Алина Черняк: «Вокалом занимаются очень разносторонние люди»

Вокалистка и педагог из Беларуси – о вере в себя, смелости в выборе профессии и пении по формулам

Теги: Национальная культура | Музыка | Педагоги

Есть люди, которые мечтают, а есть те, кто не боится реализовать свои мечты. Алина Черняк как раз из тех, кто делает свои мечты реальностью и помогает другим найти себя.

Расскажите, как давно вы поете?

Пою очень-очень давно, с пяти лет. Это получилось случайно. Когда я была в детском саду, моя одногруппница постоянно куда-то уходила с тихого часа, как оказалось – петь в ансамбле. Я попросила маму, и она меня тоже записала. Сначала не очень все получалось, меня поставили на трещотках играть, потом на треугольнике. И так год я проиграла на каких-то странных инструментах и только потом уже начала петь. Подтянула немного вокал и уже в восемь лет пошла в музыкальную школу. Я училась на специальности «хоровое дирижирование, вокал и фортепиано».

Вы помните, кем мечтали стать в детстве?

Это хороший вопрос, у меня с детства была мечта петь, но я понимала, что не дотягиваю до уровня артистов, которых вижу. Любила петь, делала это постоянно, но думала, что стану журналистом, потому что мне казалось, что там я смогу преуспеть. С детства мне говорили: вокал – это только для богатых, петь и пробиться могут только люди, у кого есть связи и богатые родители. Поступила на журналистику, отучилась, поработала на телевидении и поняла, что это абсолютно не мое. Продолжила обучение вокалу и начала преподавать.

Почему выбрали именно журналистику? Это было интересно с точки зрения творчества?

Нет, пошла, потому что знала: там у меня обязательно получится. В нашей семье было мнение, что на музыке невозможно заработать. Я думала, что все музыканты – бедные люди, а жить на последние копейки не хотела.

Получается, в итоге вы пошли за своей детской мечтой?

Я поняла, что всегда хотела петь, просто какие-то внешние установки, мнения других людей меня сбивали с пути. Кто-то говорил, как мне надо делать, а я очень этому верила, прислушивалась, себе не доверяла.

А как не бояться следовать за своей мечтой? Не обращать внимания на мнения других?

Иногда думаю: какая я была дурочка, зачем на эту журналистику четыре года потратила. Сейчас понимаю, что тогда не могла поступить иначе, потому что не верила в себя. Если вы не знаете, чем хотите заниматься, вспомните, что больше всего любили делать в промежутке от 5 до 7–10 лет. Я убеждена на 100%: то, чем вы занимались в детстве, – ответ на вопрос, чем заниматься по жизни.

А как ваши родители относятся к вашей работе сейчас?

Сейчас с родителями у меня хорошие отношения, они меня поддерживают, мы вышли в позицию равноправия. Они мне помогли с открытием студии. Говорят, будут счастливы, если я буду заниматься тем, что мне близко.

Можно ли научиться петь или для этого обязательно нужен талант?

Многие сталкивались с тем, что им когда-то кто-то сказал: «Ты петь не можешь, медведь тебе на ухо наступил», и у человека напрочь отшибает желание. В этом-то и проблема. У меня есть близкая подруга, которая пошла в тот же детский ансамбль, что и я, и над ней стали смеяться дети, когда она запела. Она ушла в тот же день, и до сих пор, ей уже 23 года, она не ходит никуда, не поет, очень стесняется. Очень сильная травма из детства у человека. Я не верю в то, что нельзя научиться петь, просто кому-то нужен год, чтобы настроить свой вокал, кому-то – пять лет, от рождения у каждого способности разного уровня. Но любой голос можно настроить, исправить. Это только вопрос времени, сколько человек готов заниматься.

А что это за занятия? Какие-то специальные техники? Дыхание? Как это прорабатывается?

Очень важно знать и быть знакомым с вокальным дыханием, это же дыхание используется и в йоге. Мы учимся дышать животом, диафрагмой, правильно пользоваться своим телом, речевым аппаратом. Мои ученики хорошо все самоанализируют – это первое, чему мы учимся. Если мы делаем какое-то упражнение, они знают: вот это для того, чтобы у меня звук был более глубоким, а вот это – чтобы был бархатистым. Мы как по формулам начинаем с ними петь. Они знают структуру своего речевого аппарата, понимают, что если они плечи отодвинут назад, напрягут мышцы спины, звук станет плотнее. Это называется анкеровка или опора. Мы максимально связываем работу тела, речевого аппарата с тем, как звучим. Грубо говоря, получаем инструкцию к тому, как получить тот или иной звук.

Вы работаете с психологическими зажимами, негативными установками – это уже не просто уроки вокала, почти психотерапия. Вы изучали психологию?

