Шервоншо Аламшоев: «Ребенком я думал о том, почему языки такие разные»

Лингвист из Таджикистана – о семейной библиотеке, новых алфавитах и финансовых приоритетах.

Ольга Антипова

Ученый, лингвист и исследователь Шервоншо Аламшоев каждый день своей жизни посвящает сохранению исчезающих памирских языков. Он знает, как сберечь историю. Он понимает, почему это важно. И готов научить этому других.

Что повлияло на ваш выбор профессии?
Все то, чем мы занимаемся, как и то, кем являемся, берет корни в нашем детстве, а дальше формируется благодаря информации, которую мы впитываем в течение жизни. Первостепенное значение имеют генетические предрасположенности человека, его семья, круг общения, но географическое положение и другие, возможно, не такие значительные факторы, тоже оказывают на нас влияние. И я в этом плане не исключение.

Когда вы поняли, что хотите связать жизнь с лингвистикой и научной деятельностью?
Эта профессия привлекала меня с ранних лет. Еще будучи ребенком, я думал о том, откуда появился человек, почему языки такие разные… В моей детской голове зрело множество подобных вопросов. Тогда я и начал изучать некоторые темы, связанные с лингвистикой, хотя еще понятия не имел, что это такое. Можно сказать, что именно такой ранний интерес к языкам подтолкнул меня к выбору этой профессии.

Расскажите поподробнее о своем детстве. Где вы жили, с кем общались?
Я родом с Памира, и мое детство прошло в кишлаке Миденшарв Рошткалинского района. Учился в школе № 17 имени Мирзовафо Аламшоева и помогал родителям по хозяйству. В детстве любил проводить время сам с собой, подальше от людей. У нас дома была небольшая библиотека, она и сейчас сохранилась, ее бережет и пополняет мой папа, в ней я находил книги на персидском, русском, немецком, арабском и английском языках. Многие из них сохранились еще от моего дедушки Мирзовафо Аламшоева. Он был участником Великой Отечественной войны, получил много боевых наград. Так вот, я начал с того, что стал читать книги на таджикском, а потом уже добрался и до других языков.

Получается, что на вас очень повлияли именно книги. А влияние людей? Кем были ваши учителя?
Мои первые учителя – это мои родители. Мама, Улфатхоним Саодатшоева – учительница по профессии, всю жизнь преподавала математику и физику в средней школе, прекрасно владеет таджикским и русским языками. Когда у меня возникали вопросы, я всегда мог подойти к ней, чтобы разобрать непонятные для меня выражения. Папа, Мукбилшо Аламшоев – лингвист, доктор филологических наук, профессор, всю свою жизнь посвятил науке. Он написал много книг и монографий про памирские языки и до сих пор преподает лингвистику в Хорогском государственном университете.

Наверное, круг общения у такой интеллигентной семьи был соответствующий?
Да, я помню, что у нас всегда были интересные гости. К нам домой приходили такие великие лингвисты, как Додхудо Карамшоев, Иван Михайлович Стеблин-Каменский и многие другие. Велись беседы, обсуждались разные вопросы, связанные с наукой. Еще в домашней библиотеке всегда было очень много книг именно по лингвистике, с которыми работал папа. Наверное, он хотел, чтобы я пошел по его стопам, но я и сам этому желанию не сопротивлялся – интерес к языкам проявился у меня рано, а все мое окружение его только укрепляло.

С выбором вуза и специальности, очевидно, вопросов не возникло?
Разумеется. В 2005 году я поступил на факультет иностранных языков в Хорогском государственном университете имени Назаршоева, а в 2010 году окончил его и получил специальность «лингвист, преподаватель английского и немецкого языков». Во время учебы в университете плотно занялся изучением иностранных языков. У меня был особый интерес к индоевропейским языкам. Я изучал русский, английский и немецкий, одновременно читал книги и на таджикском.

Когда пришло понимание, что ваш путь будет связан с наукой? Кто повлиял на ваш выбор?
Во время учебы в университете понял, что должен заниматься чем-то фундаментальным и обязательно полезным. Это произошло благодаря моим преподавателям и профессорам. Им удалось очень заинтересовать меня и научить тонкостям лингвистики и техники перевода. Они мои лучшие наставники.

Как сложилась жизнь после вуза?
Я хотел довести свои знания языков до совершенства. Для этого пришлось много работать и продолжить образование. С 2010 по 2011 год я учился в Академии ОБСЕ (Академия Организации по безопасности и сотрудничеству в Бишкеке. – Прим. ред.), защитил там научную диссертацию на тему «Партнерство и сотрудничество ЕС и Таджикистана по вопросам обеспечения безопасности границ». Решением Академии ОБСЕ, а также Государственной аттестационной комиссии Киргизской Республики мне присвоили академическую степень магистра по направлению «Политика и безопасность». После этого я два года проработал преподавателем английской филологии на кафедре иностранных языков Хорогского государственного университета. Потом занялся исследовательской деятельностью в отделе сравнительно-исторического изучения индоевропейских языков и ареальных исследований Института лингвистических исследований РАН в Санкт-Петербурге. В 2018 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Фразеология шугнанского языка (структурно-грамматический и семантический аспекты)».

Вот так – от английской филологии к памирским языкам? Шунганский относится к ним?
Да, с детства меня привлекали восточно-иранские языки, особенно памирские. Памирцы являются потомками сакских племен, которые сохранили свои древние языки. Мы постепенно теряем их, и мне очень жаль, что так происходит. На словах все любят подобные языки «спасать», а на деле никто этим особенно не занимается. По данным ЮНЕСКО, на сегодняшний день 2464 из 6000 языков находятся на грани исчезновения и могут перестать существовать уже к концу нынешнего века.

