Анаит Стельмашова: «В музыке я могу изливать всю свою душу»

Пианистка из Грузии — о неусидчивости, черном и белом роялях дома и любви к сцене

Теги: Грузия | Национальная культура | Пианисты | Музыка

Таких, как Анаит Стельмашова, обычно называют вундеркиндами. У 16-летней пианистки наград и премий уже столько, что любой взрослый позавидует. А еще она спортсменка! Казалось бы, чего еще желать? Но истинный талант никогда не останавливается на достигнутом.

Кто привел вас заниматься музыкой и раскрыл ваш талант?

В 6-летнем возрасте мама отвела меня в музыкальную школу. С тех пор музыка является одним из самых-самых интересных для меня занятий. И уже с девяти лет я езжу на разные фестивали, конкурсы, участвую во многих концертных программах, занимаюсь музыкой cерьезно. Сейчас учусь в классе профессора Тбилисской государственной консерватории Нино Катамадзе в центральном музыкальном училище Евгения Микеладзе. Мне очень нравится метод работы моего педагога, я учусь здесь с 2017 года. Это прекрасная школа, здесь очень много талантливых детей и хороших педагогов. Я очень люблю это училище, но уже в этом году поступаю в консерваторию, поэтому мне немножко жаль расставаться.

Вы попали в фонд к Элисо Болквадзе и Мишелю Сони и говорили, что вам приходилось очень много работать, заниматься по 7–8 часов в день. Не сложно ли это было для ребенка? Оставалось ли время на учебу в школе, на игры с друзьями?

В 10-летнем возрасте я познакомилась с Элисо Болквадзе, она является артисткой ЮНЕСКО во имя мира. И летом 2016 года я начала готовиться к одному из самых важных событий в моей жизни — к конкурсу Batumi Music Fest, который проходил в Грузии. Тот, кто выигрывал гран-при, становился одним из стипендиатов французского фонда Мишеля Сони в Париже. Эти три месяца подготовки прошли достаточно сложно, так как я была ленивым ребенком и не любила заниматься. Мама сажала меня по 7–8 часов в сутки заниматься. Но я не считаю, что это как-то повлияло на то, что у меня, так скажем, не было детства. Это был какой-то определенный период, который оказался самым важным в жизни. Поэтому всем своим педагогам и родителям очень благодарна за то, что они меня столько заставляли заниматься. Тогда я должна была выучить произведения самого Мишеля Сони, по методу которого сейчас работаю и занимаюсь: 72 пролегомены и 48 его этюдов. Это было сложно, но и интересно. И в тот момент, когда я получила гран-при, осознала, насколько важно это было. Мне кажется, именно тогда поняла, что хочу заниматься музыкой.

Скажите, есть ли какой-то секрет запоминания такого огромного количества произведений?

На самом деле не знаю другого секрета, кроме как много работать. Мне тогда сложно было высидеть 7–8 часов, но проблем с запоминанием текста у меня не было с самого детства. Это было самым легким в процессе обучения, в процессе разбора произведений. С детства у меня хорошая пальцевая память, поэтому для меня запоминание не представляет никакой сложности.

Это правда, что у вас дома было два рояля: белый и черный?

У нас дома был один белый рояль, который достался нам от моей прабабушки. Она тоже была музыкантом, но еще и вела теорию музыки. Когда в 2018 году я попала в канадский фонд «Atken Armenian», Левон Афеян, который является моим спонсором, подарил мне новый инструмент черного цвета. Он больше и лучше того, который уже у нас был. Сейчас у меня два рояля, и расставаться со старым я не хочу. Хоть он и не очень хороший, «Красный Октябрь», рыхленький, но у меня с ним связано много воспоминаний, не хочу его никому отдавать и продавать.

И вы до сих пор за ним играете, или он у вас стоит как семейная реликвия?

Больше как семейная реликвия стоит, потому что я редко бываю дома из-за большого количества концертов. Занимаюсь чаще за черным инструментом.

Вам всегда нравилось играть на рояле, не было ли желания бросить или сменить на другой инструмент?

Сменить на другой инструмент было желание только тогда, когда я только начала заниматься музыкой: очень хотела пойти на скрипку. Но так получилось, у нас было фортепиано, на котором я могла спокойно заниматься. Это желание было какое-то очень короткое время. Желание сменить профессию иногда возникало, потому что я серьезно занималась спортом, карате, ездила на чемпионаты, являюсь чемпионкой Грузии по карате. Но я поняла, что музыка — это нечто особенное, в музыке могу изливать всю свою душу, всё, что чувствую. Поняла, что музыка превосходит всё.

Вы выступали в резиденции Президента Грузии, во дворце Наполеона Бонапарта и Марселя Дассо в Париже, в рамках всемирного экономического форума в Давосе. До сих пор волнуетесь, когда выходите на сцену?

В детстве волнение было немного иным, я волновалась о том, как сыграю и понравится ли это аудитории. Волнение и сейчас присутствует, но уже в малом количестве. Я считаю, что оно мне даже помогает сыграть с изюминкой. Без волнения было бы слишком умеренно и спокойно. Но сейчас уже не думаю о том, что мне надо сделать на сцене. Просто выхожу и получаю огромное удовольствие от того, что выступаю перед аудиторией. Я человек сцены. Когда был коронавирус — это было самое тяжелое время для меня, потому что приходилось сидеть дома. Мне нравится выступать на сцене, я заряжаюсь от зрителей энергией, это неотъемлемая часть моей жизни.

Мне неважно количество людей в зале, но чем больше аудитория, тем мне спокойнее выступать, я чувствую больше прилива энергии.