Здесь я больше опираюсь на свой личный опыт, потому что когда-то я так же зажималась и стеснялась, и, к сожалению, все психологические зажимы перетекают в физические. Можно сравнить с публичным выступлением ораторским. Мы выходим, начинаем говорить, нас сковывает волнение, мы зажимаемся, голос начинает дрожать, дыхания не хватает – и все, появляется паника, звук пропадает. То же самое и с вокалом. Как мы с этим справляемся? Нужно максимально часто идти за своим страхом: записывать себя на видео, петь в микрофон, выступать на сцене. Специально для этого построена сцена у нас в студии, чтобы у ребят формировалось понимание того, что сцена, микрофон, присутствие каких-то людей незнакомых – это не страшно. Мы анализируем свои чувства, ощущения во время пения: почему сейчас я так прозвучал, почему мне стало стыдно, почему мой голос показался мне некрасивым. Попробуйте спеть своим родным дома. Сначала неприятно, стыдно, многие двери закрывают очень плотно, когда дома онлайн занимаются, стараются петь очень тихо. Я говорю: «Попробуй громче!» Мы во время работы идем на страх, пробуем, я задаю много вопросов, и ответы на эти вопросы дают понимание ученику, что это не страшно и безопасно – звучать, нас никто не засмеет за наш звук. Не страшно, что мы споем где-то некрасиво, нечисто, фальшиво. У каждого может быть как удачный, так и неудачный звук. Работа происходит через разговоры.

Что вы советуете своим ученикам перед первым выходом на сцену? Может, есть лайфхаки?

Зависит от запроса. Если просто волнение – то я предлагаю найти одного человека в зале и петь для него, или представить перед выходом на сцену, что все, кто присутствует в зале, – ваши друзья, вы их давно знаете, и они все расположены к вам благосклонно, все ждут вас, чтобы похвалить, наградить аплодисментами. Нужно настроить себя максимально дружелюбно к публике и самому понять: никто не забросает вас помидорами. Можно помедитировать перед выходом на сцену, подышать, сделать дыхательную гимнастику – очень расслабляет.

Вы преподаете и вокальную йогу – что это такое?

Это очень интересное явление. Она связана с принятием своего звука, каким он может быть. Какую задачу мы ставим перед собой, когда занимаемся вокальной йогой? Расслабить связки и подготовить их к вокалу. Например, вот одно из упражнений: вдыхаем со звуком очень долго и выдыхаем со звуком. В этот момент у нас связки смыкаются и размыкаются. Если долго заниматься, минут 20–30, связки согреваются, как будто бы промываются свежим воздухом, становятся более эластичными, напитанными воздухом, петь становится намного приятнее. Это как йога для нашего тела, после занятий мы чувствуем расслабление в мышцах, тело становится немного сильнее. То же самое и с вокалом: мы подготавливаем наш певческий аппарат к тому, чтобы он начал успешную работу.

Вы работали сначала просто педагогом вокала, а потом открыли свою студию. Как решились на это и почему было важно открыть именно свое пространство?

На самом деле я очень хотела работать в какой-нибудь школе, у меня не было идеи открывать что-то свое. Работала в нескольких студиях, очень много вкладывалась в свою работу, но не чувствовала поддержки от коллег. Понимала, что могу делать больше, но вокруг меня люди не хотели развиваться, больше усилий вкладывать в работу. Предлагала организовывать разные мастер-классы, проекты, а мои идеи не были реализованы, и я подумала: зачем зависеть от кого-то? Почему, если я хочу сделать мастер-класс, просто его не делаю? И поняла, что мне ничего не мешает открыть свою школу! Я немного подкопила денег на аренду, на ремонт, на оборудование и открыла студию. Очень волновалась перед открытием, потому что в школах, где я работала, говорили, что я молодой педагог и, если уйду в свободное плавание, то у меня ничего не получится, потому что мало опыта. И я как будто разозлилась на то, что меня не ценят, и решила: сейчас я вам всем покажу! Это было желание развиваться и не зависеть ни от кого в плане работы. Перед открытием школы я много сомневалась в себе, не была уверена, что справлюсь, в итоге все получилось даже лучше, чем я ожидала.

С кем, по-вашему, заниматься легче: с детьми или со взрослыми?

Я бы даже не так вопрос поставила: легче заниматься с тем, кто этого хочет. Есть взрослый человек, который настолько горит, что он все упражнения старательно выполняет, домашние задания делает. Есть и дети, которые стараются, и у них все быстро получается. А есть люди, которые хотят все с первого раза получить – они больше ноют, жалуются.

Со стороны педагога не имеет значения возраст того, с кем ты занимаешься. Но со стороны учеников, тем, кто помоложе, помладше, –проще. Они не настолько зажаты, у них в голове не так много комплексов и негативных установок. Взрослые как будто меньше уверены в себе. Молодым не страшно ошибиться, спеть некрасиво, на камеру записать что-то. Важно постоянно с этим работать.

А какие у вас увлечения помимо работы?

На самом деле я последнее время думаю, что у меня совсем нет свободного времени, постоянно чем-то занимаюсь. Сейчас очень погружена в работу, прохожу обучение вокалу – это и есть мое хобби: много учусь, много пою, обожаю растяжку, йогу, сейчас хожу на аэрострейчинг – это мое новое увлечение. Летом это спорт, путешествия. Прошлое лето у меня было очень удачное, получилось сплавиться на байдарке, сходить в поход в лес. Я люблю много двигаться, для меня активный отдых – лучший отдых, когда лежу, мое тело сразу начинает грустить. Движение дает мне силы, энергию, вдохновение.

Полностью интервью опубликовано в журнале «Перспектива. Поколение поиска» № 7-8/2022.