Расскажите подробнее про памирские языки. Почему они исчезают?
Памирские языки, как и любые другие бесписьменные языки, прошли определенную эволюцию, и теперь глобализация и интернационализация во всех проявлениях способствуют их исчезновению. Однако именно в последние годы этот процесс сильно ускорился. Отсюда возникает очевидная необходимость создавать для них алфавиты, чтобы можно было изучать их в школе как отдельные предметы. В противном случае в ближайшем будущем эти языки исчезнут или смешаются до неузнаваемости с различными заимствованными словами.

Что еще, на ваш профессиональный взгляд, можно предпринять для спасения памирских языков?
На радио и телевидении необходимо запускать программы, в которых бы освещались учебные и другие материалы на всех памирских языках. Это поможет людям овладеть родными языками. К слову, помимо национального таджикского языка, у нас есть радио- и телепрограммы на арабском, русском, узбекском, хинди и других языках, однако нет ничего, например, на ишкашимском, который вымирает на наших глазах. Нужно запускать каналы в социальных сетях на памирских языках, переводить на них мультфильмы и фильмы. Учить эти языки как родные в школах на территории ГБАО (Горно-Бадахшанской автономной области. – Прим. ред.), хотя бы по одному уроку в неделю. Необходимо привлекать инвестиции, выдавать гранты ученым напрямую, а не организациям, иначе, как правило, они не доходят до настоящего исследователя.

Каков ваш вклад в решение этого непростого вопроса?
Я лично много раз выступал с докладами по вопросам памирских языков и их сохранения в Национальной академии Республики Таджикистан. Мы с профессором Мукбилшо Аламшоевым опубликовали много книг на эту тему, в частности подготовили учебник грамматики шугнанского языка, в котором приводятся грамматические правила и упражнения для его изучения. Уже 11 лет мы работаем над созданием шугнано-таджикско-русско-английского словаря и надеемся, что опубликуем его в ближайшем будущем. Кроме того, я создал фразеологическую базу шугнанского языка, опубликовал монографию, переводил разные детские книги на памирские языки. Планирую создать лексический и фразеологический шугнано-таджикско-русско-английские словари.

Законодательство на вашей стороне?
Законы Республики Таджикистан о государственном языке и другие конституционные законы позволяют нам издавать книги на этих языках. Например, в законе «О государственном языке Республики Таджикистан» сказано: «Все нации и народности, проживающие на территории Республики Таджикистан, вправе свободно пользоваться своим родным языком, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Законом. Республика Таджикистан создает условия для свободного применения, защиты и развития бадахшанских (памирских) языков и ягнобского языка».

Много у вас единомышленников? Как вы общаетесь?
У меня есть страничка в фейсбуке, где я пишу разные тексты о памирских языках и преподаю всем заинтересованным шугнанский язык. Основная проблема в том, что молодых специалистов можно по пальцам сосчитать! К тому же другие памирские языки тоже нуждаются в изучении, а заниматься этим практически некому.

Как думаете, почему в науке сейчас нехватка молодых лингвистов?
Чтобы заниматься наукой, необходима профессиональная подготовка и особая внимательность от молодых людей. Это очень сложный выбор для молодежи в бывших союзных республиках, потому что наука там плохо оплачивается. Кроме того, наука требует времени – как уже я упоминал, чтобы закончить словарь, мне понадобилось 11 лет, а это огромный срок! Представьте себе, что за такой же период дети успевают пойти в школу и окончить ее.

Как бы вы охарактеризовали свое поколение в науке? Получается, что уровень заработной платы влияет на приоритеты и на то, кто остается в профессии?
Молодым людям нужна хорошая зарплата, чтобы найти себя в жизни, и им очень трудно зарабатывать, занимаясь наукой. К тому же в науке сложно говорить о мотивации. Поэтому молодые специалисты выбирают какие-то другие отрасли. Я лично знаю молодых людей, которые бросили науку по финансовым причинам, а ведь многие из них могли дать науке очень многое. Другие начинающие специалисты покидают страну, а кто-то изначально выбирает профессии, в которых будет легче получать хорошие деньги.

Вы продолжаете жить и работать в родной стране, тогда как путь многих молодых ученых сегодня – переезд за границу. Почему так?
Я много раз был за рубежом. Участвовал в международных научных конференциях в Таджикистане, Киргизстане, Германии, Франции и Российской Федерации, выступал на них с докладами, однако живу пока в Таджикистане. Я никогда не хотел покинуть свою страну. К тому же объект моего исследования – вымирающие языки – находится именно здесь.

Как у вас выстроено сотрудничество с зарубежными коллегами?
Знание языков мне помогает свободно общаться и писать статьи на немецком, русском, английском и других языках. Я могу свободно обсуждать научно-теоретические вопросы с международными коллегами. Например, с французскими коллегами мы сейчас издаем книгу под названием «Таджикистан – перекресток индоевропейских языков». Она будет переведена на пять языков. Если интересно, ее можно скачать в интернете. Книга распространяется бесплатно. Также я работаю с американскими и русскими лингвистами. Мы с ними часто приезжаем на Памир. В прошлом году у нас там прошли две экспедиции, во время которых мы изучали корни индоевропейских языков в восточно-иранских языках.

Вы можете сформулировать, почему сохранять памирские языки – важная задача для современного общества?
Сегодня такая область научного знания, как европеистика, нуждается в исследовании этих языков как никогда. И, что особенно важно, зная свои родные языки, их носители смогут глубже изучать национальный таджикский язык. Это даст нам возможность лучше узнать друг друга и вместе работать на благо страны.