Все самое интересное о жизни стран-соседей России
  • PERSPECTUM
  • Лица поколения
  • Дмитрий Богославский: «Не хотел читать Станиславского»
    Драматург из Беларуси — о самолетах, борьбе с обстоятельствами и новых смыслах.
Обновлено: 19.03.2024
Лица поколения
12 минут чтения

Дмитрий Богославский: «Не хотел читать Станиславского»

Драматург из Беларуси — о самолетах, борьбе с обстоятельствами и новых смыслах.



































































































































































































Ольга Романцова

Дмитрий Богославский известен далеко за пределами родной страны. В 2012–2013 годах его пьесы «Любовь людей» и «Тихий шорох уходящих шагов» победили в интернет-голосовании«Конкурс Конкурсов» в рамках проекта «Новая пьеса» Всероссийского театрального фестиваля«Золотая маска». Пьеса «Внешние побочные» — лауреат независимой литературной премии«Дебют-2013» в номинации «Драматургия». Спектакли, которые Богославский поставил как режиссер, — «Саша, вынеси мусор» по пьесе Натальи Ворожбит (Белорусский государственный молодежный театр) и «Человек из Подольска» по пьесе Дмитрия Данилова — были номинантами Национальной театральной премии Республики Беларусь в 2016 и 2018 годах. Дмитрий Богославский — один из организаторов Студии альтернативной драмы.

Всегда интересно, почему человек становится драматургом. В какой семье вы выросли? Кто-нибудь из родственников занимался театром?

Я вырос в самой обычной семье: мама до развала Союза работала на заводе, папа —руководитель полетов в аэропорту, брат — инженер. Они у меня живут в городе Элисте Республики Калмыкия. И хотя я рожден и крещен в Минске, школу окончил в Элисте. На семейном совете было решено, что я поеду учиться в Минск — у мамы там жили родители. И я уже 19 лет в Минске, живу и работаю здесь.

Бывали у отца на аэродроме?

Конечно! Это мощные впечатления: тебя приводят на смотровую вышку, самую высокую точку в аэропорту, дают бинокль, тебе все видно на огромном расстоянии! В начале 1990-х мир, по моим ощущениям, был каким-то абсолютно другим. Аэропорт находится за городом, туда ходил один автобус, папа практически ежедневно ездил на работу и прекрасно знал водителя. Тот открывал дверь, я заходил в водительскую кабину огромного оранжевого «Икаруса» и ехал вместе с водителем, у меня это вызывало восторг. А каждое лето мы летали из Элисты в Минск. Тогда самолет летал по маршруту Элиста — Ростов — Донецк — Минск, сейчас он посещал бы три страны. Как-то мы летели на самолете, который перегоняли в Минск на ремонтный завод. Все пассажирские сиденья были разобраны, только впереди оставалось 4 или 6 кресел, внутреннюю обшивку самолета сняли, и были видны какие-то провода. А однажды я летел на месте бортпроводника в маленьком самолете Як-42… Прямо как в монологе Задорнова, когда пассажиры попросили пилота «водила, подбрось» и летят стоя. Сидел на месте бортпроводника — на откидном кресле между полок с чемоданами. А бортпроводник выполнял свои обязанности или находился в кабине пилота. В кабине пилота я тоже бывал много раз:крестный, Царство ему небесное, был летчиком. Я, например, даже не мог предположить, что у самолета есть клаксон: потянешь специальный рычажок, и он начинает очень громко гудеть.

К кому вы летали в Минск?

Там жили мамины родители — мои бабушка с дедушкой. Помню запах минского метро и красивые синие поезда. В Элисте метро не было. Сейчас я этот запах абсолютно не чувствую, а в детстве он был для меня каким-то волшебным. Бабушка из деревни Райца Гродненской области, имы постоянно ездили туда. Там жил мой прадед, который прошел Первую мировую войну и Великую Отечественную, дошел до Японии. Я помню прадеда и его мастерскую — он был плотником, запах дерева и стружки, топоры: много разных топоров, один — совсем маленький. И мне в детстве почему-то представлялось: он этот топорик держит специально для внуков, чтобы нам, маленьким, было легко его поднять. В деревне в сарае до сих пор стоит сделанная им телега на деревянных колесах. Я даже думаю, надо бы ее отдать в какой-то музей. Деревня в 140 км от Минска, сейчас мы бываем там редко, всего раз в год. В Райце восстановили старинный костел,вечерами можно возле него гулять. Знаете, там практически всегда видны звезды и особенная тишина.

