ЗАБЫТЫЕ ИМЕНА
Начало ХХ столетия — события 1905 года, Первая мировая война, Октябрьский переворот 1917-го — породили невиданную доселе волну эмиграции с территории всей бывшей Российской империи. Десятки, сотни тысяч людей уезжали через Крым и Константинополь, Дальний Восток, западные границы. Люди всех слоев общества — не только богатые и знатные, как иногда считают, — всех профессий и возрастов устремились за рубеж в попытке выжить и переждать ужасы террора времен Гражданской войны. Многие, так и не получив гражданства принявших их стран и сознательно не стремясь к этому, остались навсегда эмигрантами с нансеновскими паспортами. Другим судьба дала возможность десятилетия спустя вернуться на свою родину и, увы, часто пройти сталинские лагеря и ссылки.
Их жизнь в эмиграции была непростой, материально они очень часто бедствовали, но до конца не принимали нового гражданства. Многие из них были выдающимися людьми, внесшими значительный вклад в науку, культуру и искусство приютивших их стран. «А за то, что нас Родина выгнала, Мы по свету ее разнесли», — писал поэт Алексей Ачаир.
По эту сторону границы о них забыли на долгие годы, но в 1990-е занавес приоткрылся, и мы стали постепенно вспоминать их имена. Они надеялись вернуться в Россию, и если им не удалось это сделать лично, то их наследие может и должно быть осознано как часть нашей общей культуры.
«Мы не в изгнании, мы в послании», — говорили эмигранты. Это послание ныне обращено к нам, и мы не должны его потерять.
Мария Малахова (1903–1987)
Художница, график, фотограф, художник-этнограф
Марию Малахову (1903–1987) многие знали под именем Мися Шпис (Мися — ее детское имя, оставшееся на всю жизнь, Шпис — девичья фамилия). Имея русско-немецкие корни, художница внесла огромный вклад в этнографическую науку Македонии, создав целую картотеку рисунков костюмов и деталей быта македонского народа, в изучение русских староверов Печорского края.
Мися Шпис родилась в Москве в русско-немецкой семье промышленника Рудольфа Шписа и Софии Вогау — как писала сама Мария Шпис, мать ее была русской, приемной дочерью в семье Вогау. Ее детство до 1914 года прошло в Москве и Болшево (сейчас город носит название Королев) в большой семье, где кроме нее росли еще два брата — Отто, которого дома звали Буня, и Конрад, чье домашнее имя было Козя. Мися и братья воспитывались в немецкой и русской культурных традициях, с детства знали как родные оба языка.
После начала Первой мировой войны, на волне борьбы с так называемым немецким засильем семья была выслана в глубь России, а в 1917 году Шписы вынужденно эмигрировали в Германию. «Свобода, природа, искусство. Все остальное — будь мне пусто!» — так написала в своем дневнике, уезжая, 14-летняя Мария.
Дальнейшее обучение Марии Шпис проходило в Германии, в школе-интернате Германна Литца, в классе графики Мюнхенской школы прикладного искусства, и в Дрезденской академии изобразительных искусств. Но своим учителем в дальнейшем Мария называла русского художника Василия Шухаева — в его частной художественной школе в Париже она училась в 1925–1926 годах.
И своей родиной Мария Шпис продолжала считать Россию. В 1930-х годах она несколько раз подавала документы, чтобы вернуться в СССР. В возвращении ей отказали, и она продолжала жить как русская беженка в Германии, Чехословакии, Австрии, Латвии… Тогда выбор художницы пал на Печорский край, в те годы находившийся на территории Эстонской республики. Здесь она начала делать первые этнографические рисунки — портреты жителей рыбацких деревень Обозерья, которые многие годы входили в Псковскую губернию Российской империи, а в 1920 году, по итогам Тартуского мирного договора между советской Россией и Эстонией, отошли к Эстонии и находились в ее составе вплоть до 1944 года.
Кусочек старой России, расположенный вне границ России советской, притягивал многих эмигрантов, тосковавших по родным местам. В этих краях, где исстари жили общины русских старообрядцев, были православные монастыри и сотни приходов, в 1930-е годы оказались солдаты и офицеры Северо-Западной белой армии, жили и работали многие представители творческой интеллигенции. Здесь Мися Шпис познакомилась со своим будущим мужем, инженером и публицистом Георгием Малаховым.
Работая в этих местах, художница сумела заснять на фотопленку жизнь русских староверов. Почти сотня снимков-диапозитивов, хранящихся теперь в Российском этнографическом музее, поистине уникальны — прежде всего тем, что на них запечатлены малоизвестные страницы истории Западной Псковщины, но, кроме того, и самим подходом Марии Шпис: ее фотографии не являются постановочными в отличие от большинства этнографических фотографий начала ХХ века, а выбранные места съемок и ракурсы иллюстрируют ее острый и вдохновенный взгляд художника.
