имеет сотрудничество с Санкт-Петербургской академической филармонией имени Дмитрия Шостаковича. Возможность выйти за пульт таких оркестров, как заслуженный коллектив России и Академический симфонический оркестр филармонии — огромное счастье для любого дирижера. Скажу откровенно, перед первой встречей было большое волнение. Ведь это музыканты экстра-класса, повидавшие многих дирижеров. Однако оказавшись перед оркестром, увидел замечательных людей, которые искренне готовы музицировать, готовы выслушать предложения даже молодого дирижера, людей, которые, несмотря на свой колоссальный опыт и статус, сохранили в себе чувство радости от исполнения музыки. Я безмерно счастлив возможности вновь встретиться с музыкантами Санкт-Петербургской филармонии. Уверен, что нам есть еще чем удивить чуткого петербургского меломана.

В вашем репертуаре произведения самых разных классических и современных композиторов. Кому отдаете предпочтение?

Нет сомнений в том, что профессиональный дирижер обязан уметь работать с любой музыкой. Молодым музыкантам нечасто удается исполнять лишь то, что нравится. Каждый дирижер в пору становления переживает разные этапы отношения к композиторам и их творениям. В моем случае были и очарование легкостью Моцарта, и искренняя любовь к патетике Бетховена, и кратковременное увлечение эпохой раннего романтизма. Но, в сущности, я оказался убежденным «кучкистом»: в 14 лет впервые услышал «Бориса Годунова» и обомлел. Затем последовали «Хованщина», «Песни и пляски смерти» и, наконец, творения патриарха русской музыки Николая Римского-Корсакова. С тех пор особо трепетно отношусь к музыке «кучкистов» и «белявцев». Мне в этом контексте отрадно сообщить, что недавно мы вместе с коллегами из Концертного симфонического оркестра Московской консерватории исполнили дивной красоты редкость — Романтическое интермеццо Александра Глазунова. Запись нашего исполнения можно найти в моих социальных сетях.

Музыкальные пристрастия меняются часто?

Во время обучения в училище все мое окружение, разумеется, находилось под влиянием Шостаковича и Свиридова. Их музыка произвела и на меня оглушительное впечатление. Я с огромным удовольствием берусь за работу над их сочинениями, однако стараюсь делать это с особой деликатностью, ибо книги, музыка, кино, обожаемые в подростковом возрасте, даже если пристрастия со временем смещаются, занимают совершенно особое место в жизни каждого человека. Те годы очень дороги мне, соответственно, творения художников, оказавшиеся невольными спутниками того периода, запечатлены в особой папке. За последние годы мой диапазон познаний значительно расширился. Погружение в колоссальных масштабов вселенную Антона Брукнера, восхищение прозорливостью Игоря Стравинского, преклонение перед Густавом Малером — классические этапы развития молодого дирижера. Я стараюсь активно пополнять свой репертуар, всегда очень рад возможности исполнить что-то новое.

Поделитесь впечатлениями от проекта оперной лаборатории «New Opera World».

Создатели проекта выбрали очень точное определение — творческая лаборатория. В лаборатории, как правило, ставят эксперименты. Создать за несколько недель полноценный оперный спектакль силами молодых музыкантов, не имеющих широкого опыта подобного типа, — смелый эксперимент. И результаты его удивительно удачны! Важно отметить, что помимо изучения партитуры оперы, возможности работать с оркестром и солистами, этот проект дает колоссальный опыт в вопросах коммуникации между людьми. Необходимость грамотно выстраивать расписание, быстро решать возникающие проблемы, искать компромиссы в сложных, порой конфликтных ситуациях — навыки, пользу от которых сложно переоценить.

В чем заключалась ваша роль в проекте лаборатории?

Мне посчастливилось работать над двумя операми — «Иолантой» Петра Чайковского и «Любовным напитком» Гаэтано Доницетти. Для меня это был большой опыт. Такие проекты очень нужны молодым музыкантам, ибо они есть и площадка для профессионального прогресса, и способ дальнейшего развития своей карьеры. Особенно это важно для певцов, так как в контексте такого мероприятия у них есть возможность не только музицировать на одной из лучших сцен Москвы, но и прослушаться у людей, чье мнение очень важно. Искренне желаю проекту дальнейшего развития, а его идейным вдохновителям и организаторам — всех возможностей для реализации таких нужных и важных инициатив. Благодаря этим летним неделям я познакомился с рядом интереснейших людей, например, ярким и самобытным театральным режиссером Андреем Цветковым-Толбиным, чья постановка одноактной оперы «Сестра Анджелика» Джакомо Пуччини была просто изумительной. Также случилось знакомство с дирижерами Арифом Дадашевым и Артемом Давыдовым, с итальянским маэстро Федерико Санти, чьим ассистентом мне удалось поработать. Мы часто общаемся и сегодня. Не только про исполнительские традиции в операх Доницетти и Верди, но и, к примеру, о тонкостях итальянской кухни.