А вам хотелось учиться в Минске?

Мне не пришлось осознанно выбирать, все было как будто изначально определено. В семье всегда говорили, что я буду получать образование в Минске. И, конечно же, здесь совсем другие возможности, и я ни о чем не жалею. Очень рад, что я живу и работаю у себя на родине.

Почему вы выбрали именно актерскую профессию?

Даже не знаю. Оканчивал я химико-биологический класс, и у нашей школы был договор с медицинским колледжем: можно было поступить туда без экзаменов. Но в школе я участвовал в КВН, писал какие-то скетчи и решил, что нужно попробовать пойти в театральный. Поступал на актерский факультет Белорусской академии искусств. Но с первого раза не получилось. Пошел в Минский колледж искусств, где учился на «Режиссуре массовых обрядов и праздников», потом поступил в Белорусскую академию на режиссерский. На третьем курсе мой мастер в академии Григорий Иванович Боровик пригласил меня на актерскую ставку в Белорусский молодежный театр, и я стал работать артистом.

Кто из ваших педагогов сильнее всего на вас повлиял?

Наверное, Николай Николаевич Белян, мой педагог в колледже. Он дал мне огромную базу знаний. Благодаря ему мне было очень легко на первых курсах академии.

Но он же вас на первом курсе несколько раз пытался отчислить. За что?

Знаете, участвуя в КВН, я был заточен совсем под другое. Это же такая бесшабашная игра, где надо постоянно шутить и придумывать что-нибудь смешное. И я думал, театр — тоже какая-то игра, не хотел читать Станиславского, был бесшабашным и безалаберным. Родителям посылали письма: ваш сын в этом семестре не успевает! Потом мама с папой мне звонили и очень долго объясняли, что надо получить образование. Если честно, я только на третьем, финальном курсе колледжа стал понимать, что такое театр, пришло осознание азов профессии и понимание,насколько это тяжелый труд.

Григорий Иванович Боровик сформировал мой внутренний режиссерский стержень. Он говорил нам: режиссура — это безостановочная борьба с обстоятельствами. Учил, что в театре никогда не будет так, как ты захочешь. Артисты станут болеть и отпрашиваться по семейным обстоятельствам,технологи вовремя не выполнят поставленные задачи, осветитель направит прожектора не туда итак далее. Знаете, я и сейчас лучше что-то сделаю сам, чем ждать, пока это сделают технические службы. Например, если нужно обработать музыку к спектаклю, я скорее всего обрежу ее по нужным секундам сам, не дожидаясь, пока композитор пришлет готовый вариант. Или по дороге на репетицию забегу в магазин и куплю воду, потому что мне сегодня нужно попробовать с ней какую-то сцену. Это проще, чем объяснять помощнику режиссера, в каких бутылках мне нужна вода. В общем, у меня есть привычка: хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам. Мне так спокойнее.

Георгий Иванович был мастером режиссерского разбора пьесы. Только, скажу вам честно, в момент обучения я не очень понимал, зачем 6–8 часов занятий с маленькими перерывами мы разбираем и разбираем текст, пытаемся что-то из него вытащить. Конечно, когда ты 20-летнийстудент, в тебе много энергии, а усидчивости мало, хочется все делать как можно быстрее. А Григорий Иванович приучал нас быть вдумчивыми и никуда не спешить.

Когда вы написали первую пьесу? Сочиняли что-нибудь до этого?