Все фотографии автор снабдила комментариями, дающими дополнительное впечатление от образа, как, например, эта живописная картинка бойкого рыночного местечка: «На окраине Печор вдоль проезжей дороги отведено место для продажи коней и другого скота. Продавцы — обыкновенно цыгане. Там всегда большое оживление. Торгуются, ударяя друг друга по рукам, вскакивают на лошаденку и носятся взад и вперед, наглядно показывая покупателю добрые качества своего товара».
На одной из фотографий запечатлено выступление оркестра маленьких балалаечников, исполняющих народные песни в День русского просвещения. В Эстонии были давние традиции музыкального образования и хорового пения, и русские хоры существовали в 1920–1930-е годы при школах, гимназиях, церковных приходах и культурно-просветительских обществах. С начала 1930-х годов в Печорах и в Нарве организовывались Дни русского просвещения, своеобразные хоровые фестивали и праздники пения. В 1937 году дни памяти А. С. Пушкина — 100-летие со дня смерти поэта — русская эмиграция по всему миру отмечала как большое событие, объединяющее людей всех поколений, политических и иных взглядов. В Эстонии 26–27 июня 1937 года тоже был проведен Пушкинский праздник, и в нем приняло участие 76 хоров и 13 оркестров народных инструментов из всех русских поселений Эстонии.
Одним из ярких результатов работы Марии Шпис в Печорах стала постановка спектакля «Городищенская свадебная игра» на сцене Русской драмы в Риге в 1936 году ко Дню русской культуры на основе ее исследований и выпущенной ею книги «Свадебные песни и обряды из свадебной игры», где она записала, сопроводив гравюрами по дереву, обрядовые песнопения деревни Городищи Печорского края.
В 1939 году, когда началась война, Мария с сыном Алексеем жила в Риге. Опасаясь высылки в Германию, она решила перебраться в Македонию к Георгию Малахову. Живописная местность, в которой они поселились, называлась Поречье — северо-западный регион Македонии, расположенный по течению реки Треска и окруженный горами, с христианским населением, занимавшимся в основном сельским хозяйством. В Поречье Малаховы жили с 1939 по 1945 год — муж, чтобы семья могла существовать, открыл небольшое производство смолы, скипидара и дегтя, а для души собирал сказки Македонского Поречья и писал книгу о традициях и быте жителей этой местности. Мария продолжала заниматься любимым делом — создавала этнографические зарисовки Поречья.
В 1944 году в доме Малаховых обосновался партизанский штаб, сюда же, в горный лесистый район, где легко было найти тайное убежище, приходили и советские военнопленные, бежавшие из лагерей на территории Греции.
После войны до конца 1950-х годов Мария Малахова работала художницей при Этнографическом музее Скопье. В этот период она и создала совершенно уникальную галерею зарисовок народных костюмов, хранившихся в музее, и традиционной архитектуры, домашней утвари македонцев разных регионов Македонии. Ее яркие, красочные и при этом точные, насыщенные деталями рисунки хранятся в центральных музеях страны: Музее Республики Северная Македония и Музее города Скопье, а также в Музее Воеводины в Сербии.
«В каждую из работ, — писали в благодарственном письме музея этнологии, — она вкладывала все свое умение и мастерство, работала с любовью и воодушевлением, что и давало в результате рисунки высокой художественной ценности». На основе этих работ в 1963 году Музей этнологии выпустил альбом «Македонские национальные костюмы», ставший с тех пор настоящим раритетом.
Однако, несмотря на почти двадцатилетнюю успешную работу в македонских музеях, художница всегда стремилась подчеркнуть свое русское происхождение и не оставляла попыток вернуться в Россию. Еще во время войны она отказалась от гражданства Германии, а затем, после 1945 года, когда отношения между СССР и Югославией осложнились и многие русские вынуждены были уехать из страны, Марии Малаховой, единственной из всей большой семьи, предложили гражданство Югославии, но она снова отказалась и осталась беженкой.
В 1963 году в Скопье случилось страшное землетрясение, Мария с сыном потеряли квартиру и имущество и сами уцелели каким-то чудом. После этого события художница поняла, что больше не в силах скитаться, жить беженкой. Советское гражданство она получила еще в 1946 году и спустя почти 20 лет, в 1965-м, она наконец вернулась в СССР — в Таллин, где жили ее друзья. Сын Алексей остался в Македонии, брат с семьей оказался в Америке, но Мария Малахова предпочла одиночество на родной земле.
В Македонии имя Марии Малаховой, как и всей семьи Малаховых, принимавших непосредственное участие в становлении македонской государственности, в создании научных и культурных институтов в этой стране, хорошо помнят и сегодня. В России открытие творчества художницы состоялось в 2019 году, когда в Российском этнографическом музее в Петербурге прошла выставка ее фотографий с обнаруженных в музее диапозитивов под названием «Мися Шпис на краю большой России: фотодокументы 1930-х гг. по культуре Печорского уезда Эстонской республики».
С работами Марии Малаховой, с ее фотографиями и красочными этнографическими рисунками, а также с трудами Георгия Малахова, посвященными македонскому региону Поречья, можно познакомиться в Доме русского зарубежья имени Александра Солженицына на выставке «Этнография Македонии и Печёр. Акварели и фотографии Марии Малаховой» до 3 марта 2024 года.