Немного отвлечемся от профессиональной музыкальной составляющей жизни. Насколько азербайджанские традиции вплетены в вашу жизнь?

Азербайджан — страна, расположенная между Западом и Востоком. Именно фактор расположения сыграл ключевую роль в истории становления азербайджанской культуры. В этих восточных краях зарождались поразительно смелые для давнишних времен мысли и идеи. Очевидцы сообщают, что Баку (столица Азербайджана. — Авт.) с незапамятных веков имел характер многонационального и многоконфессионального города, соответственно, впитывал в себя различные течения и стили. Опираясь на идеологемы просвещенного европейского гуманизма, азербайджанская культура прошла колоссальный путь. Учитывая непосредственную связь моей семьи с историей становления азербайджанского, в первую очередь музыкального искусства, я с большим интересом обращаюсь к образцам культурного наследия Страны огней. Мой дед в свое время создал Научно-исследовательский кабинет музыки, который долгие годы собирал образцы народного музыкального творчества. Это придало большой импульс изучению фольклора. Отец же в начале нашего века проделал большую работу, переложив целый ряд народных песен, которые исполнял мой дед, на большой симфонический оркестр. Разумеется, будучи рожденным в такой семье, я уделяю пристальное внимание к истории азербайджанского фольклорного и академического искусства.

Поговорим про диалог культур Азербайджана и России?

Это тема для отдельной докторской диссертации. Чего стоит одна шамаханская царица великого Александра Пушкина. Бывал в тех краях и Лермонтов. Остались воспоминания о Баку двух символов серебряного века — Сергея Есенина и Владимира Маяковского. История взаимодействия, а следовательно, и взаимопроникновения культур двух народов исчисляется веками. Основоположник академический композиторской школы Азербайджана Узеир Гаджибеков обучался в Санкт-Петербурге. Там же получили образование и автор первого балета на Востоке Афрасияб Бадалбейли и его супруга, первая балерина на Востоке, Гамэр Алмасзаде. Кара Караев и Джовдет Гаджиев — ученики великого Дмитрия Шостаковича…

Перечислять можно бесконечно долго. Повторюсь, на эту тему можно написать колоссальную работу, томов на десять. Очень рад, что моя семья тоже внесла свою скромную лепту в укрепление этих связей. Мой дед выступал в Большом театре, часто бывал в Москве и Санкт-Петербурге, поддерживал дружеские отношения со многими коллегами со всего Советского Союза. Отец часто рассказывал о своих гастролях в самые отдаленные уголки России, с большой теплотой вспоминая те поездки. Надеюсь, нашему поколению удастся продолжить славную традицию предков, а может, пополнить еще не написанную книгу одиннадцатым томом.

Немного о планах и ожиданиях, чтобы завершить интервью на перспективной ноте.

Подробностями идей и планов в дирижерской среде делиться не принято — плохая примета. Однако есть то, о чем можно рассказать. Совсем скоро буду в Петербурге, там будет возможность вновь помузицировать с уникальными людьми — музыкантами Академического симфонического оркестра Санкт-Петербургской филармонии. Очень разнообразную и интересную программу нам предстоит предложить слушателям Северной столицы. В ближайшее время планируется необычный проект с Московским молодежным камерным оркестром. Я очень рад, что его художественный руководитель Валерий Ворона положительно отреагировал на весьма смелое предложение. Мы давно знакомы как с самим Валерием Иосифовичем, так и с участниками коллектива. Думаю, все у нас получится. Более детальную информацию по мере реализации нашей задумки будем публиковать в наших социальных сетях. В июне сего года планируется проведение конкурса вокалистов имени моего деда. Это очень ответственная и особая форма взаимодействия как с оркестром, так и с солистами. Важно певцам максимально помочь: выделить самые удачные аспекты исполнения, перекрыть то, что жюри слышать не стоит. Предстоит весьма тонкая работа.

Один из самых экстраординарных моих соотечественников, Кара Караев, по воспоминаниям современников, говорил: «Композитор заканчивается там, где начинается самоуспокоение». Есть более поэтическая версия этой же присказки: «Искусство заканчивается там, где начинается покой». Я отчаянно ищу возможности исполнять что-то новое. И когда это мое стремление приводит к ощутимым результатам — будь то появление на свет нового скрипичного концерта или исполнение редких программ, — я действительно счастлив. Надеюсь, что эта тяга к бесконечным открытиям пребудет со мной до самого конца.

Продолжение интервью читайте в июньском номере журнала «Перспектива. Поколение поиска».