Участвуя в КВН, мы сами писали сценарии. Конечно же, я влюблялся и писал стишки, рифмуя«любовь-морковь», «озеро-заморозило» и так далее… Учась в колледже, стал думать: почему бы не попробовать что-то сделать в драматургии, раз уж я в театральном поле? И еще в колледже,году в 2005-м, сочинил набросок, который назывался «Пешка». В 2007-м, когда в Минске создавался Центр белорусской драматургии и режиссуры, ребята, учившиеся на режиссерском отделении на 2–3 курса старше, чем я, предложили мне доработать этот эскиз для постановки. Я доработал, и мою первую прозвучавшую пьесу «Пешка» поставил на сцене центра как дипломный спектакль Сергей Анцелевич. Так все началось. Потом три или четыре года я писал пьесы,отправлял их на конкурсы, иногда они попадали в шорт-листы. А в 2011 году пьеса «Любовь людей» сразу попала в шорт-листы многих фестивалей. И еще до того, как она прозвучала на«Любимовке» и победила в интернет-голосовании «Конкурс Конкурсов» «Золотой маски», у меня уже была договоренность с Миндаугасом Карбаускисом, что я отдаю Театру Маяковского право ее первой постановки в Москве.

Что чувствуете, когда актеры играют ваш текст на сцене?

Первое время переживал, поскольку многое на сцене было не так, как задумал. Но я человек театральный и понимаю, что чем больше возможных интерпретаций текста, тем лучше. Иногда режиссеры выуживают из пьес смыслы, которые я в них не закладывал, и это приводит меня в восторг. Поставив финальную точку в пьесе, считаю, что моя работа на этом закончена, дальше начинается работа постановочной команды. Спокойно к этому отношусь, придерживаясь точки зрения: все свои пьесы пишу в Минске, а если режиссер берется ее поставить в Москве или,например, во Владивостоке, он видит в ней свое, важное для того города, где он живет, и лучше меня понимает, что нужно рассказать зрителю на месте. Я только прошу: предупредите меня заранее, если вы что-то меняете местами, купируете текст или еще что-нибудь.

Что вам интересно в культуре других стран? За кем из коллег следите, на кого равняетесь? Ставите ли спектакли как режиссер?

Мне интересно все, происходящее в культуре. Не скажу, что специально слежу за коллегами, но стараюсь максимально вычитывать практически все, что появляется в русскоязычном поле, так как я отборщик фестиваля драматургии «Ремарка» и член жюри фестиваля белорусской драматургии«WriteBox». А как режиссер ставлю в Минске в основном современную драматургию — Наталью Ворожбит, Ивана Вырыпаева, два спектакля по пьесам Димы Данилова — «Человек из Подольска» и «Сережа очень тупой». Как мне кажется, нам с Димой хорошо работается. В сентябре должен начать в Киеве постановку спектакля по «Человеку из Подольска». Но это не перенос моего спектакля, а немножко другая работа. Украинский драматург Павло Арье по договоренности с Даниловым адаптирует его пьесу к украинским реалиям.

Если говорить о вашем поколении — какое оно? Есть ли различия между представителями поколения в разных странах?

Так как я больше общаюсь с творческими людьми и мы все-таки немножко профдеформированы и находимся на одной волне, у меня просто нет возможности усмотреть какие-то различия.Потому что, если ты в другой стране, но в какой-то театральной компании, в любом случае выговорите об одном и том же.

А что бы вы сказали о приоритетах и жизненных ценностях вашего поколения?

Не могу отвечать за все свое поколение. Могу сказать только о себе. Для меня очень важен институт и понятие семьи. Мне кажется, что сейчас в обществе идет разрушение этого понятия. Но для меня в творчестве тема семьи является доминирующей и важной. У меня маленькая дочь, и это меняет мои приоритеты. Все чаще пытаюсь просто освободить время от каких-то дел, чтобы больше находиться с семьей.

О чем пишут сейчас молодые белорусские драматурги? Как они воспринимают мир?

Мы в Центре современной белорусской драматургии ежегодно набираем 6–8 молодых ребят,мечтающих попробовать себя в драматургии, и проводим с ними лабораторию, которая называется «Открывачка». Я ее куратор, в этом году лаборатория проводится в третий раз.Кураторы читают лекции об истории театра, современной драматургии, документальном театре и основам драматургии. И мы с ребятами на протяжении 4 месяцев пишем пьесы, работаем над замыслами, разбираем то, что уже написано, каждую неделю встречаемся. Надеюсь, к октябрю это выльется в новые драматургические тексты. Моя выпускница из первого набора попала в шорт-лист «Любимовки», почти сразу поставлена на сцене Театра белорусской драматургии. Двое ребят из второго набора были в шорт-листе «Ремарки» и конкурса драматургии «Баденвайлер». Молодежь приносит новую энергию и очень остро воспринимает мир. Пьеса — наше конкретно направленное высказывание, и когда они начинают искать его в себе, это очень болезненно происходит. Тот штурм, который происходит на занятиях, сильно меня мобилизует и помогает самому не сидеть на месте и не терять фокус, потому что они уже говорят на другом языке.