А есть ли у вас ритуал или совет, как справиться со страхом?

У меня никогда не было именно страха сцены. Всегда хотела выйти и показать то, что я могу. Когда была маленькая, у меня была маленькая золотая булавочка, которую мне мама прикрепляла на платье. И я всегда верила, что она мне помогает. Но давно потеряла ее во время какого-то выступления, и сейчас у меня нет ни ритуала, ни оберега, чтобы выступать хорошо. Я справляюсь и без них.

Каково это — играть с оркестром? Страшнее, чем одной, может, более ответственно?

Буквально год назад, когда выступала на Grand Piano Competition у Дениса Мацуева, мне было сложно сыграть с оркестром, потому что я подготовила концерт Сен-Санса. Не надеялась, если честно, что пройду на этот конкурс, поскольку до последнего дня мне не приходил ответ. И когда я его получила, мы начали очень быстро готовиться. Буквально за полмесяца сделала первую и вторую часть концерта Сен-Санса. Именно в тот момент поняла, что это очень ответственно и очень тяжело — играть с оркестром, поскольку ты не можешь выходить за какие-то определенные рамки. Оркестр вроде бы поддерживает тебя, но ты не можешь ничего нарушить. Когда играешь сольно, у тебя полная свобода, ты можешь делать на сцене всё, что твоей душе угодно, поэтому я больше люблю выступать сольно. Но после того как у меня уже появился опыт, поняла: все-таки оркестр — это огромная мощная команда, которая тебя поддерживает. Играть с оркестром очень классно.

Какая музыка вам нравится больше всего? Какую вы слушаете, когда отдыхаете?

На самом деле я вне своей профессии не слушаю классическую музыку, не слушаю других исполнителей-пианистов, если только это не какие-нибудь конкурсы. В жизни слушаю джаз, очень люблю песни Ареты Франклин, Луи Армстронга, люблю The Beatles, The Queen. Иногда слушаю поп-музыку, российскую и американскую. Всё это зависит от настроения.

Есть ли у вас любимые классические музыкальные произведения, которые вы играете с особым трепетом?

Любимчиком у меня с детства было «Наваждение» Прокофьева. Оно настолько мне подходит по характеру, что я до сих пор его обожаю. Иногда, бывает, начинаю там копаться, работать, потому что считаю, что каждое произведение, сколько бы лет ни прошло, сколько бы ты ни сыграл его, все равно в нем можно найти что-то новое, исполнить его абсолютно по-разному. В данный момент люблю Второй концерт Рахманинова.

О чем вы думаете, когда работаете на сцене?

На самом деле слово «работаю» не очень подходит, поскольку это не работа, а большое удовольствие для меня. Это часть моей жизни, как развлечение для маленького ребенка, как что-то особенное. В зависимости от того, что я играю, испытываю разные чувства и эмоции. Например, играя концерт Сен-Санса, чувствую какую-то удовлетворенность и такую хорошую мощь. Я постоянно хочу выкладываться полностью для того, чтобы зрителям это нравилось.

Случались ли с вами курьезы, например, забывали ли вы когда-нибудь ноты?

Постоянно. На самом деле я часто забывала текст. Это бывало. Я считаю, что это нормально, поскольку это все естественный процесс. Но всё всегда заканчивается хорошо, и это главное.

Есть ли у вас ритуалы до концерта и после? Как вы готовитесь и как отдыхаете?

Именно в день концерта у меня утро начинается со спорта. Я стараюсь ежедневно занимаюсь фитнесом, но когда езжу на гастроли, конечно же, ежедневно заниматься не получается. Кардиотренировки, бывают силовые, если есть оборудование для занятий. В день концерта обязательно делаю какую-то тренировку, поскольку это заряжает меня большой энергией. Потом думаю обо всем, кроме музыки, чтобы отвлечься и настроиться. Я не переживаю заранее все те эмоции, которые должна прочувствовать на сцене. Стараюсь гулять, хожу в парк, немножко отдыхаю, общаюсь с детьми, если это общий концерт. Стараюсь делать что угодно, лишь бы не думать о музыке. А перед выступлением буквально полтора-два часа разминаюсь, играю и потом сразу на сцену выхожу. Тогда получается идеальный концерт и идеально проведенный день.

А после концерта?

После концерта на самом деле я люблю много поесть. В жизни стараюсь следить за питанием, не есть ничего лишнего. А вот после концерта можно съесть самый большой торт, который ты ел в своей жизни.

Какие у вас хобби? Чем вы занимаетесь помимо музыки? Я так понимаю, что с карате не сложилось из-за того, что нужно беречь пальцы.

На данный момент мое хобби — это стрельба. Я очень люблю стрелять из автомата Калашникова и из снайперской винтовки. И часто, когда бываю в Армении, езжу стрелять на специальную базу. Еще люблю читать, когда есть время, и заниматься спортом.

Фортепиано стало уже вашей профессией. Что вам кажется самым сложным в этой сфере?

Самое сложное, я думаю, замотивировать себя, поскольку бывают такие моменты, когда хочется все бросить. Бывают моменты лени, каких-то огорчений и печали, грусти, и ты не можешь заставить себя заниматься. Именно мотивация — самое сложное. Особенно когда что-то пошло не так, не понравилось, как выступила на конкурсе или концерте. Я мотивирую себя тем, что надо учесть свои ошибки и работать еще больше, чтобы в следующий раз получилось лучше.

Полностью интервью опубликовано в журнале «Перспектива. Поколение поиска» № 4/2023.