Почему вы живете и работаете именно в Беларуси? Вам предлагали переехать в Москву?

У меня было несколько предложений и возможностей переехать в Москву, но не очень хочется.Кто-то ругает Минск за его сталинский ампир, а мне город нравится, он большой и зеленый.Сейчас рекламы стало больше, но еще 5 лет назад ее было очень мало. Город без засилья ярких постеров и баннеров видится совсем по-другому. Мне здесь спокойно, тут я встретил свою жену,тут мы растим нашу дочь. Недавно она пошла в детский сад и началась какая-то новая страница нашей жизни.

Меня очень радует, по сравнению с той же Москвой, что в Беларуси уступают людям место в общественном транспорте и придерживают дверь в метро. У нас принято подойти к человеку,если он лежит на лавочке, чтобы понять — он пьян или у него сердечный приступ и надо вызывать скорую. В белорусах есть человечность и постоянная готовность прийти на помощь. Например,если человек спрашивает, как куда-то добраться, абсолютно нормально достать телефон, открыть карту и показать, как пройти. В Москве это что-то уже забытое, из ряда вон выходящее. Проще пробежать мимо, сделав вид, что ты не слышал. В Беларуси все иначе.

Реалии нашей сегодняшней внутренней жизни, как мне кажется, сплотили общество, оно консолидировалось. Мы стали более открыты, помогаем друг другу. Например, белорусы собрали медикам больше двух миллионов долларов за время пандемии. А одному незаконно уволенному врачу население страны за сутки собрало двухгодичную зарплату. Сейчас ребятам, которые включили на площади песню Виктора Цоя «Перемен», за сутки собрали порядка 25 тыс. долларов. Мы с женой тоже помогали в сборе средств медикам и шили маски.

Как бы вы определили особенности национальной белорусской культуры? Характеры людей?

Это открытый вопрос, много людей в нашей стране до сих пор над ним бьется. Как написал водной из пьес Андрей Курейчик, через Беларусь постоянно идут войска. Мы находимся на какой-то меже, границе, все происходит через нас, поэтому, наверное, нам и сложно понять, в чем наша самость. В 2014 году мы сделали документальный спектакль «Мабыть» (по-белорусски«наверное»), где поднимали вопрос: кто же такие белорусы, как они сами пытаются ответить на этот вопрос, попробовали обрисовать какие-то черты характеров людей. Знаете, один из персонажей, пожилой житель Гродненской области, сказал: у меня в погреб залез вор и украл 3 банки тушенки, 3 кольца колбасы и разное по мелочи. Мы всей деревней знаем, кто этот вор. А я вот думаю: «Если нужно человеку, хай поест». И это очень белорусская черта.

Что собираетесь делать в ближайшем будущем? Какие у вас планы — творческие и человеческие?

Потихоньку работаю. Скоро у нас будет презентация документального текста для театра «Homo Cosmos». Это минский независимый театр, который пытается говорить о новых для человечества вещах. Не то чтобы табуированных, но о таких темах, которые не очень любит поднимать наш государственный репертуарный театр. Например, наш документальный проект о вопросах трансгуманизма: рассказ о том, как ученый в Китае пытается изменить человеческую ДНК, чтобы излечить мир от СПИДа, и получает за это 3 года тюремного заключения и огромный штраф. Мне кажется, нужно подумать об этом. Если мы не проговариваем проблему, то она так и останется на своем уровне. Осенью у меня запланировано две премьеры в Беларуси. Одна по детской пьесе,другая по инсценировке «Пиковой дамы» Пушкина. Мы немножко похулиганили, и на сцене кроме персонажей «Пиковой дамы» появятся Иосиф Бродский, Чаадаев и Бритни Спирс. А в жизни, мне кажется, все идет своим чередом, об этом сильно не задумываешься. Человеческим планированием у меня занимается жена.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Подписывайтесь, скучно не будет!
Популярные материалы
Лучшие материалы за неделю